Бандитами не рождаются, ими становятся.
С десяти лет я стал заниматься борьбой. Тренер ходил по классам, и приглашал мальчиков на занятия самбо. Видя сильную фигуру и волевое лицо этого человека, я захотел быть таким же и пришел в спортшколу. С первой же тренировки, меня и моего напарника выгнали за непослушание - вместо того, чтобы отрабатывать удержание соперника на лопатках, мы стали бороться и делать друг другу болевой на руку. На следующую тренировку напарник не пришел, а я вернулся. С того времени, все мои школьные годы были посвящены спорту.
С тринадцати лет начались тренировки пять раз в неделю и два раза в день: одна перед учебой, вторая вечером. В летние каникулы – спортивные лагеря. Благодаря этому я не слонялся по улицам, не был в дурных компаниях, и моё знакомство с алкоголем и наркотиками произошло позже, чем могло бы быть. Но на спортивном поприще я был не успешен и неудачлив. Я не обладал от природы бойцовским характером, уверенностью в себе, поэтому часто проигрывал по большей части из-за моральных качеств. Это меня сильно огорчало, и было поводом для постоянного недовольства самим собой. Так как борьба была единственной сферой моей жизни, которой я был посвящен, то постепенно приобрел мнение о себе, что я тот, кто много «пашет» на тренировках, но пасует, когда приходит время показать себя в деле на соревнованиях. Тогда я еще не знал термина «неудачник», но внутренне я ощущал себя таким. Меня это злило, но мои попытки изменить ситуацию только вновь подтверждали её. К сожалению, рядом со мной не было взрослого, кто бы мог помочь мне объективно посмотреть на себя, и верно сформироваться моей мужественности и личности в целом.
Почему же я посвятил этому семь лет своей школьной жизни?
В семье я был единственным, но эмоционально брошенным, оставленным на самостоятельное взросление, ребенком. Мать была занята выживанием в условиях постоянной нехватки денег, и своим прогрессирующим алкоголизмом. Отец работал вместе с матерью на заводе, и от непрекращающейся критики своей жены за отсутствие деловой хватки, всё больше становился неуверенным в себе и замкнутым. В семье царила атмосфера холодности, одиночества, и тревоги. Поэтому, тренировки для меня были тем местом, где я получал чувство стабильности, порядка, и защищенности. Я считал, что занимаюсь мужским делом, и являюсь частью мира настоящих мужчин.
В тренировках мне нравилось доводить себя до полного опустошения, именно в таком изможденном состоянии в моей голове наступал штиль, приходил покой от всех моих осознанных и неосознанных тараканов. Приблизительно так я дожил до августа 94 года, когда в моей жизни упала первая доминошка, запустившая цепь событий.
В воскресенье, наши старшие ребята из спортшколы захотели погонять в футбол, и меня тоже позвали. Это был первый раз, когда меня пригласили, и я с неохотой согласился. Не было настроения, но я убедил себя, в надежде развеять свою хандру. Пришлось ехать в соседний район, и у меня это вызывало легкое чувство волнения, можно было попасть в переплет из-за местной пацанвы, если ты не здешний. Успокаивало, что там будут старшие, и проблем быть не должно.
Уже вечером, после футбола, старшим пришла идея пойти на дискотеку, которая располагалась рядом, в сельхоз институте. Позвали и меня, и я вновь не хотел идти. В свои шестнадцать я чувствовал себя мелким на их фоне. Денег было жалко, да и одет был по-босяцки, ехал ведь на тренировку, а не женихаться. Но всё-таки, юношеский романтизм, приправленный сексуальными желаниями, и любопытством побывать на взрослой студенческой тусовке, преодолел мои тормоза.
Помню темный большой зал, мерцание цветных огней, громкая музыка, кругом много незнакомых парней, девушек, одни танцуют в кругу своей компании, другие стоят у стен и смотрят. Я ощущаю себя не в своей тарелке, мне как-то тревожно, но я стараюсь держаться уверенно, и пытаюсь успокоиться. Стою у стены, наблюдаю, и вдруг толпа людей начинает идти к выходу. Кто-то мне сказал, что сейчас будет разборка с нашими. Я присоединяюсь к этому потоку, и выхожу со всеми на улицу. Был уже поздний вечер, темно, на площадку перед институтом слегка падал свет от уличных фонарей. Образовалось большое полукольцо зрителей, в центре было человек пятнадцать: некоторые из наших старших и незнакомые. Началось словесное выяснение, которое сразу же переросло в драку. Один из наших, который стоял среди зрителей, неожиданно прыгнул в центр к дерущимся, и хлестким ударом вырубил незнакомца, и бежать. На него сразу же кинулись двое из зрителей. Началась неразбериха и я, испугавшись, убежал. Было стыдно за свой поступок, но я был не готов к такому, я впервые попал в подобную передрягу. Перебежав дорогу и кусты, я остановился на освещаемой площадке, где встретил своих: Толика и еще одного парня. Хоть каждый из нас и старался демонстрировать самообладание, но в их глазах я видел страх, и они в моих, наверное тоже. Обсудив ситуацию, я предлагаю вернуться, и мы с настороженностью направились назад. Драки уже не было, много людей разошлось, и стояла карета скорой помощи. Подойдя ближе, мы увидели лежащего на носилках, окровавленного Серегу «Дендика» («Денди» - его прозвище). Увидев эту картину, я был второй раз потрясен. За такой короткий промежуток времени, на мою незрелую психику обрушились эти пугающие события. «Дендик» был из наших старших ребят, но сложения худощавого, легковесного. В драке он не участвовал, наблюдал, к нему сзади подошёл неизвестный, и ударил ножом сбоку, в область сердца, в спину, и бедро. Дендик сразу осел. Его спасло, что нож не дошел двух миллиметров до сердца, и вовремя подоспевшая скорая помощь. Ему было восемнадцать. Наверное, это событие и стало той падающей костяшкой, запустившей эффект домино. Мы должны были как-то ответить за нашего товарища. Теперь ход был за нами.
