(продолжение)
То, что Остров был сотворён с помощью волшебства, изначально не вызывало сомнений, но магия Острова была живой! Она будто сама изучала способности Кана, играла с ним, забавлялась его растерянностью. При этом, Кан чувствовал твёрдую уверенность, что никакая опасность находящимся на Острове не грозит, сам Остров не допустит сюда людей со злыми намерениями.
Хм, и насколько можно этому довериться?
«Хочешь проверить? Интересно, как ты это сделаешь?» — раздался в голове лёгкий серебряный смешок.
— Кто ты? — от неожиданности, Кан заговорил вслух.
«Не узнаёшь? Магия Первых Хранителей Саккара[1]. Тех, кто создал Печать и дал вам законы».
— Но… Я слышал Печать… Во время обряда …
«О, мой брат, по-прежнему, нетерпелив…»
«А ты, по-прежнему, легкомысленна, сестра!» — добавился новый голос, похожий на звон медного колокольчика.
От непривычного общения у Кана закружилась голова, пришлось крепко ухватиться за подлокотники кресла.
— И вы со всеми на острове так беседуете? — чтобы прийти в себя, спросил первое, что пришло в голову, почти уверенный в отрицательном ответе.
«У Хранителей свой путь», — снисходительно напомнил медный голос.
«Раньше нас слышали только Смотрители Острова, — пояснил серебряный голос. — Но теперь…»
«Пришло время исполнения пророчества. Вы должны быть готовы».
— К чему именно готовы? Хоть вы объясните толком!
Ветерок от печального вздоха пошевелил волосы на голове. Кан резко обернулся, но никого рядом не увидел.
«Кшуазронг[2] уже проснулся. Мы чувствуем его драконью кровь. Он набирает Силу».
«Мы отдали всю свою магию, чтобы замуровать его в пещере на тысячу лет, — серебряный голос полон печали. — Но из-за этого, теперь именно Саккару придётся бороться с его злобой».
«Если вы выстоите — Астрея[3] будет жить. Не устоите — он ввергнет планету в хаос, разрушит весь мир».
«Он уже дважды разрушал установленные порядки, сея ненависть в человеческих сердцах, вызывая Создателя на битву, — серебряный голос звенит от волнения. — Для него люди — лишь игрушки, подпитывающие его своими слабостями».
— Если вы, Великие, погибли, сражаясь с ним, то как его остановят смертные?
«Мы не погибли!» — зазвенел от возмущения серебряный голос.
«Мы замуровали его в пещере, —примирительно пояснил медный. — Но были изнурены прошедшей битвой. Сила покидала нас, и мы вложили всю свою магию, чтобы создать землю, на которой воплотятся наши мечты о мире людей. Теперь мы, наша магия, и Саккар — одно целое».
«Как и мы, Кшуазронг чувствует нашу магию. Вы должны остановить его, пока он не восстановил свою Силу полностью. Пора действовать».
В серебряном голосе сквозит обида. Кто бы мог подумать, что Давно Ушедшие ощущают эмоции?
— И что же я могу сделать? Как его остановить? — в горле пересохло, а пальцы, сжимающие подлокотники, побелели от напряжения.
Молчание заставило сердце почти остановиться — какой жертвы от него сейчас потребуют? Сможет ли он справиться?
«Не ты. Хранительница».
— Айю? — от удивления воскликнул Кан. — Она же… слабая, нежная, — последние два слова остались в уме.
«Я тоже не была воительницей», — вздохнул серебряный голос.
— Но у неё даже нет магии!
«Всему своё время... Она принесёт жертву».
— Что именно она должна пожертвовать?
Молчание.
— Кого? — тихо, почти шёпотом произнёс Кан. Молчание только подтвердило его догадку.
— Хотите сказать, она должна погибнуть?! — в негодовании вскочил Кан.
От нового, более продолжительного молчания, кровь начинает закипать, и Кан сдерживает себя с огромным трудом.
