«Монах у моря» — это философский пейзаж классика романтической живописи, немецкого художника Каспара Давида Фридриха. Несмотря на простоту композиции, в работе присутствуют глубокие рассуждения о беспредельном идеале и возможности его достижения. Об этом поговорим далее.
Но сначала — о романтизме. Это художественное направление в европейской и американской культуре конца XVIII — первой половины XIX века. Романтизм развивается в контексте социальных потрясений, восстаний, национально-освободительных движений в Европе. Ключевое событие — Великая французская революция.
Романтизм приобрел коннотацию душевного разлада между внутренним миром, миром мечты, миром идеала и суровой, неприглядной реальностью. Многие работы этого периода отображают страдания современников по этому поводу, метания одинокого героя и бунтаря.
Романтизм обращен к внутреннему миру, к глубинам человеческой природы, к глубинам личности. Художники уделяют внимание самопознанию и поиску внутреннего духа. В их мировоззрении присутствует тоска по некоему бесконечному, по потерянному раю. Они ищут новую религиозность, питают слабость к мистическому, фантастическому, необыкновенному. Они разделяют разум и рассудок, выступают против мелкого, буржуазного, мещанского мышления.
В этом контексте существует и Каспар Давид Фридрих (1774-1840). В своих работах он совместил реалистические наблюдения и философские размышления, натуралистичные пейзажи и внутренние переживания человека.
Многие картины Каспара Давида Фридриха можно четко разложить на три плана. «Монах у моря» тоже подчиняется этой системе устройства. На первом плане — небольшая полоса земли, скудная и безжизненная, и одинокий монах на ней. Второй план — это море, темное, пугающее, кажущееся ледяным. Третий план — бо́льшая часть картины — небо, бесконечная туманная даль.
Небо в живописи романтиков — метафора бесконечности, вечного, божественного. Это то самое духовное и непостижимое, к чему устремлен романтический герой. Перед этим великим — он ничтожен и мал, как фигура монаха, которая хоть и находится на первом плане, разглядеть её почти невозможно на фоне масштаба этого мира.
Синий цвет, которого немало в этой картине, — символ бесконечности, беспредельности, божественности, всего того что близко эстетике романтизма. Туман, мгла — символ сокрытости тайн мироздания, к которым стремится романтический герой.
Персонажи картин Фридриха часто располагаются к зрителю спиной. Во-первых, это помогает нам включиться в пространство картины, как бы заглянуть за плечо, понять, куда он направил свой взор. Во-вторых, так художник обозначает недоступность, непроницаемость. Мы упираемся в спину героя, не можем понять его в полной мере, он закрыт для нас, как для него закрыто то самое беспредельное, которое он жаждет познать.
Между монахом и божественной бесконечностью — пучина, преодолеть которую практически невозможно. Но та реальность, в которой он существует сейчас, тот берег на котором он стоит — так мал и скуден, что невозможно не стремиться познать беспредельную даль. Темная, пугающая пучина — трудность достижения монахом Бога, романическим героем — беспредельной истины. Но герой все же устремляет свой взор в сторону познания и стремится. И надежду Фридрих нам всё же оставляет — за туманом и тучами открывается лазурное, светлое небо, тот самый потерянный рай.