Анюта застала всех троих братьев мужа неженатыми. В её дневнике описана тёплая семейная сценка, когда мамаша и Дмитрий уехали в Саратов, и Анюта осталась в компании свёкра и мужниных братьев:
“Они спросили, что я чего хочу есть, то можно и сказать повару, и сготовят. Я сказала, что хорошо бы поесть манной каши, и вот купили молока, и я сама пошла на кухню и варила манной каши с сахаром. И она у меня из неснятого молока с сахаром вышла очень вкусная, и я её поела с аппетитом. И Александр, и Сёма, и Ваня - его братья - ели со мной эту кашу, и всем она понравилась. И вот мы после ужина долго разговаривали, а затем разошлись каждый по своим комнатам или номерам”.
Этот отрывок в некоторой степени отвечает на вопрос нашей читательницы, почему Анюта не пришлась ко двору. Очевидно же, что домочадцы питали к ней симпатию, но ей не удалось понравиться Евдокии Христофоровне. Анюта была не так проста: застенчивость и мечтательность не мешали ей гнуть свою линию и требовать внимания мужа и разрешения общаться с родительской семьёй. Подробностей мы, к сожалению, не знаем.
Но вернёмся к сыновьям Евдокии Христофоровны и Матвея Ивановича, вернее, к старшему.
В 1891 г. Александр, человек грамотный и с хорошим почерком, служил в армии писарем, а потом устроился агентом в страховое общество “Россия”. Это была надёжная работа: деревянные города то и дело горели, и страховые общества пользовались спросом и процветали.
Александр женился, когда у Дмитрия с Анютой было уже двое детей. Рассказывают, что его супруга Елена Петровна Мелехова происходила из донских казаков, получивших за службу дворянство. Мелеховы были бедны, но дворянством гордились и считали, что этим браком облагодетельствовали Швецовых.
Елена Петровна обладала яркой внешностью, которой, говорят, была обязана примеси турецкой крови. Она была независима, смолоду открыто курила и до конца жизни не выпускала из пальцев “Приму”, “Беломор”, “Казбек” или самокрутку. Ещё она была жизнелюбива, азартна, обожала гостей, компании, застолье и карты, в общем, являлась полной противоположностью Анюте. Евдокия Христофоровна быстро нашла в новой невестке родственную душу, и они сделались очень близки.
Однажды, принимая гостей, Евдокия Христофоровна и Елена Петровна сели играть в карты против другой пары. Елена Петровна была на сносях, недомогала, но игру не бросила. Сидеть было тяжко, так что она поднялась со стула и доиграла стоя. По окончании партии она вышла в другую комнату и тут же родила. Да-да, легенда утверждает, что в азарте игры она мужественно сдерживала потуги.
Первая дочка Александра и Елены была ровесницей младшей дочки Дмитрия, но к девочкам с детства сложилось разное отношение. Дмитриева Надюшка, младший ребёнок в семье, росла без матери. Поэтому её жалели, баловали, наряжали и задаривали подарками. Александрова Нина, старшая дочь, присматривала за младшими, выполняла кучу поручений и росла правильной и строгой. Она рано повзрослела, все швецовские дети её беспрекословно слушались и звали Нинчей.
В еланскую гимназию, а потом школу второй ступени дети Александра и Дмитрия ходили вместе под Нинчиным присмотром. Дорогу преграждала огромная, никогда не высыхавшая лужа. Нинча останавливалась, нагибалась, Надюшка карабкалась к ней на закорки, Нина ссаживала кузину на том берегу, и та удовлетворённо отмечала, что её парусиновые тапочки остались чистыми.
Нина дважды была замужем, но детей у неё не было, и она по-матерински присматривала за многочисленной стаей племянников. Они приезжали кормиться, советоваться, ночевать. А кто и жить - так однажды в квартире у Нины внезапно оказался совершенно незнакомый ей курский племянник - наш папа.
Когда он поступил в университет, мест в общежитии не было, и папины тётушки, Мотины двоюродные сёстры, посовещались и решили: он поселится у Нины.
Тётя Нина была суровая и прямая - говорила, что думала. Она всё время поучала племянника:
- Ты что носки не постираешь? Пора! А почему ты сперва стираешь носки, а потом носовые платки? Так не делается!
Деньги за всё они договорились вносить поровну. Поэтому, когда тётя Нина пекла пирожки, - а делала она это часто, - она педантично раскладывала их в две кастрюльки: одна её, другая - папина. Принимая гостей, тётя Нина зорко следила, чтоб они нечаянно не потянулись к его кастрюльке.
- Упаси бог взять его пирожок, она бы со свету сжила, - со смехом вспоминает наша тётя Наташа.
Тётя Нина работала на ЗИСе рабочей четвёртого разряда, много читала и здраво обо всём судила.