«Пророчества никогда не бывают прямолинейными и чёткими, — наконец, отозвался серебряный голос. — Будущее складывается из человеческих поступков, из каждого их выбора. Было много разных видений… Даже избранником Айю мог стать не ты… Но последнюю жертву всегда приносила именно она».
— А потом?
«…Если ей хватит твёрдости, она исполнит своё предназначение».
— Если?
«Пророчества никогда не бывают прямолинейными и чёткими, — серебряный голос полон сожаления, — у неё просто больше, чем у других, шансов сделать это».
— Тогда зачем вы дали Силу мне? Зачем оттиск Печати на моей спине?
«Ты можешь помочь ей стать сильной, — поясняет медный голос. — Подготовить армию. Найти надёжных союзников. Собрать магов…»
— И отойти в сторону?
«Мы не можем оставить Саккар совсем без Хранителей. У людей начнётся паника, в стране воцарится хаос, который возродит Кшуазронга. Ваши смерти станут напрасными… Для спасения Саккара, ты должен выжить».
Набежавшая туча закрыла солнце, и в комнате потемнело, Кан почувствовал озноб. Или это от жестоких слов серебряной магини?
— Тогда, почему не она?
«У тебя больше шансов восстановить Саккар» — медный и серебряный голоса чередуются, дополняя друг друга.
«Пророчество говорит, что она пройдёт через боль и ненависть, но сумеет их преодолеть. Не знаю как, но она победит его своей жалостью».
— Разве можно убить жалостью?
«Зло убить невозможно. Оно — обратная сторона добра. Если люди не будут видеть разницу, то само добро обернётся злом. Можно лишь обезоружить главного носителя и подстрекателя… на какое-то время».
— Я не позволю Айю рисковать собой. Я буду её защищать, — упрямо заявляет Кан, уставившись в пол.
Ветерок, коснувшийся его лица, в этот раз оказался холодным.
«Думаешь, тебе это по силам? Посмотрим, как ты справишься со своими страстями здесь, на Острове» — непонятно, чего сейчас больше в серебряном голосе — сомнения или высокомерия.
«Есть только один шанс спасти Хранительницу, — медный голос не торопится, не похоже, что он верит в такую возможность. — Вы должны объединить души, стать, словно одно целое. Как мы с сестрой. Тогда магия каждого из вас удвоится, а вместе — станет неиссякаемой».
— Разве не для этого мы прибыли на Остров?
«Нет. Здесь мы объединяем Доли. Скрепляем договора. Доверие друг друга вы должны заслужить сами», — сожалеет медный голос.
«А ты думал — всё так просто? Понадеялся на девчачью влюблённость? Слишком тонкая это ткань, чтобы растянуть её на всю жизнь… Я не верю, что у вас получится — вы слишком разные».
«Попробуй, я на твоей стороне…» — медный голос прозвучал после долгой паузы и издалека.
Кан опять вернулся в кресло и прикрыл глаза, пытаясь вернуть себе привычное хладнокровие.
Айю прибежала, когда почти совсем стемнело, принесла полный подол сюрко[4] спелых фруктов, высыпала их в рукомойник, вымыла, сложила на блюдо и поставила на низкий столик перед Каном. Сама уселась напротив него прямо на пол, нетерпеливо покусывая нижнюю губу, чтобы немедленно не засыпать Кана своими вопросами. Кан открыл глаза, оценил подношение и, излучающее любопытство, девичье личико.
— Я бы предпочёл на ужин что-нибудь посущественнее.
Чуть улыбнулся, проследив, как на лице Айю быстро сменились растерянность, огорчение и разочарование.
— Ты будешь?
— Нет. Я налопалась фруктов по самую макушку.
