11,5 тыс подписчиков

Почему люди смертны. Белые принцы и серые крысы

7 апреля 20237 апр 2023

995

12 мин

Оглавление

Enfant terrible
Волосы и стрелы
Серое царство

1219-1222 гг. Одолев пустыни, горы и оборотней, посольство Чань-Чуня достигает долины реки Таласа. Оказавшись в стране хлопковых халатов и крупного винограда. Местных восхищает искусность китайских вещей, китайцев затейливость их прошлого.

Без которого понять настоящего и увидеть грядущего невозможно.

Продолжение. Предыдущая часть и ранимые люди, живут назло ЗДЕСЬ

Музыка на дорожку

Не тот изменник, кто изменил лучшим. Но кто изменился к худшему

Ненавижу предателей.

Как-то бросил Чингисхан Елюй Чуцаю.

Когда Советник мягко подвел беседу к необходимости обучения внуков. Мальчики подрастали, и будущим покорителям народов и правителям царств требовались примеры высокого и низменного, благородного и постыдного, доброго и худого.

Чтобы избирая одно, не оказаться в сетях другого.

А у тебя есть пример, Длиннобородый?

Спросил Завоеватель мира, слегка изгаляясь.

Как часто, не видя разницы между сейчас и всегда, наглеет перед мудростью сила. Благородство не позволило Елюй Чуцаю обидеться и оно же избавило от подобострастия. Потому что о чем бы сила не спрашивала, она всегда испрашивает лести себе.

Есть, Государь.

Спокойно ответил Советник.

И кто он был. Этот твой человек.

Спросил Хан

Раздосадованный нежеланием собеседника рассказывать не видя интереса, и необходимостью интерес проявлять.

Предателем, Государь.

Этот человек был предателем.

Чингиз усмехнулся.

А имя то у него есть.

...

Даши, Государь.

Его звали, Елюй Даши

И Советник повел рассказ.

Где вчера соединилось с сегодня, породив завтра.

Enfant terrible

Роды порождают уродов, уроды порождают роды

Едва речь стала членораздельной, Даши огорчал Дом Елюев (Правящая Династия Северного Китая) досадной особенностью. Дитя видело неприглядность явлений и говорило об этом вслух. Ни уговоры родителей, ни угрозы (им) действия не возымели и дело дошло до крайности.

Отрока предложили удалить с глаз Императора.

Престарелый уже Император (Елюй Хунцзи) воспротивился. Заметив, что Небо не нуждается в странах, которые не нуждаются в правде. Оставшись при Дворе, Даши охотно посещал Сад Кистей (Академия Ханьлинь). Где в совершенстве овладел шестью искусствами, погружая ум в происхождение слов и поиск их смысла.

Получив цзиньши (высшая ученая степень Средневекового Китая) Даши отправился руководить одной из северных провинций, где его и застала война. Престарелый Император Ляо умер, уступив трон внуку - Тяньцзо-Ди. Человеку расслабленного ума и изнеженной воли, отдыхающего от охоты с наложницами, а от наложниц на охоте.

Восставшие чжурчжени Ваньяна Агуды, одно за другим разбивали войска Железной Империи на Севере. На Юге удар (в спину) нанесла коварная Сун, считавшая всех варварами и называвшая всех узурпаторами.

В войне с ней обнаружились умения Принца, вникавшего в корни слов и сущность вещей, и умевшего этим пользоваться.

Суньцев разбили вдребезги и двухтысячный отряд киданей Даши разросся до тридцати тысяч обнадеженных. Но... северяне были иными.

Латная конница чжурчженей без труда одолевала громоздкие и неповоротливые рати Империи. Где половина воевать разучилась, а другая не хотела. Ваньяны навязывали сражения там где нужно, тогда когда нужно. В этой войне за ними остались время и место, закон и полководец.

Понимая это Даши был повержен, оказавшись в плену.

Уважение к роду и званию чжурчжени проявили, но.. Пленника заставили выдать место скрывающегося Императора.

И Даши. Это место. Выдал.

Постижение сути давало цель, и обязывало идти идти до конца.

Таньцзо-Ди сумел уйти. Но все его дети, женщины и богатства достались врагу. И когда сбежавший (от чжурчженей) Даши встретился с двоюродным братом, вместо пышного Императора ему предстал нищий беглец. Мечтающий не обрести новое, но вернуть потерянное.

За жен и детей, он на Даши сердился, но власть казалась важнее. И без Принца, вернуть её было нельзя.

Кузены спорили о последующем. Даши сдавший себя (и других) намеренно, чтобы узнать врага, тщетно отговаривал от атак. Чжурчжени лучше стреляли. Их сотники были опытнее, броня крепче, а кони быстрее.

Ни в чем кидани их могли превзойти.

