Окончание.
Лева достал из портфеля фляжку.
- Ви любите коньяк?
Я не хотела пить в такую жару, но согласилась ради него.
Он быстро поставил на заднюю сторону портфеля две серебряные рюмки. Я улыбнулась краем губ.
- Ви правильно всё поняли!- заметил он мою улыбку. - У мене всегда при себе полный набор!
Через секунду на импровизированном столе появились дольки лимона и шоколадка.
Лёва поднял стопку:
- Думаю, если бог есть и зачем то оставил мене жить, то вполне могу просить себе, что заслужил умирать в хороший солнечный день!
- За хороший солнечный день!- мы чокнулись рюмками.
- Вас могли убить?- спросила я.
- Да,- сразу согласился он, - Несколько раз за день.
Я выжидательно смотрела. Лева аккуратно разлил коньяк по стопкам.
- Тот юноша спас мене совсем другим способом, каким хотел изначально. Ми оба подорвались на мине. Его разорвало на моих глазах. Вся сила удара пришлась на него.
Мы молча выпили, не чокаясь.
Подошёл Макс, сел рядом со мной и обнял меня.
- Почему немецкий язык, дядя Лёва?
Лев Моисеевич надкусил дольку лимона, отделяя кожуру.
- Мамочку всегда нужно слушаться, деточка.
Мамочка плохого не пожелает, это я, Лева Бирштейн, тебе говорю.
Он надломил шоколад и протянул его Максу.
- Кушай, деточка! Ja, die Augen warens, ja, der Mund,
Die mir blickten, die mich küßten.
Процитировал он на немецком.
- Берлинский диалект!- Лёва многозначительно поднял палец и перевел с немецкого:
Помню, как она глядела —
Помню губы, руки, грудь —
Сердце помнит — помнит тело
Не забыть. И не вернуть.
Но она была, была!
Да, была! Все это было:
Мимоходом обняла —
И всю жизнь переменила..
- Великий Гёте. Мамочка преподавала немецкий. Это били её любимые стихи.
У маленького Левочки не било возможностей много слушать свою дорогую мамочку. Немци не дали этого сделать. Когда ей хотелось сказать, что то важное своему сы́ночке, она садилась на корточки напротив, делала серьезные глаза и говорила:
"Левочка! Ты должен это сделать ради меня!"
Левочка бил хороший сын. Он не хотел огорчать свою мамочку и поэтому мы сидим на этом вокзале и пьем с вами коньяк.
Ретранслятор заглушил его речь. Лев Моисеевич напрягся, вслушиваясь.
- Скорый поезд из Берлина прибывает на третий путь левой стороны..
- Это ко мне !- обрадовался он и засуетился, собираясь.
- Оставляя мене в шкафу, мамочка сказала:
"Лёвочка! Забудь про русский язык! С этой минуты ты будешь говорить только на немецком! Кто бы с тобой не говорил, отвечать ты будешь только по-немецки! Ты сделаешь это ради своей мамочки, правда? "
Мы смотрели с Максом на Льва Моисеевича.
Он встал и прощаясь, закончил.
- Левочка в точности сделал, как просили. Когда он не знал, что сказать, он читал любимые мамины стихи.
Лев Моисеевич выпрямился.
- Левочке было всего шесть лет, несмотря на это, он понимал, что незнакомцам лучше не называть своё настоящее имя.
- Для всех я был Johann. Ёхан по русски.
Лева взял в руки свой портфель и приподнял шляпу, прощаясь.
- Иоганн. Имя любимого поэта моей мамочки..
Как там у него, не забыла, Мариночка?
Помню, как она глядела —
Помню губы, руки, грудь —
Сердце помнит — помнит тело
Не забыть. И не вернуть...
(С) Рустем Шарафисламов