Хортая — удивительное животное, доставшееся нам из глубин веков. Порода, у которой фактически нет агресии к человеку. Уникальная и самодостаточная собака, владеющая всеми гранями охотничьего мастерства и нуждающаяся в человеке только как в кормильце и коллеге по работе. И даже сейчас, если хортая живёт с человеком как домашний л
Любимец, то продолжает общаться с хозяином на высочайшем уровне товарищества, недоступном большинству новодельных пород.
После изобретения огнестрела и превращение охоты из способа выживания в развлечение, человек вывел много разных «подружейных» пород собак. Каждая новая порода предназначалась для какой-то одной функции: выслеживания, выпугивания, нагонки или подачи добычи, убитой всегда человеком... А борзая, умеющая всё, от поиска до подачи через собственно умерщвление добычи, превратилась в украшение салона или тупого бегунка за механических зайцем. Хотя тысячелетиями борзые отличались острейшим умом и сообразительностью, ведь каждая скачка — как называется преследование зверя на охоте — всегда неповторима и требует от собаки не только мгновенного ориентирования и просчета наиболее удачной траектории лова, но и умения работать в команде, когда зверь на угонке ловится собакой, находящейся на подхвате.
Испокон веков борзые работают для человека в бескрайних степях Евроазии. Литературные свидетельства, песни еще с дохристианской эпохи про стрельца с хортым, сказки, легенды и традиции с участием хортых; географические названия, кости и украшения с ловчими собаками в захоронениях; исторические пути расселения людей на лошадях, которых всегда сопровождали борзые хортого типа; торговые пути, генетические исследования, географо-морфологическая изменчивость фенотипа — всё приводит нас в евро-азийские степи, как родину борзых собак. Или по общеславянскому корню — хортых.
Столетиями была политическая, культурная и торговая связь между современной частью юга Евроазии и мусульманским миром, который потом на Западе Европейской культуры стал известен особым отношением к борзым. Вплоть до октябрьской революции 1917 года на югу Украины происходили весенние и осенние базары, где не только встречалить торговцы из Европы и Азии, но куда приезжали заводчики и охотники с борзыми. Например, Тышкевич, печалась о старых добрых временах сообщает (1881), что поляки покупали своих лучших хартов именно на украинских ярмарках.
В Западной Европе и лесах европейской части России, благодаря местной системе землевладения и экономики, охота с борзыми была исключительно забавой знати, да и та «играла» в борзую охоту весьма короткий исторический период, Однако успела распустить по всей Земле необъятное море слухов и глупостей, возникновение которых вполне закономерно для любой экзотики, не имеющей в тех местах исторической традиции и корней. В то время как в степи — исторической родине борзых, многие владельцы борзых — бедные люди и охота с борзой — важная часть для жизнеобеспечения семьи.
Западный, да и почти любой городской житель знает про охоту с борзыми в основном из книг и фильмов о жизни знати северо-европейской части Российской Империи и всякоразной информации и псовой охоте. Оттуда, где и была «создана» русская длинношерстная или, как принято говорить, «псовая» борзая собака. От слова «псовина» — собачья шерсть По отношению к реально традиционной борзой охоте, так называемая комплексная псовая охота — это исторический новодел, требующий больших финансовых вложений. В псарнях псовых охотников содержалось и по полторы тысячи борзых и гончих, обслуживаемых специальными работниками. Зато такая концентрация животных позволила в относительно короткий срок создать новую русскую породу.
Сама по себе псовая охота была строго регламентированным представлением со многими актерами и зрителями. Стая гончих, составленная таким образом, чтобы хор их голосов радовал слух, выгоняла из леса заранее выслеженного зверя. А на лугу уже приуставшую добычу добирали борзые, которых зачастую к месту действия привозили в санях...
В основном ловили лис да зайцев, но иногда организовывали и охоту на волка. Добыча волка считалась особым успехом и была причиной долговременной гордости. Причём, речь идет о многолетнюю историческую обманку: на самом деле борзые волка никогда не «добывали». Добыть зверя как бы означает поймать и убить, что и происходило в случае охоты на некрупных копытных или лис да зайцев. Про значительно более мелкого степного волка тут говорить не будем, хотя и там в качестве волкодавов чаще работали кавказские и среднеазиатские овчарки. Не борзые.
На комплексной же псовой охоте борзые были должны волка догнать и, удержать на месте, от перекипающего азарта пощипывая волка за ляжки, пока не подоспеет человек. Человек же, чьей задачей и было волка взять, подъезжал верхом и в удобный момент ловко прыгал с коня волку на спину, ухватывал зверя за уши-шкуру на шее и тем самым обездвиживал его. Потом волка или убивали одним ударом ножа или связывали живьём, всунув ему в зубы палку и убивали уже в поместье, часто затравливая волкодавами.
В этом и заключалась охота на волка — ловил человек. По книгам о псовой охоте и по разговорам с заводчиками и охотниками, известны за всю историю только две собаки, которые смогли реально схватить волка за ухо или шею и так УДЕРЖАТЬ его, пока не подоспели люди. Первый пёс был помесью ирландского волкодава и псового (длинношерствого) борзого, а второй происходил от пастушьих собак-волкодавов, реально способных удушить волка.
Ещё не стоит забывать, что до создания кинологических клубов и написания стандартов, пород собак в современном понимании не было. Порода собаки определялась по выполняемой работе, по имени заводчика, по месту приобретения, но отнюдь не по внешнему виду или происхождению...