«Налопалась»! Неожиданно, одно простое слово наполнило грудь теплом и надеждой. Потому что, мягкая и сдержанная Айю никогда так не сказала бы! А вот Ани, со своей непосредственностью, может выдать и не такое[5]. Прежнее, покровительственное отношение к Айю уже невозможно, а новые отношения у них ещё не сложились. Собственно, поэтому Кан и поторопился на Остров, надеясь на помощь его магии. И если Айю отбросит дворцовую сдержанность и покажет себя настоящую, у них есть возможность быстро прийти к согласию. Что бы ни говорила серебряная магиня.
Кан нарочно неторопливо ел, со счастливым ехидством наблюдая, как, пытаясь изобразить вежливое ожидание, Айю полирует попой соседний стул. Наконец, сжалившись, а возможно, не удержавшись от банального хвастовства, Кан щёлкнул пальцами и послал крохотный шарик огня в высокий камин, зажёг заранее сложенные дрова.
Удивление и восторг, вспыхнувшие в янтарных глазах, заполнили Кана такой верой в собственное великолепие, что если бы Айю не умчалась устраиваться на ковре возле камина, Кан, наверное, не удержался бы и закатил бы для неё магическое представление, как уличный факир. Крепко ухватив руками чашку с чаем, он отчаянно собирал ошмётки растерянного хладнокровия.
Ани, милая, что же ты делаешь со мной? Я настолько счастлив быть рядом с тобой, и настолько боюсь тебя огорчить, что совсем не знаю, где мне взять силы, чтобы рассказать тебе, какие трудности ожидают нас в скором будущем. Иногда мне даже кажется, что не стоит ничего тебе рассказывать, не стоит пугать тебя возможными бедами. Но разум упорно твердит мне, что я обязан подготовить тебя, дать время собрать свою решимость и стойкость. И что обидно, я даже не знаю, что этой стране поможет больше — мягкая стойкость Айю или отважная дерзость Ани?
Едва пустая чашка Кана опустилась на стол, Айю выстрелила в него вопросами:
— Кан, ты уже видел такой сад? Где? Можешь мне рассказать?
Кан мягко опустился на толстый меховой ковёр рядом с ней.
— Видел. В Обители Старейших. Если бы ты поехала туда с бабушкой, ты увидела бы ещё много чудесного.
Айю опустила глаза и покачала головой.
— Нет, Кан. Для Ина[6] это очень важно. Она слишком много для меня сделала, и я лучше проглочу своё любопытство, чтобы отплатить ей хоть такой малостью.
— Слишком много? — Кан иронично приподнял уголок губ. — И что именно?
Айю сверкнула задорной улыбкой.
— Она всегда была рядом. Всегда, понимаешь? Что бы со мной не происходило.
Кан кивнул, горько упрекнув себя, что о нём такого не скажешь. Удобно устроившись на мягком ковре, Хранитель стал рассказывать обо всем, что видел в Обители Старейших. Но, наверное, его рассказ был слишком неспешен и подробен, или Айю получила чересчур много впечатлений за сегодняшний день, а скорее всего, всё вместе, — голова девушки стала клониться всё ниже, а усталые глаза открываться всё реже.
Кан решил перенести свой рассказ на следующее утро. Он осторожно поднял Айю на руки и перенёс её в постель, вдохнул тёплый запах пропахшего цветами тела, едва не задохнулся от нежности, когда она горячо задышала ему в плечо и обхватила рукой за шею, устраиваясь поудобнее в колыбели сильных мужских рук.
[1] Легенду о создании Саккара см в «Чужеродцы», часть 1.
[2] см. «Чужеродцы», часть 2.
[3] Астрея – планета, на которой всё происходит.
[4] сюрко – часть национальной одежды саккарцев. Прямое полотно с вырезом для головы, застёжкой на плече и шнуровкой по бокам.
[5]Айю и Ани – два имени одной девушки. Подробности см. «Перевёртыши», части 2 и 3.
[6] См. «Перевёртыши», части 2 и 3.