Экономический спад второй половины IV века в Британии не был чем-то необычным. Империя проходила длительную и болезненную трансформацию, начиная с кризиса III века. Суть этой трансформации была в регионализации системы, её дроблении на всё меньшие функциональные единицы. Кризис III века стал ударом невероятной силы: постоянные гражданские войны и набеги варваров привели к коллапсу торговли и экономики, кризису власти и государства. Единственное, что удержало империю от территориального распада, были легионы, но они же были и ключевой причиной кризиса. Поэтому посткризисные реформы не только разделили гражданскую и военную власть, но и накинули на империю множество пут в виде многоступенчатой иерархической бюрократии. Провинции были раздроблены, из-за чего их наместники стали гораздо теснее связаны с локальными общинами и их интересами.
На всё это накладывалась регионализация экономики. Адаптация регионов к новым реалиям делала их более автономными и устойчивыми к внешним шокам. Италия была единственным исключением из правила, потребляя больше, чем отдавала. А вот прочие провинции существовали в основном за счёт внутренних ресурсов, поставляя на внешние рынки лишь излишки продукции или традиционные продукты престижного спроса.
Естественно, что автономизация экономики провинций от центра и регионализация гражданского управления делали в перспективе возможным сепаратизм, так как местные элиты могли рано или поздно посчитать, что самим как-то подешевле будет [Хизер, 224]. Позже эти факторы сыграют свою роль в формировании варварских королевств на руинах Империи Запада. Но на данном этапе, пока Рим выполнял функцию защиты от варваров, вопрос сепаратизма на повестке не стоял.
В то же время регионализация затронула и армию. Прежняя система пополнения войск, после их реформы Диоклетианом и Константином, стала неактуальна. Если в части комитатов (полевая армия) стремились централизованно отбирать солдат, а значит, рекрут мог вполне спокойно отправиться служить из одной провинции в другую, то вот у лимитантов (пограничные войска) наблюдался сдвиг в пользу вербовки преимущественно местных [Колинз, с. 55-57]. Это, кстати, может объяснять наличие в Британии большого числа застёжек военных ремней, датированных второй половиной IV века, выполненных в племенном стиле [Лейкок, с. 132]. Но застёжки могли принадлежать лимитантам, набранным в провинции, а не племенным ополчениям, как то предполагает Лейкок.
Более того, судя по актуальной археологии, расквартированные в Британии войска в IV веке полностью полагались на местное производство продуктов питания [Колинз, с. 98-101]. Таким образом к середине IV века н.э. Британия обладала значительной степенью автономии от имперского центра, что могло стать немалым стимулом для попыток узурпаций власти в Британии местными командующими на рубеже III и IV веков. Из всех регионов Британия была максимально удобна для этого: остров был изолирован от остального государства, его гарнизон был достаточно внушителен, но он не испытывал постоянного давления варваров, как на континенте; Британия, в отличии от реалий II века н.э., могла обеспечить припасами эти войска, а значит, в случае узурпации остров станет надёжным тылом для попытки завоевания континентальной части Империи.
Был у таких узурпаций и политичекий мотив. Местные куриалы (политические элиты цивитасов) формировали основу бюрократического аппарата провинций острова, но мало влияли на политику Рима, где в тот момент усилились “варварские” военачальники. Поэтому, используя страх перед варваризацией империи, британские элиты могли поддержать претензии местного военачальника на имперский трон, а после войны занять при нём ключевые позиции. Доказательств этой теории нет, но она отчасти объясняет, почему именно в Британии произошли две крупнейшие узурпации рубежа веков.
Первая узурпация в 383 году Магном Максимом была вызвана, согласно римским источникам, “недовольством в армии наймом на службу аланов в ущерб легионерам”. Максим с частью британских легионов высадился в Галлии и сумел установить контроль над всем западом, но умер или был убит в 388 году. Успех Максима был обеспечен значительным недовольством провинциальных элит и усилением влияния “варваров” при дворе. Но после его смерти Запад был быстро захвачен правителем Востока – Феодосием, который провёл массовый чистки сторонников узурпатора.
Ситуация в Империи после смерти Феодосия в 395 году была крайне нестабильная. Запад и Восток теперь были официально разделены, но границы властных полномочий были до конца не урегулированы, что вызывало трения. Ещё сильнее всё осложнялось тем, что фактически правили в обеих частях империи временщики – евнух Евтропий на Востоке, и военачальник из романизированных варваров Стилихон на Западе. Из-за войны с Магном Максимом и позже ещё одним узурпатором Евгением Западная империя была ослаблена: в некоторых граничащих с германцами районах римское присутствие стало номинальным, а многие управленческие структуры в римских Галлии и Геомании были перенесены значительно южнее [Кембридж, с. 77]. При этом общей проблемой для Востока и Запада являются готы Алариха. И восточный двор мастерски решает эту проблему – натравив их на Западную Империю.