Требовался год (другой) войны на изматывание. Чтобы латная конница врагов истрепалась, а своя подготовилась. Требовалось ждать и терпеть, терпеть и ждать. Но сама мысль об ожидании загоняла Императора на стены, а подданных на смерть.

Остатки войск бросили в битву, сделавшую Таньцзо-Ди низложенным.

Незадолго до , Елюй Даши взял две тысячи верных и покинул лагерь. Предав Императора второй раз. В дороге присоединился западный гарнизон, нетронутый войной из-за её отдаленности. Тангуты снабдили тридцать тысяч мужчин провизией. Дали верблюдов и указали путь.

Одолев пустыню (Гоби) отощавшая конница вышла на плодородную землю, встретившую зеленой травой, сочным виноградом и утесняемыми людьми. Первыми кто встретил Елюя Даши стали послы от карлуков.

Что было дальше!

Воскликнул Чингиз.

Карлуков он знал! И вождя их Арслан-Хана знал тоже! Елюй Чуцай всё рассказал, но о том же самом Чань-Чуню поведали хойхэ (мусульмане).

Явления полезно видеть и чужими глазами, чтобы лучше глядели свои.

Волосы и стрелы

Могущество смеется над неизвестностью, неизвестность над всем.

Султан Санджар владел необъятными землями и едва-ли (до него) в истории мусульман случался Государь могущественнее. Слухи о таинственном племени многобожников, объявившемся на Востоке в царственных мыслях места не обрели.

С тем же вниманием Санджар отнесся (бы) к рассказам о появлении на мервской окраине бродячих собак. Но царское внимание слишком дорого, чтобы подобным его занимать.

Доклады начались позже.

Когда хитаи (так называли их беженцы с востока) сперва откатились, отраженные Ахмадом Кашгарским. А после, усилившись киргизскими и уйгурскими пополнениями, повели наступление на Мавераннахр. Не имея стыда, и не обнаруживая страха.

До поры, Санджар от жалоб отмахивался. Но однажды в Мерв лично явился разбитый Махмуд Самаркандский (вассал Сельджукского Царства). Облобызал пол, залился слезами и заскулил как побитый щенок. Поводом к выступлению хитаев стали обиды карлуков, чьими защитниками проклятые себя выставляли.

И сколь не радуй Султана самаркандские слёзы, обязательства Государя требовали и утереть их, и за них отмстить. Гонцы понеслись в Гур и Систан, Хорезм и Румские земли, Мазандаран и Газни. Вскоре отовсюду потекли войска. Сто тысяч смельчаков собралось у Санджара и было безопаснее оттащить льва от добычи, чем удержать их от боя.

Походу предшествовал визит посланника, от которого гурхан (Князь проклятых) услышал:

Прими ислам и изъяви покорность.

Иначе увидишь ярость ста тысяч, каждый из которых стрелою рассекает волос на две части.

Выпускник Академии Ханьлинь и практикующий филолог задумался.

По щелчку пальцев, говорившему обрили бороду. Вручив в одну руку иглу, а в другую волос. Человек в белом (цвет Дома Елюев) халате приказал:

Рассеки надвое

И сколько бы попыток не сделал посол, все оказались тщетными.

А Елюй Даши (с благодарностью) вспомнил старого добряка Чжу-Цзи. Наставника академической юности. Учившего молодежь видеть смысл слова не в красоте, но в соответствии (сущему). Взаимодействуя с ним (сущим) на основе трех мер: понять, принять, применить.

Обритого посланца отправили домой и вероятность большой войны, сделалась её неизбежностью.

Говори подумав, обсуждай победив, не хвались никогда.

Султан погнал войска на Восток огромной массой.

Сам себя заманив в ловушку Катванской равнины близ Самарканда. В долину Заравшан, где растянувшаяся на десяток фарсахов змея мусульманского войска обретала себе простор.

Кидани ударили с трех сторон. И разрезав воинство пополам, отсекли ему хвост и голову. Сто тысяч львов обратились в стадо, где сильные топтались по головам слабых к реке, чтобы тут же в ней утонуть.

Никогда (до) земли ислама не терпели таких поражений. Но едва-ли это было самым страшным, что им еще предстоит потерпеть. Естество войны столкнулось с её наукой и наукой академической.

Санджар спасся с десятком всадников. Власть его, еще некоторое время оставалась призрачной, а потом и угасла. Многобожники создали новую державу в степях, Мавераннахр им покорился, а Хорезм платил. Имамы сетовали, эмиры молчали. Потому что правда урчащего живота, оказывается громче кричащих истин.

И тут бы (на сегодня) читателя отпустить с песней. Спросив предварительно что объединяет Ленина, Ницше и Аль-Капоне (не воля к власти). Но.. желчный Чжун Лу предварил этот вопрос своим. Спросив у Учителя:

Почему человек плох?

Потому что отвернулся от Неба

Почему зверь безжалостен?

Чтобы показать человека

Почему люди смертны?

