Дорогие друзья, рад снова вас приветствовать на своей писательской кухне автора детективов! :-) Если вы впервые на моей страничке, разрешите, я представлюсь: меня зовут Сергей Изуграфов, я живу в Санкт-Петербурге и вот уже шесть лет пишу детективы. Мне за 50, по образованию я журналист, лингвист и психолог, а по хобби - историк и кулинар:-) Поэтому в моих детективах так много и истории, и кулинарии.
Пишу я не только детективы, но еще и новеллы, в то числе фантастические. Никаких пришельцев в них, разумеется, нет, но всегда присутствует некая Сила, которая играет в жизни героев очень важную роль. Насколько мои новеллы реально отражают нашу с вами жизнь - решать вам, дорогой читатель.
Сегодня я приготовил для вас блюдо, которое, надеюсь, вас заинтересует: отрывок из моей новеллы "Порок сердца". Надеюсь, он вам понравится, если вы любите тайны и загадки:-) Каждые два дня я буду выкладывать очередную часть новеллы, пока не опубликую ее здесь полностью:-) Приятного чтения!
**********************
Очнулся Петр Петрович на собственной кровати с влажным полотенцем на лбу. Во рту был странный металлический привкус.
– Сосед, ты как? – склонилась над ним бормочущая темная фигура, в которой, сделав над собой усилие, он признал Семена. – Очнулся? Слышь, нет?
Общий фон фигуры был темным, но почему-то Петр Петрович видел, как отдельные ее фрагменты светились разными цветами, переливаясь и пульсируя. Внутренним зрением он вдруг сумел разобрать даже отдельные органы: вон ритмично работающее сердце, вот печень с желчным пузырем, горящим зелеными огоньками, вон раздувающиеся и опадающие легкие… «Вот шарахнуло, так шарахнуло!» – изумленно подумал он. Что это? Галлюцинация?!
Петр Петрович не имел медицинского образования, но строение человеческого организма знал неплохо: дед и отец были известными ленинградскими врачами, и дома была собрана отличная библиотека цветных медицинских атласов, еще тех, рисованных, с самыми подробными анатомическими деталями. Но одно дело рассматривать картинки, а тут - вживую! Как такое может быть?!
Петр Петрович крепко зажмурился и потряс головой, а когда вновь открыл глаза, фигура Семена уже приняла привычные очертания.
– Ох, напугал! Ну слава богу!.. Думал тебе "скорую" вызывать, так их сейчас не дождешься... Ты это… Ты, Петрович, того… – сбивчиво произнес Семен, по-прежнему стоя над ним и тревожно всматриваясь в бледное лицо соседа. – Ты уж на Маринку зла не держи! Что взять с нее, дура баба! Показалось ей, что ты ее ударил!
– Я… – закрыв глаза, бессильно просипел Петр Петрович, – я случайно… Сеня, ты же меня знаешь!.. Ударить женщину! Я не мог!
– Вот! – отчего-то обрадовавшись, сразу зачастил сосед. – И я ей то же самое! Хотя сам порой так хочу врезать, аж скулы сводит… Ходит, дура, с этим шокером: все боится, что нападут на нее в парадной! Я ей: да кто нападет, кому ты нужна? Все от одного твоего взгляда и так по стеночке… Но теперь я отобрал, ты не волнуйся. А насчет того, что залил, – так ерунда, я уже все вытер, ничего страшного, у нас претензий нет… Ты, главное, Петрович, выздоравливай, в себя приходи! И прости ты мою дуру, это она со страху!
– Как… как ты с ней живешь?! – искренне удивился Петр Петрович, не открывая глаз и прислушиваясь к внутреннему мелодичному звону в тональности соль минор. Мелодия не прекращалась, она звучала фоном, отчего на душе становилось даже спокойнее.
Прямо целое Адажио Альбинони, мелькнуло в голове у бывшего преподавателя консерватории. А всего-то – шокером! И эта вспышка...
