Соседка не разделяла ее любви к животным, и при случае всегда ворчала:
- Устроила приют на дому. Лучше бы грядку лишнюю вскопала, пользы было бы больше.
Валентина Михайловна не вступала в спор – все равно каждый останется при своих интересах, занималась дальше тем, что считала нужным. Хорошо хоть сосед с другой стороны, Петрович, не осуждал и не возмущался. Наоборот всегда говорил:
- Михайловна, если надо чем помочь, ты только скажи.
- Скажу, скажу, – улыбалась она, – ты и так нам столько помогаешь.
Не кривила душой. Петрович свободное время проводил у нее во дворе. Обустраивал будки для собак. В большом вольере, где располагались коты, разместил понарошку «деревья», чтобы могли лазить, как вздумается, полки над землей, где своенравные животные уединялись при необходимости, «кровати» и даже сделал специальный ход в дом, чтобы в холода не мерзли на улице.
Это и правда было похоже на приют на дому (статус неофициальный). И питомцы были соответствующие – с тяжелым прошлым и на тот момент, когда были ничейными, без будущего.
Одну собаку по кличке Дружок щенком подбросили во двор с запиской: «Тетя, ему негде жить». Джессику, она полупородистая (мама-ротвейлер «подгуляла»), отняла у мужчины, который грозился собаку отравить. Боню подобрала возле местного магазина – ее сбила машина, лапка так и осталась кривой. В общем, питомцы попали к сердобольной женщине по несчастью. Всем нашла место, и не только во дворе – в сердце.
Собак содержала на привязи, чтобы не было проблем. И хотя они постоянно находились на свежем воздухе, двух малышек, Даночку и Лисоньку, по вечерам обязательно выгуливала, как бы плохо себя ни чувствовала. Кстати, у всех у них были «документы», ветеринарные паспорта, им сделала необходимые прививки.
Но начинался необычный приют с кошек – они всегда занимали в сердце Валентины Михайловны особое место. Сколько себя помнит, никогда не могла пройти мимо ничейных «хвостиков». Все подобрыши жили в огромном вольере дружной семьей.
Мне повезло увидеть, как при виде хозяйки кошки прилипли к решетке вольера. Ослепительно белые и огненно-рыжие, полосатые и пятнистые, голубоглазые и желтоглазые, они мяукали на один манер, дескать, обрати внимание. Когда это не удалось, белоснежка по кличке Катя протянула лапку через решетку, осторожно вцепилась в кофту хозяйки и потянула к себе.
- Сейчас, сейчас, милые, – заворковала женщина, – вот поговорю с человеком (имела в виду меня) и приду. Угощу вкусненьким.
Прокормить лающую и мяукающую ораву было непростым делом. Покупала крупу, варила кашу, которую сдабривала то кровяной колбасой, то свиными шкурками или костями (что находила в продаже подешевле). А иногда, с пенсии, баловала специальным кормом:
- Им ведь тоже деликатесов хочется.
Была благодарна соседям с улицы и совсем незнакомым людям, которые, каким-то образом узнав о необычном приюте, старались помочь. Тот же Петрович порой приносил готовую кашу – у него у самого собака. Незнакомцы подъезжали к дому на джипе и однажды оставили, например, мешок пельменей.
Так что четвероногие постояльцы не были обделены ни едой, ни заботой, а главное – любовью. Платили взаимностью. Надо было видеть, с какой преданностью заглядывали Валентине Михайловне в глаза, как подставляли холку, чтобы погладила.
А как меня встретили! Выглянули кто из будки, кто из вольера. Молчали. Стоило мне ступить за калитку на вверенную им территорию, как подняли оглушительный лай. Особенно неистовствовала одна собачка, которая через секунду заискивающе смотрела в глаза и виляла хвостиком. А все потому, что хозяйка пригласила меня в дом и шла рядом. Оказывается, я была своим человеком, лаять на которого – признак дурного тона.
Наше знакомство с Валентиной Михайловной было неслучайным. Она серьезно заболела, врачи назначили дату операции и предупредили, что для реабилитации нужно немало времени. Женщина запаниковала – не из-за себя, из-за питомцев. Жила одна (муж давно умер, детей не было) и терялась в догадках, как с ними быть.
Потихоньку стала пристраивать в хорошие руки. Шестерых отдала накануне. Две сторожевые собаки уехали даже в другой город, к тамошнему священнику, – собирался взять одну, но, увидев вторую, не смог от нее отказаться. Еще нескольких собак взяли жители соседней улицы.
Хозяев для котов нашла с помощью девочки, которая жила через несколько домов и приходила поиграть с животными. Она рассказала об усатых-полосатых в школе, и ровесники упросили родителей взять питомцев.
В редакцию Валентина Михайловна обратилась, чтобы помогли пристроить Джессику, ту самую полукровку, и несколько котов. Боню, умничку, решила оставить себе. Как и кошечку Катю. Здесь на выручку пришел сосед. Узнав обо всем, сказал:
- Михайловна, пока будешь лечиться, Боня и Катя поживут у меня. Мы не чужие, проблем не будет. Главное, чтобы ты поправилась.
Валентина Михайловна с благодарностью взглянула, прижав руки к сердцу: «Петрович, спасибо!». Мужчина неожиданно смутился, смутилась и она, впервые увидев в нем не просто соседа.
Вскоре после выхода газеты с фотографией Джессики, которая ждала хозяев, Валентина Михайловна попросила зайти к ней. У нее были хорошие новости – питомцев отдала в добрые руки. Но больше всего хотела показать подвеску в виде черного котика на цепочке:
- Это от девочки, которая с папой забирала Джессику. Узнав об операции, попросила у родителей разрешения подарить мне свою любимую подвеску. На удачу. Буду считать это моим талисманом от Джессики.
Валентина Михайловна на секунду замолчала и, смахнув с глаз слезу, уверенно закончила:
- У меня все будет хорошо. Теперь точно знаю.
ххх
Спустя пару лет журналистская судьба свела нас снова. Операция действительно прошла успешно. Валентина Михайловна поправилась, хотя для этого понадобилось время. К Боне и Кате, которые вернулись домой после ее выздоровления, прибавился питомец Петровича – сейчас они все, люди и животные, живут вместе. Женщина не понимает только одного - почему не разглядела соседа раньше.
С праздником Благовещения, православные! И только добрых вестей всем нам!
БЛАГОДАРЮ ВАС, УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ЗА ПОДПИСКУ, ЛАЙКИ И КОММЕНТАРИИ!