По страничкам сайта «Грани преодоления». Лидия Тихолаз. 2010г.
Её часто сравнивают с Н. Островским и А. Маресьевым. С людьми, которые огромным напряжением воли и жаждой жизни сумели взлететь над судьбой и найти своё место. Но недуг и судьба Лидии Тихолаз несравнимы ни с чьей судьбой. Так, Н. Островский оказался прикован к постели, когда ему было уже за двадцать, Маресьев же остался без ног в ещё более зрелом возрасте. Да и прежде чем судьба поставила их в столь непростое положение, она же дала им познать и радости полноценной жизни.
Лидии Андреевне судьба не дала такого шанса. Болезнь сковала её с самого рождения. Тело предательски отказывается служить. Из-за сильной спастики и насильственных движений не знаешь, как в следующий момент оно может себя повести. Руки лишены возможности вообще что-либо делать...
В детстве Лида мечтала стать балериной. Она постоянно просила родных любоваться, как красиво и складно, на её взгляд, получаются у неё танцевальные движения. Это вполне естественно для четырёхлетней вертушки. Тогда она ещё не догадывалась о своей необычности.
Подрастая, Лида начала осознавать, что больна, что её искривлённое тело, нелепая походка, угловатые движения ― это не выдумка и не сон, а тяжёлая болезнь. И это навсегда, с этим придётся жить. От такого «открытия» вдруг стало неуютно и страшно. Девочка перестаёт танцевать. Мечта становится невозможной. Лида замыкается в себе.
Однажды, при переезде в новый дом, в куче ненужного хламья Лида обнаружила старый альбом с детскими рисунками. Они покорили её своей искренностью. В её мирок вновь ворвалась сказка, теперь у девочки появилась новая мечта-идея: Лида донимает домашних, чтобы купили ей карандаши. И дождалась: отец принёс-таки коробку ярких, как солнышко, палочек!
Девочка начинает рисовать эскизы к своим любимым сказкам ― "Золушка" и "Морозко" ― которые ей поначалу читала бабушка, а затем и сама Лида научилась читать. Бабушка и прочитанные ею сказки заложили в Лиде доброту и способность понимать людей.
В пятилетнем возрасте Лида стала придумывать свои первые стишки. "Мне было лет 7-8, ― вспоминает она, ― и у меня уже начинала складываться рифма, но как её правильно и цельно сложить я не знала. И подсказать, как всегда, оказалось некому".
В небе туча чёрная,
Молния блестит.
Речка озарённая.
Лес густой шумит.
Вихрь налетает,
Прямо валит с ног,
Всё кругом качает.
Всё вокруг ревёт.
Но вот утро ясное
Встало над землёй,
Солнце всходит красное
И зовёт с собой.
И вздохнула полная
Радости земля,
Солнышком пригретая,
В капельках дождя.
И уже чуть слышно
Зашумел камыш.
И бежит речушка
Нарушая тишь.
<p align="justify"> Так просто и красиво сказано…
"Ни мама, ни папа, ни бабушка, ни даже сестра, не знали моих стихов. Никому их не показывала, просто у меня было настроение, и я написала".
Лидия очень гордится тем, что у неё с С. Есениным одна родина ― рязанские просторы. Голос русской природы во многом помог ей, как художнику. Всю палитру красок она черпала с бескрайних полей и могучих лесов России.
Следующий немаловажный и такой необходимый для её дальнейшего становления этап ― период обучения в школе. "Честно сказать, если бы мне сказали, возьми знамя и иди в школу, я бы не задумываясь, сделала это. Мне так хотелось знаний, я любила их получать. Не было дня, чтобы мне не хотелось вставать и собираться в школу".
Единственным её другом в период взросления оказалось… одиночество. Оно-то, как это ни парадоксально, и сформировало её. Одиночество рождает дар.
Лет в 10-12 в школьных учебниках по литературе и истории девочка впервые увидела репродукции картин Рафаэля. Впечатление ― как после сказки: ах! Первая мысль ― повторить! Но потом поняла: шедевр потому и зовётся шедевром, что он неповторим. И ещё Лида поняла, что нужно овладеть массой знаний, чтобы картина получилась такой. И по-детски подытожила: если бы люди не стремились творить и дальше, и лучше ― жизнь бы остановилась.