– А куда деваться? Пятеро по лавкам, – тоскливо ответил сосед, присаживаясь на стул. – Раньше-то она еще ничего была, поспокойнее. Да и правду сказать, жили в Пушкине, в своем доме. Свежий воздух, свой сад, огородик… Черт дернул меня ее послушать: отцовский дом продал, еще ипотеку взяли и переехали в центр. Сейчас бы рад обратно–то, да где ж денег взять: там теперь земля «золотая». А мы, сам знаешь, - от зарплаты до зарплаты. А после того, как у младшего, у Сашки, нашли порок сердца, так у Маринки и вовсе сорвало крышу: по любому поводу истерит. Полгода как на очереди стоим, ждем квоту на операцию. Приступы иногда случаются. Чем ближе дата – тем она больше дергается…
– У Саши? Порок сердца? – удивился Петр Петрович, приподнимая голову с подушки и с сочувствием глядя на соседа. – Приступы? Бедный ребенок! Когда операция?
Он тотчас же вспомнил этого худого, большеглазого мальчишку лет восьми, любителя возиться с местными дворовыми щенками, которых тот собирал по всем окрестным подворотням и волок в дом к неудовольствию своей матери, а потом вместе с братьями пристраивал по знакомым. Профессор изредка встречал его на своей лестничной клетке, у батареи, где тот отогревал очередную беспризорную дворнягу. В ответ на робкое тоненькое "Здрасьте!" Петр Петрович добродушно и учтиво кивал мальчугану, вежливо пожимал вечно мокрую худую ладошку и всегда поражался синеватой бледности его лица, о чем, впрочем, сразу же забывал, так как своих проблем у Петра Петровича было по горло.
– Теперь уже через месяц, – встав, ответил Семен. – Надеюсь, дотянем… Ты вот что, Петрович, ты лежи. Очнулся – и слава богу. А то уж думал, что участкового звать придется. Забрали бы мою дуру в "обезьянник" до выяснения, кто бы с ребенком сидел? После смены зайду тебя проведать. Не вставай, я захлопну дверь!
Английский замок звонко щелкнул, и Петр Петрович снова остался один. Тишина в квартире навалилась на него тяжелым ватным одеялом. Шум в голове постепенно стихал. Беспросветная и безысходная тоска вдруг снова овладела им, сдавливая горло и не давая как следует вздохнуть. Спать не хотелось, на душе было мерзко и тошно.
Жизнь бывшего профессора уже давно и настойчиво катилась под откос.
После развода с женой он какое-то время еще преподавал и даже давал концерты. Но в последние годы пристрастие к выпивке поставило крест на его выступлениях: руки дрожали уже так сильно, что играть стало попросту невозможно. Если раньше Петр Петрович выпивал по выходным, то теперь он пил почти каждый день. В консерватории едва смогли дождаться, когда ему исполнилось шестьдесят пять, чтобы отправить старшего преподавателя на пенсию.
Последние два года Петр Петрович жил тем, что распродавал за бесценок собранные им за долгие годы музыкальные инструменты – гитары, которые в свое время выигрывал в качестве призов на международных конкурсах. Коллекция из семи классических гитар работы известных мастеров мирового уровня долгие годы была его гордостью. Теперь же из всей коллекции сохранилась всего одна гитара. И пятьдесят тысяч рублей – все деньги, вырученные от продажи очередного инструмента. Вернее, то, что осталось после уплаты всех долгов, накопившейся коммуналки и выплат соседям. Как жить дальше на мизерную пенсию, – Петр Петрович представлял себе очень смутно. Вернее, не представлял вовсе.
Поежившись, он закутался с головой в давно не стиранный пододеяльник, безучастно повернулся лицом к стенке, закрыл глаза и вскоре забылся тяжелым и беспокойным сном. Бывшему профессору снилось, что попал он в чужую квартиру, похожую на запутанный лабиринт, снова не закрыл кран и заливает соседей, - и вот он в ужасе мечется, но никак не может найти в этом проклятом лабиринте кухню и перекрыть воду…
Продолжение следует! Подписывайтесь на мой канал, пишите комментарии, ставьте лайки, читайте мои материалы и книги, всегда рад вам, ваш автор!