Долгожданная поездка в Италию наконец-то состоялась! Сколько сборов было, сколько обсуждений! Но вот сбылось! Четыре дня в Риме и три в Венеции. Марина мечтала об этом давно, и даже не верилось, что муж наконец эту мечту осуществил.
Но все долгожданные четыре дня, вопреки прогнозам, в Риме лило, как из ведра! Как назло именно в эти дни солнечную Италию накрыл циклон.
Вода струилась по мраморной красоте вековых памятников, колонн и величавых домов. Улицы опустели, лишь кое-где мелькали группы японских туристов, которые, как утята, спешили вслед за экскурсоводом с ярким зонтом.
Хозяева многочисленных открытых кафе и бистро скорбно подсчитывали убытки, зато в музеях было не протолкнуться.
Марина, несмотря на непогоду, в полном одиночестве бродила по городу, не обращая внимания на лужи и брызги с проезжей части. Она продолжала любоваться красотой, на время забыв даже о больном муже.
После первой же экскурсии под дождем Эдик подхватил простуду, сильнейший насморк и предпочитал оставаться в гостинице, постоянно названивая в свою фирму, ругаясь и разрешая всякие мелкие проблемы, которые без него не решались.
Температура 37,5 лишь усугубляла его плачевное состояние. Сразу же вспомнился стишок:
В квартире стихли разговоры,
Ночник горит едва-едва.
Темно, опущены все шторы.
У мужа тридцать семь и два…
Когда Марина возвращалась с прогулок вся мокрая, но счастливая, Эдик начинал недовольно ворчать: зачем приехали в эту мокрую дыру, знал бы, ни за что бы не поехал…
Это означало, что Марина, учитывая ситуацию и его болезненное состояние, должна была оставаться с ним в номере с видом на крыши противоположных зданий, подавать ему лекарство вовремя, микстуру от кашля, «вздыхать и думать про себя…»
Но ей хотелось посмотреть Рим! Когда они еще сюда соберутся? Да никогда, наверное. Поэтому, несмотря на состояние мужа, ее душа ликовала после увиденного Колизея, фонтана Треви, Пантеона. Вот только в Ватикан так и не попали. И вот тут ей было обидно до слез.
Но наконец эта полоса миновала. В последний вечер в Риме они сходили в ресторан. Эдик был гурманом, поэтому поужинали на славу.
И вот они уже в поезде, несущем их в Венецию. Эдику полегчало, Марина успокоилась, хотя его слабость все же была заметна. Но она надеялась, что неземная красота Венеции взбодрит его окончательно.
Пока он спал, она любовалась на проплывающие за окном поля, аккуратные платформы крошечных тосканских городков, теряющиеся в туманной дымке холмы.
Поезд слегка качнуло, Эдик проснулся, обвел глазами купе, но, наткнувшись на грустное выражение лица Марины, снова погрузился в дрему, не сказав ни слова.
Она вспомнила, как десять лет назад они встретились, и он показался ей элегантным красавцем с манерами аристократа. Успешный бизнесмен, мужчина с уверенным взглядом и твердым характером.
Куда все делось? Нет, бизнесменом он так и остался и даже преуспел. Но характер изменился от слова совсем. Стал нервным, напряженным, раздражительным. Правда, надо отдать ему должное, изо всех сил старался сдерживаться. Да, бизнес дело не простое.
Воспоминания увлекли ее в прошлое, и незаметно для себя, Марина задремала. Во сне ей снился Эдик в летнем бежевом костюме. Он крепко держит ее за руку, и они бегут под дождем, ища укрытие.
Она совсем молоденькая, тоненькие ножки в туфельках на каблучках, промокшее платье и прилипшие к щекам волосы.
Они заходят в кафе, он достает белоснежный носовой платок и вытирает ее лицо, стряхивает капли с волос и ведет за столик. Заказывает горячий кофе, шоколадные эклеры и два бокала шампанского.
Они смеются, он обнимает ее и нежно шепчет на ухо:
- Я так тебя люблю…
А ее сердце ухается в пятки, и она понимает, что бесконечно счастлива.
- Марина! Просыпайся, Венеция. Приехали, дорогая, - слышит она голос Эдика и подскакивает, все еще испытывая нахлынувшую во сне радость.
- До гостиницы доберемся общественным транспортом, то есть водным трамвайчиком, - сообщил Эдик и двинулся к выходу.
Марина за ним. Ее сердце чуть не выпрыгивало из груди в предвкушении того, что она скоро увидит! Витая в облаках, идя на выход по мраморному полу зала ожидания, она вдруг слышит голос мужа:
- В туалет не хочешь? Неизвестно, сколько добираться будем.
Марина спустилась с небес на землю и отрицательно покачала головой. Вскоре они оказались на лестнице, спускавшейся к Гранд-Каналу. Стайка гондол тихонько ударялась о пристань. Эдик уже спустился вниз и поторапливал ее, все еще стоящую на верхней ступеньке.
Марина была просто не в силах оторвать взгляд от блестевшей отраженными огнями воды канала и фантастической, уходившей в перспективу стены дворцовых фасадов. Зрелище было великолепным, но нужно было спешить. Трамвайчик уже пришвартовался, и Эдик подпрыгивал на месте, ожидая ее.
- Ну что ты вечно возишься, Марина, - недовольно проговорил он, забирая у нее из рук чемодан.