С юностью приходят и мысли о своём будущем. Мозг вдруг ожгло понимание необходимости сделать хоть что-нибудь со своей жизнью, чтобы не сидеть в яме, а парить над ней. С девочкой ещё никто не беседовал о завтрашнем дне. То, что для здорового человека данность: ходить, говорить, гулять, общаться ― всё это к Лиде приходило через преодоление себя, обстоятельств, непонимание окружающих.
Поскольку Лида понимала, что не сможет заниматься пением или бальными танцами, то она хотела стать учителем истории. Но всё-таки любовь к рисованию и искусству перетянула. Да, и везло ей больше на этом пути. Люди такие встречались, что подталкивали к рисованию.
А ещё была бабушка ― самый главный человек в её жизни, простая русская женщина. Из некрасовских, которая и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт. Она будто с самого Лидиного рождения чувствовала: необычная внучка у неё растёт. В сущности, чем могла помочь малограмотная женщина? Оказалось ― многим: теплом, которое появилось в жизни девочки только благодаря бабе Васе. Ведь бабушка Лиды ― это пример чуткого отношения к людям, чужую боль она всегда воспринимала как свою. Бабушка хотела видеть в девочке просто порядочного человека, не озлобленного своей болезнью. Именно бабушка заложила в Лиде основы таких человеческих качеств, которые и рождают из ребёнка человека с большой буквы ― личность. Почему бабушка прожила до 90 лет? Наверняка потому, что несла на себе сверхзадачу ― как можно дольше быть около Лиды, быть её ангелом-хранителем.
Лида являлась песчинкой поколения 60-х. Она не жила в безвоздушном пространстве, она впитывала дух 60-х через общение с людьми в больницах, клиниках, через радио. То время требовало от людей самоутверждения. В 16 лет Лиду стали посещать мысли: "Вот я живу, и что дальше? Просто так жить, жить и умереть?.. А для чего тогда было рождаться?" Жизнь воспринимается гораздо трагичнее и безнадёжнее, когда тебе 16-20 лет, и болезнь, и оглядки прохожих.
А в то время в средствах массовой информации постоянно навязывалась мысль, что человек после себя должен что-то оставить. Лида осознавала, что ни семьи, ни детей ждать не приходится, поэтому нужно искать что-то своё ― свой путь, узкую тропку, своё продолжение ― но в чём и как? Лида стала плохо есть, спать… И вдруг поняла, в чём состоит смысл её жизни: отдавать всю себя людям! "Я умру, а моё творчество всё так же будет радовать мир".
Эта мысль подняла Лиду на новый уровень. Ей хотелось и рисовать, и стихи у неё тоже получались. Лида решила определиться: какой путь избрать ― живопись или литературу? К тому времени девушка уже научилась красиво писать ногой. Пусть медленно, но зато аккуратно. Буквы ложились на лист наподобие печатного шрифта, с вензелями. Её манила возможность учиться!
И как раз в это время Бог даёт встречу с сестрой по несчастью ― Татьяной, инвалидом 1 группы. Таня, тоже с ДЦП, с парализованными руками и ногами, переписывалась со многими интересными людьми. «Знаешь, что, ― придумала она однажды, ― я дам тебе адреса двух своих знакомых. Одна ― хорошая писательница, а второй ― художник. Писательнице пошли свои стихи, а этому парню ― рисунки. Посмотришь, что они тебе скажут».
Лида ужасно боялась выставлять на суд свои начинания, но так и сделала. И стала ждать. Через какое-то время приходит письмо от этой, так сказать, писательницы, большое, на двух или трёх листах, мелким почерком. Почти в каждой строчке ― «нужно учиться, учиться и учиться». А как учиться, где и что почитать, посмотреть ― объяснений нет. А чуть позже приходит письмо-бандероль из Киева, от Виктора Викторовича Бовы. «Я открываю её, ― вспоминает Лидия, ― а там четыре книги! «Вступление в изобразительное искусство» ― азы, они всегда со мной находятся. Очень тёплое, отзывчивое письмо, и объяснения! И это-то и было самым ценным! Виктор Викторович показал мне на своём примере, рисунках в конце письма, как это всё делается. Я ожила и загорелась рисованием. А когда мне дали звание заслуженного художника Украины, я ему позвонила и поблагодарила: "Виктор Викторович, спасибо вам большое, что вы меня тогда не оттолкнули". А он говорит: "Всё равно бы это когда-нибудь случилось. Я всегда верил в тебя"».
