Сидит Светка, слушает, как Егор ей да Прохору могилку роет, а сказать ничего не хочет. К чему слова, когда ложь ложью покрывается и правдой становится. Маринку только б сыскать, чтоб она всем правду открыла, кто да в чём виноват.
- Иди сестру сыщи да брата, - обращается отец к Светке, а сам в её сторону не смотрит, - да сразу домой, нечего по улицам шататься.
- Уж я за ней присмотрю, - обещает Егор, выходя вслед за Светкой.
Начало истории
Предыдущая глава
- Зачем за мной увязался, сама дорогу найду, - говорит Светка, спускаясь с крыльца.
- Вдруг сбежишь?
- А тебе-то что? За невестой своей не углядел, так от меня чего хочешь.
Притянул девушку к себе, навис так, что чувствует, как жар из его ноздрей вырывается.
- Сестра я тебе, - напоминает.
- Да какая сестра, подобрыш.
Не говорил такого прежде Егор, а вот сейчас вырвалось.
- Что ты несёшь? – отвечает, а у самой сердце в груди заходится.
- Таборная ты, цыганская дочь.
- Неправда! – чуть ли не кричит, пока мысли в голове путаются.
Поговаривали в округе, только мать запретила тому верить.
- Наша, - говорит, - никого не слушай, то люди придумывают, завидуют большой да крепкой семье.
- А отчего на тебя не похожа? - вопрошает Светка.
- Так в бабку пошла, она, знаешь какая красавица была! Точь-в-точь как ты.
И отец по голове ласково погладит, приголубит.
- Врут всё злые языки, наговоры это.
И тут свой, родной такие речи в лицо.
- Не по крови ты мне сестра, а потому сделаю, всё, что схочу, - прижал к дому, рукой под юбку забирается.
- Пусти, - рычит Светка, да Егор ей рот второй рукой закрыл так сильно, что кажется и вздохнуть никак.
- Егор, - рявкнул с крыльца отец. Трясет его от переживаний, а тут ещё сын старшой такие вещи себе позволяет. – Егор, - вновь зовёт.
- Чего? – всё ж отвечает тот недовольно.
- Нужон ты мне, идём с чердака кой-чего достать надо.
- Иду, - нехотя соглашается и Светку отпускает, а та за ворота быстро выбегает. Слезы по щекам катятся. Что ж за жизнь нынче начнётся. Схоронят Никифора, житья Светке не станет.
Идёт по деревне, а соседи головами покачивают, будто уж и её в чем винят, неужели слухи расползлись так быстро? Добежала на соседнюю улицу, застучала в окно.
- Тёть Паша.
Выглянула та, волосы под косынку заправляет.
- Ну чего так стучишь, сердце из груди чуть не выпрыгнуло, так испугала.
- Мать зовет, - не знает Светка, как сказать.
- Чего стряслось? – напряглась тётка.
- Никифор, - сказала, а у самой слёзы из глаз брызнули.
Ничего не сказала тётка, лишь голову опустила, окошки прикрыла, да выбежала в чём была.
- Пойдём, - взяла под руку Светку, наращивая быстрые шаги.
Около калитки Светка вырвалась.
- Мне Маринку найти надо и Давыда.
- Ну иди, иди, - махнула на неё тётка Паша, входя во двор. В сумерках чернел гр0б, сколоченный про запас, только Харитон его себе мастерил, не думал, что раньше сын в него ляжет. Рядом зерно ссыпали птицам, так уж повелось последнее пристанище сготовить и на чердак, злаками заполнить да до времени пусть стоит. Вот время и пришло.
Заглянула Светка в окна, глянуть, может домой сами вернулись. Мать всё так же на полу рядом с Никифором, отец в углу пред иконой голову склонил, вот и тётка Паша к матери бросилась, обняла и плачет. А детей не видно, только тень к двери метнулась. Испугалась Светка, бежать бросилась, да быстро за стог. Выглянула, тяжело дыша, а из калитки Егор показался, её высматривает. Крутит по сторонам головой, заметил, как она в окно смотрела, потому и выбежал.
- Светка, - позвал, только та молчок. Страшно ей теперь домой возвращаться, и не потому, что пок0йник, живого боится. «Лучше бы не Никифор, а», - думает, только сама себя на полуслове перебивает. Нельзя людям плохого желать, пусть Бог сам судит, а ей не по чину. Затаилась, слышит, ещё будто кто вышел. Точно, Маринка это. Хотела домой пробежать незаметно, только Егор её поймал, да что-то на ухо шепчет, слов отсюда не разобрать.
Отпустил, и побежала та домой без оглядки, только пятки сверкнули. Может, и Давыд там? Вернуться? Чтоб родителя зазря за неё не волновались, только не хочется ей с Егором речи вести. Смотрит, обратно в дом пошёл, так её и не дождавшись. Вскочила Светка и побежала к дому Прохора, разузнать, что с ним да как, пока Егор к ним не наведался али кто другой. Хоть и жалко мать да отца, только никакого житься ей не будет, одолеет брат, а потому решила, ежели Прохор ещё тут, сбежать с ним вместе. Никифора в последний путь спроводить и навсегда из деревни.
У ворот её будто поджидали.
- Чего надо? - смотрит Марфа зло.
