Гибель самого большого корабля в составе русских эскадр у острова Лемнос в сентябре 1770 года – линейного корабля «Святослав» – поставила вместо точки крест. И если профессор Елена Смилянская убеждала меня в непреднамеренной гибели «Святослава», то я же был уверен в намеренных действиях Джона Эльфинстона.
В истории Архипелагской экспедиции был поворотный момент, который мог бы поставить жирную точку в этой войне и завершить её взятием Константинополя. И история России могла бы пойти в совершенно ином направлении. Но гибель самого большого корабля в составе русских эскадр у острова Лемнос в сентябре 1770 года (через два месяца после Чесмы) – линейного корабля «Святослав» – поставила вместо точки крест. Именно тогда стало понятно, что война не закончится через месяц или два и Константинополя нам не видать, как… ну, совсем не видать. Собственно, именно эти события предопределили откат русских вглубь Эгейского моря и создание на трёх десятках островов русской Архипелагской губернии.
Когда я изучал материалы экспедиции, а также «вычислил» и нашёл «Святослав» на шестиметровой глубине у Лемноса в ноябре 2013 года, подозрение в намеренной гибели этого корабля ещё тогда пало на командующего 2-й эскадрой вице-адмирала Джона Эльфинстона. Причём, как выяснилось в процессе изучения документов и записок участника экспедиции Степана Петровича Хметевского, у русских эскадр мог появиться шанс покончить с турецким флотом гораздо раньше – весной 1770 года, во время операций на Пелопоннесе, о которых я писал в предыдущей публикации.
А виной всему были действия английского адмирала. Именно к таким выводам я пришел тогда. Впоследствии окончательно определиться с версией виновности/невиновности нам помогло тщательное обследование «Святослава» во время экспедиции РГО на фрегате «Штандарт» в октябре 2021 года, а также обнаруженные в США Еленой Борисовной Смилянской записки самого Джона Эльфинстона. О том, как его удалось «вычислить» я напишу позднее, а пока всё же поясню, а что же нам помешало сделать свои выводы тогда, когда остов корабля был нами впервые обнаружен.
Читайте об этой экспедиции здесь:
Ну, во-первых, мало обнаружить корабль – надо его обследовать, обмерять, пересчитать и идентифицировать фрагменты. Составить подробную карту расположения фрагментов: якорей, орудий, балласта. Мне хотя и приходилось делать открытия и, в частности, находить корабли, но я не являюсь подводным археологом. Я документалист, который раскапывает «истории» и, если впоследствии они (истории) получают право на жизнь, организовываю экспедиции и снимаю об этом фильмы.
В ноябре 2013 года «Святослав» был найден съёмочной группой, в которой не было ни одного учёного. Два дайвера – я и оператор Олег Злобин. Кроме того, греческая береговая охрана разнюхала о нашей миссии и запретила нам снимать на камеру останки корабля при повторном погружении к месту гибели корабля, хотя он и находится в 150 метрах за пределами территориальных вод Греции. Тогда стало понятно, что нужна полноценная экспедиция, которая окончательно поставит точку в этой истории. Но всё же не будем забегать вперёд.
Россия нуждалась в иностранных специалистах, и практика найма на службу иностранцев была распространена и до, и после Екатерины. На тот момент большинство из них были англичанами. Никаких особых преференций они не получали и росли в званиях и должностях, как все. Из пяти командиров русских эскадр англичанами были двое – Джон Эльфинстон (2-я эскадра) и Самуил Грейг (5-я эскадра). Рядовых же английских офицеров тоже хватало.
Среди англичан на русской службе было немало здравых, компетентных и главное – искренне преданных своей новой родине моряков. Например, тот же адмирал Самуил Грейг. Он верой и правдой служил России на различных должностях, участвовал во многих сражениях и внёс большой вклад в развитие и перевооружение русского флота. Именно Грейг проявил исключительную лояльность Екатерине, доставив в Россию в 1775 году княжну Тараканову. Хотя европейские державы к факту её пленения относились крайне отрицательно – это взбудоражило и население, и правителей. Да так, что ни в один порт не зайти! Верность Грейга показала, кому и насколько он был предан. Лейтенант Маккензи (Томас Маккензи, Фома Фомич Мекензи, Thomas MacKenzie)– герой Чесмы, будущий адмирал Российского флота и строитель Севастополя (вспомните Мекензиевы высоты) – был тоже англичанином.
Незадолго до начала Архипелагской экспедиции в России появился мой первый «подозреваемый». 30 мая 1769 года англичанин Джон Эльфинстон в чине капитана 1-го ранга был зачислен в русский флот. 9 июня того же года вопреки всем правилам высочайшим приказом он же был произведен в контр-адмиралы «сверх комплекта». Стремительное повышение произошло при протекции руководителя Коллегии иностранных дел Никиты Ивановича Панина, известного англомана и одного из создателей «Северного аккорда» (альянс России, Пруссии, Швеции, Польши). Панин, может, и не был врагом, но точно в число доброжелателей братьев Орловых не входил. А именно они, Алексей и Фёдор, были инициаторами и руководителями Средиземноморской экспедиции.
