"Трентиньян имел свой «звездный час», когда Клод Лелуш снял его в «Мужчине и женщине». Казалось бы, актер, начинавший медленно и скромно, должен был хватать, наконец, выпавший шанс. В «Мужчине и женщине» он был воспринят нарасхват: зрителям, в особенности зрительницам, он давал то, чего хотелось и не хватало. Он был «звезда» — персонализация мечты о надежности, которая входит в твою обыденность в облике настоящего мужчины: сильного, доброго, терпеливого, понимающего, с характером легким и твердым. Рука, плечо, каменная стена. Словом, сама надежность.
После «звезд» — «секс-бомб» (в самом термине есть отзвук разрушительной опасности), после «звезд»— сублимаций и воплощений тревог восход такой «звезды» с потенциалом положительности легко мог быть вычислен в ее успехе. Именно так Лелуш вычислил и вывел Трентиньяна.
Артист шанса не принял: хорошо это или плохо, но он не из того материала, из какого получаются «звезды».
С темой надежности Трентиньян не расстался, но он надежность не персонифицирует и не несет на потребу другим, как то подобало бы «звезде», а исследует ее.
Если вычленить из избыточно сложной и талантливой картины Бернардо Бертолуччи «Конформист»… присутствующую в ней крупную, жесткую и простую мысль, если вдуматься, что именно играет в ней Трентиньян, послышится всё те же рассуждение о надежности. Рассуждение от обратного. Трентиньян играет здесь предателя и логику предательства. Герой предает из страха, из корысти, но прежде всего он, либерал, живущий при фашизме, предает из боязни быть «не как все». Из боязни остаться одиноким, не предав там, где положено Трентиньян играл это, донося свирепый «черный юмор» такого поворота.
«Похищение» — фильм…, естественно было назвать попыткой кинорасследования реального политического преступления, похищения марокканского лидера Бен Барки (в фильме его зовут Садиэль и его играет Джан Мария Волонте). Фильм мог бы называться также «Предательство».
Дано традиционное фабульное положение: у человека есть слабина, его держат в руках и заставляют делать то, чего он не хочет. Так держат журналиста Дарьена и, не входя с ним в объяснения, заставляют вызвать в Париж Садиэля (они друзья). Хочешь понимай, для чего и кому это понадобилось, хочешь не понимай. — Трентиньян побеждает сюжетную стертость. Возвращает тому, что испытывает Дарьен, нестерпимую, омерзительную для того свежесть. Позор того состояния, когда ты приперт к стене и уступчив, когда ты пешка, приманка. Трентиньян сыграл это чувство позора, которое в бессилии понимаешь, как сыграл и мятеж против позора. Его герой — человек, который попал на наклонную плоскость, но не хочет катиться по наклонной, пытается ползти вверх — пусть под выстрелы, пусть к смерти.
Трентиньян и Волонте дают «Похищению» ту истинность гражданской заинтересованности, без которой нет и не может быть настоящего политического кино. В серьезное время незаменимы такие серьезные актеры» (Соловьева И., Шитова В. Эти трое сегодня // Советский экран. 1973. № 18. С. 5-6).