- Прохор где, знаете?
- Да коли даже так, тебе отродясь не скажу.
- Отчего ж?
- Из-за тебя всё, ведьма, - сказала и под ноги девке плюнула.
Светка в упор смотрит, даже глазом не повела, только будто злее смотреть стала.
- Прохор где? - как-то требовательно повторила.
- Не твоего ума дело, - разошлась Марфа, руками усиленно жестикулируя. – Оклеветала моего сынка, цыганка.
- Слова супротив него не сказала, вот вам крест, - перекрестилась Светка.
- Нет тебе веры, ты в своего Бога веришь, а нашим покрываешься.
- Один у нас Бог.
- Соврёшь – недорого возьмешь, все вы такие.
- Кто мы?
- Цыгане!
Окинула взглядом Светка «будущую» свекровь, развернулась так, что косой чуть ту по лицу не хлестнула, и пошла восвояси.
- Иди, иди, чтоб больше я тебя тут никогда не видела, - кричит вслед Марфа.
- С кем ты тут лясы точишь? – вышел Матвей, пытаясь углядеть в сумраке кого-нибудь.
- Явилась, наглая какая, - качает жена головой. – Прохора требует. Я тебе потребую, - крикнула в сторону, куда Светка ушла. – Ишь. Теперь неясно, что ещё будет, - вновь слёзы будто в голосе.
- Ты мне это перестань! И девку не тронь!
- Да кто её трогал! Сама пришла, бесстыжая. Прошка-то хоть в тепле? – зашептала.
- Без тебя разберёмся, - сказал Матвей довольно грубо, смотря туда, где деревня кончалась. Гришка уж должон вернуться, а что-то нет. Обещался брата проводить и сразу назад, чтоб новостей принести: как приняли, чего сказали, вдруг взбрыкнул Демид. Норов-то суровый.
Брела Светка домой, голову повесив, будто не в родные стены, а в тюрьму возвращалась. Огляделась по сторонам, нет Давыда, у соседей поспрошала, не видал никто. Тяжело вздохнула, калитку толкнула да вошла. Многолюдно в доме, соседки пришли, мужчин привели, обмывать-то надобно человеку того же пола, что и пок0йный. Готовятся все к одному делу.
Развязала узел с вещами не надёванными Евдокия, а самой слёз не унять.
- Это чьи? – тётка Пашка спрашивает.
- Харитона.
- Дак нельзя ж! С собой заберёт, - кивнула на Никифора. Приметам завсегда верили, только не думала Дуня, что узел и Никифору надо собирать.
- Неужто ничего нет? - покачала головой Паша.
- Есть, - Светка взялась помогать, потому как мать сама не своя. – Сейчас, как раз на ярмарке купили, ни разу не надевал ещё, - вытащила она из сундука рубаху новую да порты.
- Светлые бы, - опять покачала головой тётка Паша, рассматривая синюю рубаху и черные штаны. – Да ладно, и такое сойдёт.
- Давыда нашла? – подошёл Егор к Светке, спокойный, будто не было ничего меж ними.
- Думала уж дома.
- Не приходил, - как-то задумчиво произнёс Егор. – Отец, - позвал Харитона. – Коли не нужон я, пойду Давыда сыщу.
- Иди, - кивает тот.
- Небось, вместо брата Прохора искала? – шепнул уходя, а у самого огонь нехороший в глазах играет.
Показалось, что может человеком быть, вновь в нём зверь проснулся.
Вышел из дома, брата позвал – тишина. Пошёл по деревне спрашивать, не видал ли кто, всё равно ночь спокойно поспать не удастся, в доме молитвы звучать будут, лампады да свечи гореть. Прислушался Егор, что внутри у него творится. Жалко брата, под горячую руку попал, никогда Никифору зла не желал, если б не несчастный случай, всегда бы братом называл. Только парня не воротишь. И как Давыд догадался на Прохора указать, Егору, может, тогда б и в голову не вошло, а брат помог. Так и от Светки отвадят, и отец на него серчать не будет. А что до совести, так пусть молчит, Никифору уж всё равно, а Егору жизнь ломать ни к чему.
Видел Егор, как сидят у ворот Прошкины родители, а потом в дом пошли, видать, сбёг всё ж, ну ничего, найдут, по строгости накажут, а ежели далеко сбёг, так оно и ладно. Присмотрелся, парень бежит, никак Давыд, вот он сейчас ему по ушам съездит, что надо повсюду бегать да с собаками искать. Набрал уже воздуха в грудь, чтобы брату слов правильных наговорить, да только свернул тот в калитку Прошкину. Обознался Егор, не Давыд это, Гришка.
Ввалился в дом, глаза выпученные, дышит так, будто гнался кто.
- Ты чего так долго? – отец спрашивает, а малец кружку с водой схватил и пьёт, пока всё не выпил говорить не начал.
- Беда отец, - выпалил Гришка всё ещё тяжело дыша, перекидывая взгляд с одного родителя на другого.
Продолжение здесь
Доброе утро, дорогие читатели. Помню о конкурсе, только сначала историю закончить надо, да и негусто как-то с текстами, если кто ещё вдруг не успел, но хочет - подожду ещё немного, пока историю про Светку не закончу.