Неужели он не видит всей этой красоты, этого великолепия? Ну как можно не замечать! Она смотрела в окно, разглядывая архитектуру построек и мечтала о прогулке по улицам и площадям, возможно опять в одиночестве...
Мимо проплывали балконы с алыми каскадами герани. За высокими деревянными ставнями ей мерещилась таинственная жизнь привидений, за каждым углом ее ожидала встреча с очередным архитектурным чудом.
Марина отдалась созерцанию, мечтая чтобы их водное путешествие продлилось как можно дольше, чтобы запечатлеть его в памяти навечно.
А в это время Эдик, удобно устроившись на сидении напротив, любовался ею. Он вспоминал их первую встречу на берегу Фонтанки. Как она поразила его тогда. Он спешил по делам и вдруг она: тоненькая, светловолосая, в узких брючках и тоже куда-то спешит.
- Время не подскажете, девушка? – спросил он, не найдясь на большее.
Она глянула на него в упор, потом на свои часики и ответила:
- Без пяти какого-то, у меня маленькая стрелка отвалилась.
Он захохотал, поняв, что это шутка, засмеялась и она, и дальше они уже пошли вместе, забыв про свои дела.
Чудесное было время, накатившаяся на них любовь накрыла с головой, и они кувыркались в этом водовороте, задыхаясь от счастья.
А сейчас? Где она, та веселая девчушка? И всего-то десять лет прошло, а она все время дуется на него, обижается. Он чувствует ее недовольство по каждому пустяку. Ну да, сам виноват. Бизнес, партнеры, капитал. А ей этого мало. В глазах печаль...
Он решил сделать жене этот подарок: привез в Италию, осуществил ее мечту. Но он же не виноват, что заболел в первый же день!
«Надо будет в Венеции наверстать упущенное. Поведу ее к этому знаменитому мосту влюбленных и там признаюсь в любви. А потом на гондоле прокачу. Она оценит», - подумал Эдик и немного успокоился.
Наконец приехали к нужному месту, тут от причала до гостиницы рукой подать, судя по навигатору. Вышли на набережную, и Марина сказала:
- Какая красота, Эдик! Оглянись вокруг!
А он, таща сзади два чемодана, ответил:
- Тиной воняет какой-то. – И увидев Маринин злобный взгляд, быстренько выправил ситуацию: - Совсем чуть-чуть, вода, наверное, немного застоялась.
«Наверстал упущенное…», - пронеслось у него в голове, и Эдик решил следить за словами, а Марина расстроилась так, что чуть не плакала.
Наконец заселились в номер, не такой уж и плохой, вполне себе приличный. И он пригласил ее на ужин.
Откликнулась Марина без энтузиазма, но все же приняла душ, переоделась и стала похожа на ту загадочную красавицу, которую он в ней очень любил: элегантное платье, тоненькие каблучки. Только ни тени улыбки на лице.
Эдик тоже в грязь лицом не ударил и надел ее любимый светлый костюм. И опять никакой реакции. Да еще, как назло, ему позвонили из фирмы.
Он быстренько закончил разговор и сказал:
- Ну не дуйся, Марина. Давай проведем вечер так, как будто только что познакомились…
- Не получится, Эдик. Ты все равно испортишь мне настроение чем-нибудь. Вечно всем недоволен, и работа на первом месте.
И она поспешно вышла из номера, прихватив свою дамскую сумочку. Он за ней.
Сгустились сумерки, Марина шла чуть впереди, и стук ее каблучков отсчитывал четкий ритм.
Было довольно многолюдно, но тут случилось непредвиденное: шедший навстречу мужчина не очень опрятного вида резко выхватил ее сумочку, толкнул Марину так, что она не удержалась на ногах, и ринулся наутек.
Прохожие быстренько расступились, а Эдик растерялся: подбежать и помочь Марине или погнаться за грабителем? У Марины была дурацкая привычка везде носить с собой паспорт. А без него неприятностей тут теперь не оберешься.
И все же он бросился к жене. Она сидела на тротуаре с подвернутой ногой, в стороне валялась туфелька со сломанным каблуком, зрелище было жалким.
Эдик схватил ее на руки, прижал к себе и понял, ощутил даже, что нет у него ничего и никого дороже этой женщины, такой любимой и такой беззащитной сейчас.
Он повернул обратно и понес Марину в гостиницу. Она обняла его за шею, тихо всхлипывая. А в номере выяснилось, что паспорт она не взяла в этот раз, просто забыла впопыхах. Да и деньги в сумке были небольшие. Не о чем переживать.
Эдик заказал ужин в номер и ведерко со льдом. Осмотрел ногу, она лишь слегка припухла в районе щиколотки, но боли особой не было. Сделал ледяной компресс, усадил Марину в кресло поудобнее, а сам сел рядом прямо на пол и обнял ее колени.
- Прости меня, - сказал он. – Я вел себя как…
Но она прикрыла его рот ладошкой и ответила:
- Мы оба виноваты. Давай все забудем и проведем оставшиеся дни так, будто у нас медовый месяц, а?
И они провели. Были и объяснения в любви у моста влюбленных, и чарующая красота площади Святого Марка, которая привела Эдика в восторг, не говоря уж о Марине.
Была прогулка на гондоле с гондольером-красавцем, улыбающимся Марине так, что Эдик млел от гордости за свою жену.
Домой они вернулись счастливой парой, отдохнувшие и, главное, разглядевшие наконец друг в друге нерастраченные тепло и влюбленность, покрытые толстым слоем повседневности, который надо иногда ворошить и выметать из своих душ.