Наде снились мыши. В большой куче зерна копошились шесть мерзких зверушек с мордами-лицами Надиных сослуживиц. Странно, но она никогда не ассоциировала их с животными, а уж, тем более, с мышами. Всегда защищала перед начальством, выбивала им премии, дружила, поддерживая во всём. Грызунов она не боялась, но подобный сон ничего хорошего лично ей не предвещал. Проснувшись, Надя сразу же попыталась «смыть» дурное предзнаменование под струёй воды, как учила когда-то бабушка и, отмахнувшись от приснившейся ерунды, отправилась на кухню, ставить чайник.
Её вызвали на «ковёр» тем же утром. «Ковров» девушка не страшилась, специалистом в их структуре считалась грамотным и уважаемым за заслуги «перед Отечеством» в отдельно взятом городке. Да ещё и несколько лет находилась в резерве на должность начальника отдела, месяц назад «убранного» на заслуженный отдых вышестоящим начальством. Бывший начальник считался самодуром самую малость, точнее, от случая к случаю, путал «калидор» с коридором, «ло̀жил», а не клал, но, в целом, был милым душкой, с которым она всегда ладила. Наде жаль было их слаженного тандема, но что-либо изменить она не могла, начальство упёрлось. Назначение Надежды казалось закономерным, но оказалось – показалось. Девушку заставили подредактировать приказ о резерве трёхгодичной давности и включить в него «лицо» из совершенно другой структуры. «Лицо» и назначили начальником. Но обидным было не это. Все, ВСЕ(!) в отделе, кроме Нади, разумеется, об этом знали и даже были тайком представлены новой начальнице. В чьей голове тогда созрел заговор против неё, она так и не узнала. Вот тебе и мыши.
Новая «метла», Ульяна Евгеньевна, мести начала сразу. С глобального. По её мнению, истинную леди и руководящую женщину должен отличать от «плебеев», руководителей нижестоящих подразделений, французский маникюр. Весь отдел кинулся исполнять приказ. Кроме Надежды. По её личному убеждению, никакой маникюр не сделал бы руководителя грамотным, осведомлённым в тонкостях их работы и, что тоже немаловажно, человечным. Да и изысканный нейл-дизайн её вполне устраивал. Во-вторых, «метла» распорядилась отныне говорить с подчинёнными строгим голосом, с повышенным тоном, ну, для «тупых». Этот «пункт» Надя, решавшая вопросы с улыбкой и стремясь, по мере возможностей, помочь каждому, тоже для себя отмела. В сути дел отдела Ульяна Евгеньевна не смыслила ничерта, поэтому остальные распоряжения последовали позже.
Улечка была в семье единственным ребёнком, поздним, долгожданным. Их семья в застойном Союзе считалась чрезвычайно обеспеченной и с нужными связями. Мама – директор овощебазы, папа – ведущий инженер завода. С самого рождения деточка «впитала» тот факт, что она – центр мироздания и царственная особа местного пошиба с огромными перспективами. Но детки в детском саду воспринимать величие одногруппницы категорически не желали. Как и участвовать в её играх. Уля пыталась командовать и бить, но неизменно получала отпор. Бедные воспитатели, избегавшие ссор с влиятельной мамашей, но понимавшие правоту детей в отношении Ули, крутились «ужами», «разводя» стычки и отвлекая малышей. На выпускном вечере они искренне плакали от счастья, прощаясь с деткой и её вздорной семейкой. В начальной школе всё повторилось. Но, к всеобщей радости, мудрая учитель сразу дала понять, кто здесь единственная «особа», наделённая властью учить и воспитывать. Улька вынуждена была «прижать хвост», провоцируя и подстрекая исключительно исподтишка. В четвёртом классе, на уроке истории, она услышала фразу: «разделяй и властвуй» и, наконец, попала в нужную ей «колею». Она продолжала подличать, провоцировать на драки и «править» небольшой компанией, попавшей под её влияние. Заискивая перед учителями и строя из себя саму праведность, Улька никогда не попадалась «на горячем», отдувалась за неё всегда «свита». Выросла она в дородную деваху с сильно «выдающимися» телесами, с довольно миленьким личиком. Если бы не глаза. Глубоко посаженные, светло голубые, почти белёсые, с неизменно плещущейся в них злобой. В институт она поступила, естественно, по блату, но кое-как закончить учебное заведение всё-таки пришлось. Замуж вышла за одного из «свиты», не просто загнав неплохого, в принципе, паренька под каблук, а раздавив вместе с его собственным мнением «в набойку». После рождения дочери, случился самый большой удар в Улькиной жизни – умерла мама, «сгорела» от рака за пару месяцев. А папа женился, едва прошли сороковины, на давней зазнобе. Улькин тыл рухнул в одночасье. Благо, хоть накоплений от матери осталось на безбедную жизнь. Единственной, кто поддержал и не бросил Ульяну в беде, была давняя приятельница матери, всегда «кормившаяся» от её щедрот во время всеобщего дефицита. Приятельница занимала заметную должность в городе и подыскала Ульяне «хлебное местечко». Спустя несколько лет Ульяна затеяла на том месте сложную финансовую махинацию. «Недоразумение» приятельнице и, теперь уже, благодетельнице замять удалось, но её подопечной срочно понадобилась новая должность, от греха подальше. Так она и попала в резерв отдела задним числом.
