Джулия Ламберт (в фильме – Вия Артмане), героиня романа Сомерсета Моэма «Театр», тайно от всех переживала диссоциативное расстройство идентичности. В её выразительном теле и подвижной психике жили несколько разных личностей или эго-состояний, и она ими играючи управляла, что и определило её карьеру актрисы театра. Когда же уже в преклонном возрасте она влюбилась в молодого клерка Тома Феннела (Ивар Калныньш), работающего в их с мужем театре (муж - Майкл Госселин, играет Гунар Цилинский) она вдруг стала сама собой и чуть не поплатилась профессией.
Джулия ещё в детстве постигла закон, который привёл её к славе: «быть разной для разных». Она выучила много вариантов ролей «для жизни»: послушной дочери, верной подруги, прилежной гимназистки, бедной родственницы, угодливой компаньонки, души компании, расчётливой любовницы, завидной невесты, любящей жены. Но главная её роль – яркая презентация своей неповторимости. Это жизненное амплуа идеально подошло для театральной сцены.
Прошли годы. Репертуар для её ролей ширился и обогащал коллекцию её масок, под которыми каждый её зритель стремился разгадать свой идеал и поклоняться ему.
Но «упав в любовь», погрузившись в глубокие отношения с молодым поклонником, она вдруг с ужасом осознала, что для того, чтобы его удержать ей надо быть настоящей, подлинной Джулией, о которой она ничего не знала. С вопросом о собственной идентичности она неявно обращается к своему окружению, но никто ей не отвечает, кроме сына, который признаётся, что тоже не знает кто она.
От кого она убегала всю жизнь? Может быть от ничтожной серой жизни, от обреченности на безызвестность и пошлую рутину существования? Да! Она самая обыкновенная женщина, у которой есть муж, сын и работа. К такому простому выводу она пришла в окружении «тётушек» в доме своего детства, на берегу бескрайнего океана, куда она приехала отдохнуть от суеты и мишуры душевных метаморфоз.
Подмена корневой идентичности – это тонкий механизм психологической защиты, при котором человек начинает воспринимать происходящее с ним так, будто это происходит с кем-то посторонним. В крайней паталогической форме расстройство самоидентичности похоже на одержимость демонами. Бесноватых изолируют, ну а «актёры» со множественной личностью, похоже, добиваются успеха. Вполне возможно предположить, что непатогенное разделение личности – это массовое явление, особенно в наше время расцвета социальных сетей, штампующих мультиплицированное представление человека о себе буквально с детства.
Современные технологии предоставляют человеку приятную возможность переживать разнотипные личностные состояния в каждом из которых можно менять, как одежду или макияж, и модель мировосприятия, и взгляды, и отношение к окружающим. В такой ситуации интернет – это ресурсная база для смены имиджа. Причём управление этим массовым подражанием, присвоением образов – это своего рода «культурный маркетинг», фабрика шаблонов для формирования массового сознания в тренде, заданном медиамагнатами, политиками и теми, кого мы не знаем.
Если людей с поддельной личностью попросить рассказать о себе, они начнут придумывать на ходу, забывая или игнорируя содержательные факты своей биографии, выходя далеко за пределы обычной забывчивости или невинных фантазий.
В игре «придумай себя так, чтобы другие поверили» у человека много свободы и мало ответственности. Не нужно блистать знаниями и талантами. Достаточно изменить внешность и обновить свою страничку в сетях. Мультиплицированный, отражённый в сетях ВНЕШНИЙ ЧЕЛОВЕК – это полное ОТРИЦАНИЕ ЧЕЛОВЕКА ТРУДА и трудовой деятельности как жизненной стратегии. Личность как уникальная сопряжённая функция в коллективе – это что-то на свалке под названием СССР.
Дети и подростки неосознанно вырабатывают в себе всё новые «одноразовые» личности, которые могли бы помочь им лучше справляться с теми или иными одноразовыми ситуациями. Вместо того, чтобы быть ПОЛЕЗНЫМ для своей социальной группы и общества в целом и тем самым понимать свою ценность, выраженную через квалифицированную деятельность, подрастающее поколение создаёт для себя абсолютно конформную среду для ДЕМОНСТРАЦИИ своего многослойного имиджа, который принимается такими же «индивидами» по опознавательным кодам нового человеческого муравейника.
В силу того, что развивать способность к рефлексии, критическому мышлению и самопознанию сейчас не модно, современных людей с кризисом идентичности всё больше «накрывает» депрессия, тревожность, резкие перемены настроения и, как следствие, - алкоголь и наркотики.
Проект деперсонализации человечества очевидно связан с глобальным трендом «устойчивой экономики», который направлен не только на депопуляцию, но и на принципиальное снижение уровня потребительских запросов «домохозяйств». Понятно, что и «домохозяйство» — это прерогатива реализованной интегральной личности. Человек будущего – это мистер Никто.