- Знаешь, почему мне разряд выше не дали? - говорила она папе, - Потому что я логарифмов не знаю. А ты вот научи меня логарифмам.
Папа охотно принимался объяснять, но она нетерпеливо перебивала:
- Погоди, а зачем они нужны?
- Да вот, например, вместо умножения. Можно просто сложить логарифмы.
- Да ну ещё! Я лучше умножу. В столбик.
- Корни можно извлекать.
- Да я квадратные корни безо всяких логарифмов извлекаю!
- Так это квадратные! А если в степени 0,33?
- На моей работе мне только квадратные нужны!
Папа с тётей Ниной жили душа в душу. На втором курсе папе дали общежитие, от тёти Нины он съехал, но они продолжали дружить и встречаться. Годы спустя, во время дефицита, тётя Нина снабжала нас мясом, подписывая каждый кулёк: “на суп”, “на котлеты”, “на второе”, а мама в выходной ездила забирать.
Кроме прочих талантов тётя Нина славилась тем, что шила всем племянникам ватные одеяла: сверху цветастый ситец, внутри вата, аккуратно простёганная вручную. Наши родители получили такое к свадьбе, а на рождение Нади тётя Нина подарила им детское одеялко.
Пятой у Елены и Александра родилась Елена, Лёля. Тётю Лёлю и мы прекрасно помним. Родители часто возили нас к ней на Тверской бульвар, а Маша в студенчестве и сама заходила. Тётя Лёля, бывало, варила внуку Димочке знаменитый “красный суп”, Маша сидела рядом, и они разговаривали. Кстати, когда Димочка родился, наши родители отдали ему сшитое тётей Ниной одеялко. Тётя Лёля была тронута до слёз, одеялко было реликвией, приветом от старшей сестры.
Итак, Маша сидела у тёти Лёли в квартире.
- Это кто? - кивала она на портрет дивной красавицы с прямым и дерзким взглядом.
- Моя мама, - говорила тётя Лёля.
Красавица на другом фото глядела задумчиво и томно.
- Узнаёшь? - спрашивала тётя Лёля.
Маша не узнавала.
- Да это же я.
Маша тщетно пыталась отыскать в знакомой ей тёте Лёле черты нежной волоокой девы с портрета. Тётя Лёля была решительной, горячей, властной, безо всяких признаков томления. Да она и сама рассказывала, как в юности влюблялась, как влюблялись в неё:
- Он меня ужасно любил, на всё для меня был готов. И вот один раз позвал меня к себе домой - знакомиться с дочерью. Она ещё маленькая была. А я взглянула на неё, развернулась и ушла. Он побежал за мной. Стал меня останавливать, что такое, говорит. А я говорю: мы больше не будем встречаться, я никогда не смогу полюбить твоего ребёнка!
Харизма тёти Лёли с возрастом не исчезла. Был смешной случай, связанный с нашим дедушкой Лёней. Он, видимо, разглядел в тёте Лёле и томление, и нежность, и огонь, и хозяйственность. Он пригласил тётю Лёлю в гости и, когда она похвалила его квартиру, предложил:
- Вот и оставайтесь, будьте хозяйкой!
Независимая тётя Лёля, которой хватало забот о собственной семье, не осталась. Вернее, они остались друзьями, перезванивались и обменивались открытками.
После очередной открытки грянула катастрофа. На восьмое марта дедушка среди прочих благ пожелал тёте Лёле вечной женственности. Та вскипела как вулкан:
- Он пожелал мне женственности! Мне! Я что - не женственная?!
Дедушка объяснял:
- Я же пожелал ВЕЧНОЙ женственности! Значит, я считаю её женственной и желаю, чтобы она такой оставалась вечно!
Но горячие монологи с обеих сторон выслушивала только Маша, потому что общение тёти Лёли и дедушки на этом закончилось.
Однажды Маше пришлось искать угол в Москве на время летней сессии, и тётя Лёля предложила пожить у неё, пока семья на даче. Когда тётя Лёля вернулась, она горячо отчихвостила Машу за засорённую раковину, подпаленную салфетку из соломки, не вынесенный мусор и прочие преступления. Потом смягчилась, попросила прощения и велела чаще заходить, звонить и вообще не забывать:
- Ты же наша, ты Швецова, - повторяла она.
Тётя Наташа, наша хранительница памяти, говорит: женщины Швецовы - сильные, яркие, наделённые лидерскими качествами, а мужчины - покладистые и мягкие. Это звучит забавно, потому что ни Евдокия Христофоровна, ни Елена Петровна Швецовыми не рождены. Правильнее, наверное, сказать, что волевые женщины брали в мужья мягких Швецовых-мужчин.
Но в отношении Нины и Лёли тётя Наташа права. Обе они были Швецовы, и при этом горячие, самостоятельные и решительные.
Начало наших историй можно прочитать тут.
Будем рады вашим лайкам и комментариям.