Но признание будет ещё впереди… А пока Лида начала упорно заниматься: она уже чувствовала цвет, рисунок. Были книги Бовы, но книга есть книга, а ведь нужно ещё чьё-то живое слово, мысль, чтобы кто-то увидел и подсказал, помог. По соседству с Лидой жила девушка, посещавшая городскую изостудию. И Лида попросила свою сестру пригласить эту «маленькую художницу» в гости. Та пришла со своей подругой, Галиной: «она больше меня знает». Так и завязалась дружба с Галиной Кожиной-Нуршиной, которая очень помогла в становлении Лидии, как художницы.
Когда девушке было 22 года, у неё состоялась первая персональная выставка в Севастополе. А это ― значимое событие. Потому что начало ― это всегда самое трудное. Лиде было страшно выставлять свои работы. Ей казалось, что они «сырые», над ними нужно ещё много работать, они недостойны внимания публики. И в то же время Лида была уверена в том, что настоящий художник должен показывать свои шаги ― последовательность утверждения в творчестве.
Выставку организовали отчасти и для того, чтобы показать: человек даже в трудной ситуации может бороться и оставаться человеком, да ещё и своим примером помогать кому-то.
С той, первой, выставки за неделю были в буквальном смысле украдены семь работ. "Сначала я расстроилась, а потом думаю: что поделаешь, если работы крадут, значит, что-то в них есть".
После столь успешной выставки Лидию приняли на обучение в изостудию. Девушка занималась с упоением и огромным желанием. С этой изостудией у художницы связано 7-8 персональных городских выставок ― почти каждый год по выставке. Помимо этого, показы Лидиных работ проходили по разным городским учреждениям: на кораблях, в Матросском клубе, в здании на площади Восставших, в Камышах, в ДКР.
Несомненно, в организации первой персональной выставки свою роль сыграла и Лидина инвалидность: зритель всегда падок на сенсацию, на людей типа Маресьева и Островского. Девушке повезло, что её заметили, не оттолкнули. Ей нужно было получить какую-то зацепку, ощутить почву под ногами, дорожку, по которой бы она вошла в мир искусства. "Организаторы этой выставкой сделали важное дело для меня ― они дали мне свободу, ориентировку. Я и так потеряла уйму времени, а своим признанием эти люди заставили меня поверить в себя и работать дальше и больше".
Что было самым главным в то время для Лидии? Свобода! Ведь для девушки её картины являлись раскрепощением. В своём творчестве Лида нашла то, чего ей не хватало в жизни. Рисуя, она оживала, появлялась возможность стать тем, что отняла у неё болезнь. Лидия очень рано поняла, что жизнь нельзя нарисовать одной краской ― серой либо белой, она многолика и, главное, непредсказуема.
1973 год. Московский заочный народный университет искусств им. Н.К. Крупской. "Захотелось кому-то серьёзному показать свои работы на оценку". И опять помогла соседка, что училась в детской художественной школе. Она посоветовала Лиде обратиться в свою школу. Но там сказали: "Этой девушке у нас делать уже нечего". И дали адрес университета.
Нагрузки у студентки-заочницы колоссальные: до десяти контрольных работ в месяц. Когда Лидия училась в университете, она не считала себя обделённой общением. Все любили и уважали мужественную девушку. Конспекты она писала сама, без чьей-то помощи, некоторые студенты даже списывали у неё. Поначалу ей не удавались эскизы, приходилось выполнять их через «не хочу». Но Лидия Тихолаз преодолела и этот рубеж.
Сразу после окончания университета Лида пытается реализовать себя и устроиться на работу. Не останавливали ни предостережения её родных, ни собственные страхи. Очень уж хотелось быть нужной людям. Но, к сожалению, с работой так ничего и не вышло, для Лидии не могли выделить ставку.
Говоря о своих жизненных наставниках, Лидия Андреевна с особой нежностью отзывается о Н.З. Мухаметове, обыкновенном учителе из маленького Башкирского селения, со вниманием отнёсшимся к молодой женщине. Назим Закирьянович рассказал своему другу по переписке ― космонавту А.Г. Николаеву ― о мужественной женщине-художнице, и решили они организовать выставку персональных Лидиных работ в Звёздном городке. В основном она состояла из отосланных Назиму эскизов и зарисовок. Также для этой выставки Лидия написала акварелью "Половецкие пляски". Именно эта работа и была подарена А. Николаеву. Она по сей день находится в Звёздном.
