Зимой 1871 года прозаик в "Отечественных записках" опубликовал свою рецензию на произведение Максимова "Лесная глушь". В этот же период он начал работу над "Дневником провинциала в Петербурге".
Замысел создания "Дневника" возник у писателя еще в конце 60-х годов. В статье о романе Боборыкина "Жертва вечерняя" Салтыков заметил пустоту персонажей автора, упрекнув его в образах изображаемых героев. Прозаик критикует современную российскую сатиру за то, что она, "прилепившись к Петербургу, ищет в нем совсем не того, что искать надлежит, а того, до чего никому нет никакого дела".
Очень многое из "Дневника провинциала" не относится к народной жизни, но и железнодорожные махинации и иные разрушительные проекты реформ и гонения за инакомыслие нелегко отражалось на жизни трудового класса.
Произведение начинается словами "Я в Петербурге". Кто же прячется за образом провинциала? Поначалу он может показаться человеком, чья роль ведет к объединению тематических сюжетных линий, таких как разгул консерватизма, железнодорожная лихорадка, сокращения либералов, уголовные преследования, спекуляции под видом политических расследований.
Образ автора в "Дневнике провинциала"
Рассказчик здесь вовсе не однозначная личность, не поддающаяся педантической расшифровке. Повести Салтыкова зачастую похожи на необычную пьесу, в которой помимо актеров играет и сам автор, с удивительной непринужденностью идущий от личностного монолога к сатирическому изображению. Обычно предмет подобного шаржа - устаревающий либерал в исполнении прозаика, который осмелился высмеять своего героя.
Перемена в образе провинциала состоит в тесной взаимосвязи с шаткостью взглядов дворянского либерализма, то есть людей из 40-х годов, обнаруженных в ту эпоху.
Образы персонажей иных произведений Щедрина
Герой другого очерка Салтыкова "Они же" из его книги "Господа ташкентцы" в прошлом тоже был ярым либералом по мировоззрению, исповедующим веру в добро, истину и красоту и считавшим себя приятелем Грановского.
При столкновении с демократами-разночинцами он скоро потерял личное "оперение" либерализма, перейдя в разряды консерваторов и превратившись в одного из монстров и гонителей всякого живого развития наподобие Каткова с Лонгиновым.
Это послужило крайней точкой, границей политического упадка фальшивых единомышленников Грановского и Белинского.
В итоге поколение людей 40-х годов представляло собой пеструю и противоречивую картину. Они все враждебно были настроены по отношению к идеям революционных демократов 60-70-х годов.
Революционные настроения героев
Метания, надежды, страхи и разочарования, саморазоблачения провинциала демонстрируют настрой либералов дворянской знати, не способных преодолеть собственные классовые предрассудки, касаемые связей с крепостным временем и его защитниками.
Не случайно герой книги не в силах избавиться от помещика Прокопа с его циничным складом характера. Провинциал очень связан с ним: тщетные упования на сказочный возврат прошлой силы, грезы про чудеса, которые спасут его от краха банкротства. "Все сдается, что вот-вот свершится какое-то чудо и спасет меня, - думается ему. - Например: у других ничего не уродится вдесятеро, и я буду продавать свои произведения по десятерной цене".
В персонаже провинциала есть и иные современные готовности - сознание возможности заковать свободный народ в иные цепи, уже не крепостные по убеждению Некрасова.
Сатирическая пара у Салтыкова
Функции сатирической пары провинциал-Прокоп многообразны. Иногда их беседы и скандалы служат прямому выражению авторских дум, его живой, ироничной, саркастической, противоречивой мысли. Дружба провинциала с Прокопом служит ярким прототипом парадоксального единомыслия, существующего между либералами и консерваторами.
Проявлением реакционности правительства того времени была политика министра народного просвещения графа Толстого.
Цель сократить количество образованных выходцев из простых людей, ущемление педагогических прав, предпочтение чиновникам-карьеристам перед представителями интеллигенции, слушание лекций бездарей, "классическая" реформа среднего образования 1871 года, - все перечисленное сильно затрудняло развитие страны. Не зря современники прозаика сравнили эту "просветительскую" политику с избиением вифлеемских младенцев новым Иродом, боящимся, что из образованной молодежи образуется собирательный анархист.