Для купирования готской угрозы Стилихон вынужден был оттянуть войска с Рейнской границы, что позволило добиться смены стороны Аларихом, но катастрофически ослабило границу. Одновременное вторжение нескольких германских племен, начавшееся 31 декабря 405 (по другой версии 406) года привело к обрушению границы по Рейну на юге: все полевые армии были в Италии, купировать вторжение было в тот момент просто некем. Силы вторжения были не то чтобы несчётны – по современным подсчётам не более 50 тысяч воинов (знаменитое вторжение кимвров и тевтонов было куда масштабнее – в районе 200 тысяч воинов). Но жидкий пограничный заслон не мог остановить их, – отдельные небольшие гарнизоны окружались и вырезались, другие отступали к городам и фортам. Пока часть варваров ворвалась в Галлию и начала там жечь и грабить (о переселении и закреплении на территории Империи в тот момент речи даже идти не могло), другая вторглась в Италию, где связала руки полевой армии Стилихона.
В этот момент для населения Галлии ситуация выглядела настоящей катастрофой – римских войск в провинции почти нет, из Италии никакой внятной информации нет. И в этих условиях местные элиты начали поиск того, кто обеспечит им защиту. Для британского гарнизона и местных элит ситуация в Галлии открывала второй шанс на захват власти в империи, поэтому войска провозглашают последовательно трёх узурпаторов, последний из которых сумеет удержать власть - некоего Константина III. Нам ничего неизвестно о его предыдущей жизни, он просто появился на страницах истории и стал человеком, который нанёс империи Запада удар, от которого она не оправится [Гудков, 2022].
Высадившись в Галлии, Константин быстро установил власть над Галлией и Испанией, изгнав часть варваров, а других сделав федератами. Италия и Африка были за императором Гонорием и его военачальником Стилихоном. В этот крайне уязвимый момент вместо того, чтобы закончить очищение пределов Империи от варваров, началась новая гражданская война. Для Гонория и его приближенных угроза варваров была куда менее серьёзной, чем узурпатора [Гудков, 2022]: варвары не претендовали на власть в Империи, они не предъявляли права на земли, а вот узурпаторы делали это, и в борьбе всегда в живых должна была остаться лишь одна сторона, других вариантов предусмотрено не было.
Поэтому римляне, вместо борьбы с варварами, активно начали воевать друг с другом, привлекая на свою сторону самих варваров. Вскоре ситуация усложнилась, так как свои узурпаторы появились в Испании и на германской границе. К 410 году центральному правительству удалось ликвидировать угрозу Константина, но при этом от вторжений варваров и гражданской войны были потеряны множество солдат – к 420 году половина довоенных подразделений полевой армии, существовавших в 395 году, была полностью уничтожена [Хизер, с. 381], сильно сократилось число лимитантов, а также значительные территории Галлии, Италии и Испании подверглись разорению.
На этом фоне, согласно классической историографии, произошла так называемая “кельтская революция” – в 410 (или 409) году из-за набега “саксонских пиратов” и неспособности Константина III обеспечить безопасность Британии местные элиты изгнали римских чиновников [Зосим кн. 6, гл. 5-6] и запросили у императора Гонория себе новых, а также войск [Зосим кн. 6, гл. 10] (если мы принимаем, что он действительно касался Британии, а не Бруттия, как предполагают часть учёных). Но в условиях продолжающейся борьбы с узурпаторами и варварами, а также снова начавшейся в Италии войны с готами Алариха, император ответил, что защита Британии есть дело британских общин. Т.е. фактически сообщил, что войск нет, но вы держитесь.
Сегодня трактовка данных событий подвергается определённой критике. Во-первых, есть значительные сомнения, что вообще адекватно говорить о “кельтской революции”, так как наличие письма к Гонорию свидетельствует скорее о желании остаться частью Империи. Во-вторых, убедительных доказательств, что в 410 году вообще что-то произошло в Британии, нет [Фафински, с. 93].
Поэтому следует крайне осторожно предположить, что письмо в Равенну имело цель вовремя поменять сторону и показать свою лояльность. Чиновники, назначенные Константином, в любом случае потеряли легитимность из-за его поражений на континенте, а значит, могли либо сами возглавить процесс смены сторон, либо тихо раствориться. Многие жители Британии должны были помнить цену, которую заплатил остров за приведение к согласию после узурпации Магна Максима, а значит, явно не хотели повторения данного сценария.
Запрос войск куда более интересный вопрос – сегодня нет убедительных свидетельств, что после узурпации Константина из Британии были выведены все войска, как считалось в XIX веке. Наоборот, есть прямые свидетельства, что многие оборонительные сооружения северной границы, а также форты Саксонского берега, были всё ещё заняты войсками, хотя и явно меньшим их числом [Колинз, с. 142-144, 154-163]. Возможно, остров действительно подвергся нескольким набегам на побережье, поэтому романо-британцы и запросили дополнительные войска, но пока что убедительных археологических свидетельств этому нет.
Тем не менее, 410 год можно принять как условную дату отказа Рима от прямого управления Британией – более туда не посылались войска и чиновники, равно как и оттуда не присылались налоги. Остров формально оставался частью Империи, но фактически на нём возник совершенно внезапно вакуум власти, заполнить который было нечем. Но об этом уже в следующей части.
Автор - Владимир Герасименко
Подписывайтесь на Архив Кота Легата