О чём я тогда думал? О том, что, вероятно, Эльфинстон был для Панина весьма важной фигурой. Как высокопоставленный командир, он был способен не только влиять на ход событий, но и доносить информацию из лагеря Алексея Орлова. Вероятно, Панин при этом был не единственным корреспондентом, с кем мог связываться Эльфинстон. Англичанин с таким же успехом мог работать и на британское адмиралтейство. Последующие события наводят на эти мысли, хотя это в большей степени не более чем предположение со своими «за» и «против».
Личность второго «подозреваемого» можно обозначить, как человек-загадка. До недавнего времени мне было известно только его имя. Просто Гордон, вернее, лоцман Гордон. Никаких подробностей его жизни, ничего, что могло бы помочь составить портрет таинственного лоцмана. Я не мог понять, как, когда и при каких обстоятельствах Гордон попал на русскую службу, пока не нашёл доклад контр-адмирала Эльфинстона графу Панину от 11 января 1770 года из Портсмута: «Господин Гордон, произведённый мною в лейтенанты и взявшийся в качестве лоцмана провести «Святослав», доносит, что этот корабль не может продолжать плавания в настоящем его положении и что это почти чудо, как он дошел сюда».
Лоцман Уильям Гордон стал для меня тогда почти мифическим персонажем. Хотя он и существовал в реальности. Буквально перед сдачей рукописи своей первой и пока что последней книги «Острова невезения» в издательство я получил ответ от самого крупного в Великобритании специалиста по британской колонии в Санкт-Петербурге в екатерининские времена и участию британских офицеров в русских военно-морских экспедициях – профессора кафедры славяноведения Кембриджского университета Энтони Кросса. На мой вопрос «Who is mister Gordon?» господин Кросс любезно согласился помочь мне и нашёл двух однофамильцев. Но они, к сожалению, не имели никакого отношения к нашей истории. Уильям Гордон на тот момент остался человеком-загадкой, попавшим на русскую службу исключительно при содействии контр-адмирала Джона Эльфинстона.
И наконец, мой третий «подозреваемый», тоже англичанин. Уильям Роксбург (Василий Васильевич Роксбург) приходился двоюродным братом адмиралу Самуэлю Грейгу. В 1764 году Роксбурга приняли на русскую службу в чине капитана 2-го ранга. Он служил на Балтийском море. В 1769 году в звании капитана 1-го ранга принял участие в Архипелагской экспедиции, командовал линейным кораблем «Три Святителя». После сражения при Наполи-ди-Романья и, возможно, в результате конфликта между офицерами эскадры и контр-адмиралом Эльфинстоном, Уильям Роксбург заменил на корабле «Святослав» капитана 1-го ранга Степана Хметевского. Отношения Эльфинстона и Хметевского откровенно не складывались, и дело было не только в языковом барьере. Впрочем, у Эльфинстона мало с кем складывались отношения.
Джон Эльфинстон
Родился в 1722 году. Начал военно-морскую карьеру мичманом Королевского флота. В 1745 году получил чин лейтенанта, в 1757 – коммандера, с 1758 года – капитана. В 1758 году участвовал в высадке войск на территории Франции, попал в плен. Командовал кораблем 6 ранга Eurus, затем – фрегатом HMS Richmond. После окончания Семилетней войны до 1767 года командовал 60-пушечным линейным кораблем HMS Firme.
Принят на русскую службу 30 мая 1769 года, назначен командиром линейного корабля «Не тронь меня». Эльфинстон возглавил вторую эскадру Архипелагской экспедиции. В нее входили 3 линейных корабля («Тверь», «Саратов», «Не тронь меня»), 2 фрегата («Надежда» и «Африка»), 3 транспорта и 1 пинк. Личный состав эскадры насчитывал 2261 человека. Эльфинстон получил задание привести подкрепление находившейся в турецких водах эскадре Г. А. Спиридова и поступить под командование графа Алексея Орлова.
24 июня Эльфинстон в составе объединённой русской эскадры принял участие в Хиосском сражении, а через день и в Чесменском сражении. В 1774 году Эльфинстон отправился в Кронштадт, 19 июля ушёл в отставку и навсегда покинул Россию. После увольнения с русской службы Эльфинстон вернулся в английский флот. В ходе войны за независимость США в 1779-1780 годах он участвовал в боевых действиях в Вест-Индии. При Гренаде в эскадре вице-адмирала Байрона и при Мартинике в эскадре вице-адмирала Родни командовал HMS Magnificent. Джон Эльфинстон умер в 1785 году в возрасте 63 лет.