- Надежда Петровна, Вы тупая? – вперившись бесцветным взглядом в девушку, вопрошала Ульяна Евгеньевна.
- Я так не думаю, - спокойно сказала Надя.
- Тогда что это? – выходила из себя начальница.
- Это письмо, которое Вы попросили меня составить, - произнесла девушка, словно неразумному ребёнку, не умеющему читать.
- Это полная чушь! – рявкнула Ульяна, - Переделать! – приказ прозвучал, как выстрел.
Белёсые глаза метали в Надежду молнии. Жаль, что она, Ульяна, не могла кинуть письмо прямо в рожу наглой девке, ишь, умная нашлась! Надя не стала поднимать упавшую на пол бумажку, ушла сочинять заново простенькое, ничего толком не значащее письмецо. Семь раз! Она переписывала его семь раз. Пока не догадалась распечатать первый вариант, наконец, удовлетворивший «тонкий» вкус деловой переписки вздорной бабы. И так теперь было во всём. Вместо неотложной работы, Надежда занималась подобной «переписью». Все мало-мальски важные документы и, естественно, очень значимые, писала только Надежда. Ей хотелось провалиться сквозь землю, когда «истинная леди», отстукивавшая по столу дробь своим французским маникюром, орала на подчинённых, не привыкших к подобному обращению и ищущих защиты у Надежды. Спустя пару месяцев, адаптировавшаяся на новом месте Ульяна Евгеньевна, начала «рубить головы» высококлассных специалистов, пристраивая на их места «своих» людей, порой не различавших даже специфических терминов, не то что сути работы. Она лишала премий и стимулирующих выплат тех, кто работал на износ, «одаривая» «сподвижников», умудрявшихся в рабочее время сбегать налево. Однако, «вишенкой» на «тортике зла» стал отказ Ульяны Евгеньевны отпустить одну из руководителей в отпуск к сыну, воевавшему в «горячей точке» и попавшему в госпиталь с тяжёлым ранением. Женщина, естественно, уволилась. Ценности у всех разные.
Терпению Надежды пришёл закономерный конец, когда начальница попыталась понизить её в должности. Да, её устраивали работа и зарплата, но «сложить голову» в борьбе с этим злобным, амбициозным, коронованным собственноручно «существом», она была не готова. Надя написала заявление об уходе и направилась в кабинет Ульяны Евгеньевны. Скрыть радость та и не пыталась. Но в этот момент…Конечно, здание было старым. Но ухоженным. Откуда здесь взялась мышь, раньше сроду не казавшая носа, сказать трудно. Серая нахалка запрыгнула на начальничий стол, словно выскочив из параллельной вселенной. Ульяна Евгеньевна заорала фальцетом. И взлетела на кресло, по инерции крутящееся в разные стороны, как детская каруселька в парке неподалёку.
- Сон в руку! – воскликнула Надежда и удалилась собирать вещи, оставив грозную, орущую начальницу наедине с её страхами.
Весна! На улице бушевала весна, в её многоцветье и чарующих ароматах. Осень и зима проскочили так стремительно мимо Нади, что насладиться ими она не успела. Слава Богу, что так же безрадостно не профукала всю жизнь, скача на побегушках.
Не прошло и полугода, как благодетельница Ульяны впала в немилость. И её место заняла…Вы исключительно догадливы! Вот только всяческое общение между двумя «леди» тут же прервалось, по инициативе…Впрочем, итак, понятно. И восхождение на Олимп Ульяна продолжала целеустремлённо и планомерно, «добравшись» до области и «осев» в тамошних кабинетах власти. Но Наде это было уже не интересно.
Новая работа захватила её целиком и без остатка. Любимая работа. У толковых личностей иначе не бывает. Только новых людей в свою жизнь она теперь впускает не сразу, на расстоянии держит, мало ли, что там у них за пазухой. И французского маникюра не переносит до сих пор. Пунктик. Пройдёт, наверное.