Несколько лет назад с подачи и по приглашению Сергея Викторовича Смолицкого, московского писателя, о произведениях которого я планирую рассказать в самое ближайшее время, и просто хорошего человека, мы с мужем попали на открытие выставки, посвящённой Борису Пастернаку, в литературный музей в Трубниковском переулке.
Вообще в понедельник у музея выходной, но в честь открытия выставки он работал. Причём, начало мероприятия было в 18-30, мы ушли оттуда в 20-15 далеко не последними. Вход был бесплатным, фотографировать тоже разрешили бесплатно. Это – несомненные плюсы.
Сразу минусы. Первый – маленький гардероб. Посетителей набилось столько, что те, кто опоздал хоть на пять минут, просто не знали, куда пристроить свои пальто. Мы пришли минута в минуту, и то еле-еле нашли местечко для верхней одежды. Второй – помещение, хоть и не маленькое, оказалось не совсем приспособлено к тому наплыву народа, которое случилось. Было очень тесно, жарко и душно. Но эти минусы в принципе к музею не относятся. Наоборот, радоваться надо такой посещаемости.
Началось всё с торжественной части. Выступили представители и руководители музея, устроители выставки. Из медийных лиц был Михаил Сеславинский - руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, председатель Совета НП «Национальный союз библиофилов», председатель редакционно-издательского Совета журнала «Про книги» (титулы взяла из интернета), коллекционер и библиофил.
Он показал свою любимую с детства книжку Пастернака и подарил музею уникальный галстук с литературной символикой (очередной, как нам пояснили, видимо, это уже стало традицией).
Фотографии размещать здесь не буду, поскольку делались они издалека и при плохом освещении, поэтому качество их плохое.
Из представителей семьи юбиляра выступила с небольшой речью невестка Пастернака Елена Владимировна.
Она говорила в частности о том, как потомки Пастернака просили Зураба Церетели не настаивать на своём варианте памятника Пастернаку в Москве, который планировалось установить сначала на Волхонке, потом между Оружейным переулком и Садовой-Триумфальной улицей. Да, далеко не всем москвичам нравится творчество Зураба Церетели. К слову, памятника Пастернаку в Москве пока так и нет.
Торжественная часть была недолгой, и хорошо, потому что, несмотря на уютность зала, удобные кресла, народу набилось так много, что сидячих мест всем никак не хватило, хоть сотрудники музея принесли немало дополнительных стульев. Многие так и остались стоять у стеночки.
Из зала по крутой деревянной лестнице мы спустились в фойе, где уже ждал фуршет. Схватив по дольке мандаринки, мы поспешили осматривать выставку.
Сама выставка разместилась в нескольких залах, соответственно хронологии жизни Пастернака. Я попыталась сфотографировать те экспонаты, которые понравились мне больше всего, или были интересны по каким-либо признакам. За качество фотографий сразу прошу прощения, потому что фотографировать экспонаты через стекло - дело неблагодарное.
Часть экспонатов была посвящена отцу Бориса Пастернака, художнику Леониду Пастернаку.
Портрет Скрябина работы Леонида Пастернака.
Энциклопедический словарь с рисунком Л. Пастернака.
Детские фотографии Пастернака.
Были на выставке и документы из личного архива Сергея Викторовича Смолицкого (его дед Александр Штих дружил с Пастернаком):
Записная книжка со стихами Александра Штиха. Бисерный почерк… Когда я разглядывала эту витрину, к ней же подошла ещё одна женщина. И мы вместе стали разбирать стихотворение, написанное в книжке. У меня получалось немного лучше разбирать мелкий почерк, и она попросила меня прочитать вслух, а сама записала моё «исполнение» на диктофон. Я рассказала ей о маленьких книжечках стихов Александра Штиха и Михаила Штиха серии «Малый Серебряный век», изданных тиражом по 100 экземпляров, которые приносил к нам в библиотеку Сергей Викторович, и она очень этим заинтересовалась.
А вот и сами Штихи – Александр, Михаил, Анна.
А вот и красавица Ида Высоцкая, не разглядевшая в юном Пастернаке таланта. А, может, как раз разбудившая в нём талант?
Вот дарственная надпись Пастернака Анне Ахматовой :
Автобиография Пастернака. Какой крупный, решительный почерк!
А эта книга очаровала меня своим названием. Не «ливень» и не «сирень», а ЛИРЕНЬ… Тираж – 40 экземпляров.
Дружеский шарж на Пастернака.
Инсталляция из вещей ушедшей эпохи.
Такие телефоны висели на стенках в коридорах коммунальных квартир.
Перед этой витриной долго стояли два пожилых господина и спорили, подпись Горького на членском билете оригинальная, или всё же это - факсимиле.
Один говорил – конечно, подлинная, а второй возражал: мол, не мог же Горький подписывать вручную все членские билеты. А первый сказал: а что ему ещё было делать, он же к тому времени уже ничего больше не писал… Там, конечно, из-за блика плохо видно, но мне кажется, что всё-таки факсимиле.
Некролог Андрею Белому. Вот какой он был в свои последние годы… Совсем не похож на молодого белокурого красавца, соперничавшего с Блоком за любовь Прекрасной Дамы.
Оригинальный элемент оформления – окно. Я сначала думала, оно из пенокартона. Подошла, потрогала – оказывается, из дерева. Смотрится очень здорово.
Плакаты тех лет:
Раритет! Книга Фейхтвангера 1937 года издания.
У меня, между прочим, есть такая!
Ещё окно. Это уже из переделкинского этапа жизни Пастернака.
На даче, в Переделкино.
Стихи из «Доктора Живаго». Из первой журнальной публикации.
Личные вещи Пастернака.
Между прочим, не все молодые знают, для чего служила эта мохнатина с пуговицей посередине. А мне ещё довелось пользоваться такой в начальной и средней школе.
«Не читал, но осуждаю» - такова была официальная реакция на "Доктора Живаго".
Вот оно, роковое издание – но уже на русском языке.
И ведь что интересно – перепечатывала роман Ольга Ивинская, а посвящение – жене Зинаиде и сыну…
А вот и сам диплом нобелевского лауреата.
А это – макет декорации к спектаклю по «Доктору Живаго», выполненный внуком Бориса Леонидовича.
