В юном, школьном возрасте я занимался плаванием. Ездил из спального района Мустамяе в центр Таллина, в бассейн «Калев». Занятия особо на пользу не шли, потому что после тренировки в воде надо было возвращаться обратно, домой автобусом и садиться за уроки. Чтобы успевать с уроками, торопился и выбегал на улицу не досушенный, с мокрой головой, что естественно не улучшало состояние здоровья и я, наверное, чаще болел, чем рассекал зеленые, хлорные воды бассейна.
Путь с конечной автобуса до бассейна шел мимо городского Дворца Пионэров. Были в те давние годы эстонские пионэры, немного, но были. Путь, правда, тоже не лежал совсем уж мимо дворца, но кто же в 14 лет ходит по городу, по кратчайшему расстоянию. В общем, в один прекрасный день, черт пронес меня мимо центрального входа пионерского заведения, где мое внимание привлекло красочное объявление о наборе желающих в Клуб юных моряков.
Ну как же, имея отца – военно-морского офицера, дядю – капитана (правда рыбака), брата – курсанта мореходного училища, как же я мог пройти мимо такого объявления?! Не мог. Объявление обещало «царский венец и вечное блаженство» а именно: обучение в яхт-клубе на спортивного яхтсмена, прием в команду спортивного общества (тоже Калев) наиболее успешных курсантов ну и практические занятия в Таллинском заливе каждое лето с мая по сентябрь.
Вторая часть объявления обещала выучить всех желающих настоящей профессии матроса с присвоением по окончании учебы (3 года) звания матроса 2 класса. Тогда мне было неведомо, что обещание это несбыточно по многим причинам, первая из которых – возраст заманиваемых в моряки и что на матроса учат в ШМО – Школе морского обучения, но только отслуживших срочную в армии или на флоте. Но объявление висело и обещало, и как же можно было в него не поверить!
Отец скептически отнесся к моей информации, но разочаровывать меня не стал. Осталось выяснить самую малость – где же этот клуб находится и в какие дни его можно посещать. В объявлении об этом ничего не написано. С яхт-клубом все было ясно. В Таллине, в те годы, он был один, в Пирита, а вот где клубятся юные моряки сказано не было.
Во дворце ни пионеры, ни дворецкие-служащие тоже ничем помочь не смогли, сказали только, что клуб гнездится где-то в рыбном порту на Пальяссааре. Поздняя осень, темнеет рано, холодно и сыро. Отложил поиски на следующий день и вместо тренировки в бассейне отправился в рыбный порт.
Начал с проходной ЭстРыбПрома, откуда был послан подальше – обратно во Дворец пионеров. Там я уже был и, поэтому, продолжил поиски самостоятельно. Как известно «язык до Киева доведет» и, помня об этом, я просочился на охраняемую территорию порта, прошел вдоль всей причальной линии и ни разу не попался. Но вот линия уперлась в забор, отделяющий рыбный порт от небольшого ковша, заставленного разными плавсредствами, стоящими на приколе.
Сопоставив отрывочные сведения от опрошенных мною встреченных портовых работников и моряков, догадался, что это здесь. Как раз и дырка в заборе, под мой размер, нашлась, по случаю. Правильно решив, что клуб должен располагаться на живом и самом большом судне, смело отправился на стоящее вторым корпусом нечто, называющееся “Laanemaa”, не похожее ни на что, мною ранее виденное. Таки не ошибся, звякнул электрический звонок, когда я ступил с трапа на мат, лежащий на палубе необычного судна. Я остановился ждать, зная, что это такое, но никто из надстройки не вышел.
Пришлось, преодолевая робость, идти внутрь самому. Преодолел, вошел, попал через короткий тамбур в помещение столовой команды, или даже не столовой, а какого-то места сбора экипажа этого странного судна. В углу, за последним столом с поднятыми бортиками, сидели и громко обсуждали свои проблемы два старых эстонца, видом, как сошедшие со страниц книжек про старинные пароходы и скрипящие парусники, мною ранее прочитанных, Бутылка водки, два стакана, .
За стол не пригласили, больно юн, но спросили, какого рожна здесь делаю. На мое сбивчивое объяснение – что делаю, ответствовали, что слышали про такую затею, но сами ничего конкретного по этому поводу сказать не могут. Говориили по оочереди, долго, по-эстонски, и я пришедши в себя, успел оглядеться. Все помещение уставлено гарпунами, шестами с привязанными буйками, оглоблями, какими-то деревянными лопатами – не лопатами, железными сетками, и множеством других непонятных мне вещей. Не удержался, спросил.
Оказалось, что это была последняя на Балтике зверобойная шхуна. Били тюленя на островах с октября по март-апрель. На этот сезон им разрешения не дали, вывели из состава действующего флота и поставили на прикол «до выяснения». Но «дух» битой нерпы еще не выветрился, экипаж до сих пор не разбрелся, сидят, ожидают, что же будет дальше. В том далеком 1968 году официально запретили бить зверя на Балтике и в Белом море. И слава Богу!
Краснолицые спорщики предложили мне зайти завтра с утра, когда будет «начальство», может они чего знают. Прогулял школу, приехал с утра. Но начальство тоже ничего конкретного сказать не смогло, опять послало во Дворец, за подробностями. В течение трех следующих месяцев я регулярно (не каждый, конечно, день) приезжал на зверобоя в надежде на начало работы клуба, но не случилось. Вероятно еще более старшее начальство задумалось, чему могут научить такие колоритные фигуры и спустило затею на тормозах. Зато я наслушался старинных историй от бывших уже зверобоев, бивших тюленя еще на Аландских островах и в шведских шхерах. Напрягу память, постараюсь вспомнить.
А вы, мои дорогие подписчики и уважаемые читатели, пожалуйста, отреагируйте на публикацию, хоть лайком, хоть дизлайком. Комментарии приветствуются!