С утра, по какому-то поводу, вспомнил Лейпциг, ностальгия по мододости нахлынула, поделюсь.
Работал я, в то, давнее время, как-никак - прошлое тысячелетие, замначальника крупной газовой котельной на одной легендарной фабрике. Давали пар обувщикам и, заодно, обогревали микрорайон, включая детские учреждения. Мы же не европа какая, у нас, коли большинство работниц женского полу, то и садики с яслями и общаги и даже школа. Всё для жизни, в том числе и личной. Сами понимаете, что, как человек, создающий тепло и уют (не в одиночку, а в большом и дружном коллективе), пользовался я любовью и уважением женщин-пролетариев, ну и начальство, снисходительно, терпело. А тепеть было что, меня, в своë время Министерство нефтяной и газовой не смогло выдержать. Характер и сегодня так себе, а в 27 лет всё фабричное начальство знало мою присказку: "Надо мной только два начальника - жена и Господь Бог". Это, чтобы не лезли, работать не мешали.
Тем более я был удивлëн, когда мне предложили турпутëвку в ГДР. Советские люди помнят, что за границу тогда можно было съездить лишь от профсоюза или комсомола. Со вторым я, к тому времени, завязал, слишком дофига было выговоров, чтобы вставать на учëт. Да и катилось всё уже заметно под гору. А с профсоюзом я, через год только отношения испорчу ради квартиры, а тогда они меня ещё любили.
Тут, правда, незадача, дочь только родилась, вроде неудобно отдыхать, когда самый смак по ночам. Но, семья отпустила, инструкцию, вроде той, что Высоцкий пел, прошëл и поехал. Прямо перед поездкой, правда, подкатил будущий владелец фабрики, а тогда молодой снабженец, не приятель даже, так - знакомый. Говорит, мол, дам тебе адреса, пароли, валюту. Привези шмоток, только западногерманских. Прибыль поделим.
Ага, меня и на нашей то толкучке менты ни разу не брали, а тут восточным немцам попадусь? Да и отдыхать еду, иди лесом, земляк.
Первым делом, прилетев в ГДР, переоделись с мужиками. Мы в Измайлово и в Айзенахе, втроëм жили в номере, я и два работяги. Один из Тагила и свердловчанин. Вот, пошли, купили себе новое, а старьë в чемодан, не выбрасывать же. Помню, такая куртка кудрявая у меня одного на весь Свердловск была. Кстати, когда мы, невыспавшиеся, на следующее утро, курили возле костëла громко, слышали, как гидша чужой группы, пожилая еврейка, сказала своим: "Осторожно, тут пьяные немцы". От нашего ржания, она совсем струхнула, хоть мы и вели себя вполне прилично.
А в первый день, мы пошли в магаз, надо же отметить приезд. Спиртного - глаза разбегаются, мы то, дикари, не привыкшие. Долго выбирали, пока не подошла девчонка и, на чистом русском, всё втолковала. Оказывается, омичанка, вышла замуж сюда. Купили мы немного, литровую бутылку, в виде их телебашни, берлинской. Называлась водка "Примус" и была 68 объëмных %, что обеспечивало лëгкость пития, по сравнению с нашей сорокоградусной. Сложнее с закусью. То есть еë море, одних колбас не сосчитать, но мы же их не знаем, языка тоже. Мне, как отличнику по английскому (какая связь?), поручили купить колбасу. Подошëл к прилавку, показал на салями. Продавец такой, типа, скока отрезать? Я то целиком думал взять, а у них, похоже, так не принято. Вот и взял кусочек, длиной с большой палец. Показать то надо было как-то. Хорошо посидели. Литра примуса, кусочек салями на троих. И, главное, настроение даëт, а ни злости, ни уныния.
Нет, кормили нас немцы очень прилично, как на убой. Не нравиллсь только их масло сливочное (рама позже у нас, такая, была) и горцица. Ну, с горчицей другой прикол был. Друг, отслужив, в ГСВГ два срока, в Шереметьево мазнул горчицы на сосиску, как у фрицев привык. Ну, вы поняли...
Но, после каждого приëма пищи, едва встав из-за стола, мы шли в ближайший гаштет. Там брали сосиску, кружку пива шикарного и сто грамм. Не ради пьянки, исключительно для настроения. Картинка была - напротив стоял майор советский. Тот, прежде, чем сто грамм опрокинуть оглядывался - нет ли начальства. Никто не оглядывался. Даже без формы узнали бы своего.
Дальше был Карл-Маркс-Штадт, запомнился мало. Там, по моему, нам Баха играли чуть ли не на его органе. Может и путаю. Вот Лейпциг понравился больше, он предпоследним был, перед Халле. Мы рванули, с девчонками из группы, в их парк отдыха, на трамвае. Я там пропустил дам вперëд при входе, в том числе немку беременную, так на меня, как на инопланетянина посмотрели. Правда, с уважением. Парк запомнился входом и мороженым. Чтобы не тянуть, мороженое - дерьмо. А перед входом в парк решëточка такая установлена, вроде, как у нас, грязь соскабливать. Только из-под неë ветер дул. И те дамы, что не в брюках, становились Мерилин Монро. Можно дальше и не ходить, у этого аттракциона стоять.
Ещё, в Лейпциге, мы ходили в оперу. Ложа прямо перед сценой, а Маргарита, такая, в теле, но без перебора, почему-то топлесс, метрах в десяти от меня. Хорошая опера. У нас тогда, слава Богу, никаких серебрянниковых ещё не было. Да и совсем это по другому. Эстетичнее, что-ли?
Вот. А самый цимес был после. Вечер немецко-советской дружбы. Рассадили нас, через одного, русский-немец. Рядом со мной огромный Клаус. Я, когда водку разливал, думал ему по рисочке налить (на рюмке прямо, один дупль, два дупля). Он: "Найн, найн, по-русски!" Ну, по-русски, так по-русски. На следующий день меня руковолитель, явный комитетчик, спрашивал: "Ты нафига немца напоил?" А я чо? Я ни чо, он сам просил. Там ещё потом конкурс был, кто лучше рок'н'ролл станцует. Ну, меня тогда перетанцевать, фигушки вам! Но Клаус, гад, наравне был. Так мы, вдвоём на танцполе и остались. Он, правда, морда фрицевская, меня, под конец, ещё и покрутить пытался, как дам крутили в западных фильмах. Говорю же, здоровенный, чëрт.
В Берлине, на Унтер-ден-Линден, мы только переночевали, город, толком, посмотреть некогда было. По дороге из Халле, автобус колесо менял долго. Вообще, шофёр был единственным, кто к нам со злостью относился. Нацик, наверное.
Номер в Берлине, был окнами на Бранденбургские ворота. Чек Пойнт Чарли, а за ним Бундестаг. И такая обида, что улетаем завтра, а там флаг не наш висит. Подбил я мужиков пойти, поменять. Вот, несмотря на то, что и флага нашего у нас не было и пограничники бы не пустили, не поняли мужики шутку. Еле унял. А чекист ещё чего-то себе в блокнот записал.
Знаете, я не так много поездил по миру, но, кое-где побывал. Так вот, потерялось что-то, когда свободно перемещаться стали. Какой-то азарт пропал, все едут и ты едешь. А, главное, ответственность за своë поведение за границей делала нас лучше. А сегодня тебя только законы страны пребывания сдерживают. Сдерживают ли?