Итак, пока Орлов и Ганнибал штурмовали крепость Наварин, а оба греческих легиона с разной степенью успешности оперировали на Пелопоннесе, Эльфинстон не пошёл на соединение с эскадрой Г. А. Спиридова, как предписывала Екатерина ещё до отправки эскадр. Джон Эльфинстон решил действовать в одиночку и, высадив десант, пятью своими кораблями атаковал превосходящий турецкий флот в местечке Наполи-де-Романья, по сути загнав турецкий флот под защиту орудий цитадели.
Даже простая логика подсказывала, что правильнее было соединиться с эскадрой Спиридова и удвоить силы. Тем более, что в Напфлионе не разгуляешься – глубина не позволяет. Да и ветра там обычно маловато. Даже на современной парусной яхте заходишь «на мягких лапах». Но Эльфинстон предпочёл проявить самостоятельность, если не сказать самоуправство. Что это было – случайная ошибка или намеренное вредительство? Эльфинстон запер турка в бухте, дал бой эскадре Гасана Паши, а затем ушёл, якобы устрашившись превосходящих сил противника. Офицеры русской эскадры негодовали, отказывались подчиняться английскому командиру и возмущались стилем его руководства. Они требовали соединения со Спиридовым, как то и было предписано императрицей ещё при выходе из Кронштадта – при приходе к берегам Греции соединиться обеим эскадрам Спиридова и Эльфинстона. Оба командира недолюбливали друг друга, не в силах совладать с желанием быть первым номером. Чрезвычайно амбициозный Эльфинстон жаждал славы и не готов был делиться ею. Видимо, потому и гонялся, в ущерб здравому смыслу и с большим риском для эскадры, за превосходящими турецкими силами. И вот – неслыханное дело! Эльфинстон уступил требованиям команды и пошёл навстречу силам Спиридова. Вот только драгоценное время было упущено. Турецкий флот словно испарился из бухты.
Самостоятельная атака Эльфинстона превосходящих сил противника не закончилась катастрофой по чистой случайности, поскольку османы уклонились от боя, приняв эскадру Эльфинстона за весь русский флот. Если бы турки приняли бой, Архипелагская эспедиция, вероятно могла завершиться тогда же. В этот раз русским просто повезло.
Весьма показательна запись из дневника С. П. Хметевского, командовавшего в тот момент кораблём «Святослав»: «При лавировании из Калантинской бухты на корабле у меня переломился грот марса реи, которых по беспутству контр-адмирала (Эльфинстона – авт.) в запасе уже не было у мыса Кабино, не хотел контр-адмирал, хотя и место позволяло, поворотить корабль по ветру, а надеялся обойтить оный, мне ж, не знав языка, никто перевести не хотел, да и мало слов моих слушали…»
Записи Хметевского не были в целом очень эмоциональными, но в тот момент он не сдержался. Его, опытного, заслуженного капитана, просто игнорировали. Он практически не участвовал в командовании кораблем. И в конце концов он был заменён на англичанина Роксбурга! Все это можно было бы списать на взбалмошность и неуживчивость Эльфинстона. Возможно, он хотел всем управлять лично и таким образом конструировать нужные последствия. Хотя, возможно, есть и другое объяснение его поведению. Эльфинстоном руководили неуёмные амбиции (впоследствии, получив доступ к дневникам адмирала, я убедился в исключительной его амбициозности). Он не желал делить возможные лавры победы даже со своими капитанами, а тем более с адмиралом Спиридовым. Дальнейшие события показали, что подобный метод командования был для него не исключением, а правилом.
11 июня 1770 года Алексей Григорьевич Орлов наконец соединился с эскадрами Спиридова и Эльфинстона, принял над ними командование и поднял на своем корабле кайзер-флаг. Так закончилось двоевластие, а вместе с ним – бурная деятельность Эльфинстона. Дальше русские эскадры ждала неизвестность – в пяти тысячах морских милях от Кронштадта, в отсутствие баз снабжения русские надеялись нагнать турецкий флот и разгромить его. Но мы-то теперь знаем, что впереди их ждала грандиозная победа в Чесменском морском сражении, полное уничтожение турецкого флота – на несколько лет Российский флот станет хозяином всего Восточного Средиземноморья. Русские обоснуются на Кикладском архипелаге, возьмут штурмом Бейрут и будут всяко гонять корабли турков и их союзников, как кот мышей.
Собственно, в этом эпизоде я изложил свои размышления на основании доступных материалов и сведений периода 2012-2015 годов. Если профессор Елена Смилянская убеждала меня в непреднамеренной гибели «Святослава», то я же был уверен в намеренных действиях Джона Эльфинстона. Но хочу быть правильно понятым – я не стремился собрать доказательную базу виновности англичанина, а просто хотел докопаться до истины. То есть собрать весь возможный материал по делу, обследовать «Святослав» и поставить точку в этой истории.
Продолжение следует...
Алексей Никулин
Честь имею!
Подписывайтесь на канал и читайте там, где вам удобнее, — в телеграме, Яндекс.Дзене или ВК.
#путешествия #русский след #русский мир #алексей никулин #моя планета #польша #рго #русско-турецкая война