Вместо ответа, Чань-Чунь рассказал старинную даосскую притчу, заодно возобновив старый спор. Что дает знаний больше: Академия или Горы.

Серое царство

Какова сторона, таковы и сторонники

Где-то на Севере Поднебесной, за Великой Стеной - томился человек. Ранимый душою, он еле-еле выносил мир с его высокомерием и насмешками. Терзаясь от явных обид и страдая от мнимых.

Склонность смущаться и тонкий душевный строй подталкивали к избеганию жизни, но они же научили и наблюдать. Глаза видели всё, хотя сердце не всё выносило.

Как и многие его возраста (человек был молод) юноша мечтал походить на животное. Но где другие хотели волчьей неутомимости или свирепости тигра, его мечты заняла обычная.. крыса. Вот кто бьется с жизнью по-настоящему - думал юноша. И если живет, значит жить умеет.

И хотя заключение молодых умов спорно, в чем-то с ним не поспоришь.

Не людской мир отражает животный, но животный людской

А когда чему-то посвящены мысли, вскоре оно и наяву возникает.

Они встретились в полдень. Когда человека из дому гонит уныние, а крысу из норы голод. Он присматривался, отмечая особенную злобность и наглость. Она принюхивалась, чуя вялость души и неспособность к поступку. Другой бы просто убил. Но к другим (потому) и не ходят.

Крыса усмехнулась (они могут), а человек предложил поменяться душами, на что хвостатая сразу же согласилась. Договор заключили на тридцать лет и закрепили перед Небом кровью.

Небо же промолчало (крайнее неодобрение в даосской традиции).

Так крыса обзавелась стыдом и рассудком, а человек настырностью и злобой. Он избегал открытости и разлюбил свет. Искал углы и вжимался в стены. Не видел дорог, но чуял ходы. Не смотрел наверх, но строил норы. Жил, чтобы схватить и спрятать. Спрятать и схватить.

Люди открылись как есть.

С тайным стыдом и постыдными тайнами. Владея которыми, так легко прибирать обладателей. Немного времени прошло, прежде чем человек стал царем людей, а крыса царицей стаи.

В его царстве почти все воровали и все врали. Слушая кого-то, каждый знал, что лгут. Но и другой не рассчитывал, что верят. Нанимаясь, работник понимал - заплатят меньше, чем обещали. А наниматель видел, что большего и не ждут. Скупились во всем.

Что деньги... когда и дружба с любовью взвешивались по счёту. И даже между мужчиной и женщиной лежала крыса. В сером царстве приценивались к женихам и взвешивали невест. Соблазняли чужих мужей и спали с чужими женами, ублажая больше корысть чем похоть. Когда радуется не плоть, но ум.

Острословы резвились поговорками про груши и вишни соседского сада, которые завсегда слаще. Но и угощать не спешили, потому что каждый норовил ухватить больше, а отдать меньше. Возникли целые школы, чьи наставники учили как взять женщину и не дать подарка. Притом что мудрость учит обратному - отдать подарок и не взять женщину.

Но и женщины серой страны были серы. Ни любви, ни верности не осталось.

Зачем мне этот..

Приглядывалась хитрость

Зачем мне это

Спрашивал (себя) ум.

Отчего многие предпочитали жить тихо и умереть бездетным.

Вообще же благородство обесценилось, а вежливость презиралась. Грубость назвали искусством общаться, наглость умением жить. Худших признали лучшими и лучшие им подчинились. Самый заметный был отвратительно вызывающ и вызывающе отвратителен.

Воровство стало связующей нитью. Не участием, но соучастием сводя души. Им восхищались, слагали легенды и пели песни. Доблестью считалась способность вырвать, воспользоваться, поиметь. Досадить и смутить. Привести в замешательство и лишить покоя. Выбить из равновесия и довести до слез.

Люди стремились выглядеть так, чтобы им отдавали (и отдавались) заранее. Человек вынужденно прибивался к стае. Не потому что хотел, а потому что по-другому, не выжить.

Но самое ужасное происходило в судах.

Страшно не когда совершается беззаконие, а когда беззаконие совершается по суду

Суд использовался исключительно для расправ с неугодными и отъема собственности. А неугодными стали все у кого собственность была.

Спасая добро, из царства побежали и вкупе с бездетными это оставило много пустых дворов, забытых имен и забитых окон.

Предков не чтили и жили на земле так, будто Неба не было. Изредка принюхиваясь к воску в святых местах, они выгадывали чем бы и здесь поживиться. И не находя - уходили.

А что же варварский царь?

Спросил въедливый Чжун Лу

Он получил всё, чего может пожелать прихоть и дотянуться корысть, но радости от этого не прибавилось. Помнящие самоубийц видели (в нём) тех кого помнили. Подмечая печально знакомую лживость речей и вероломство поступка. Неверность слову и презрение к обязательству. Зависимость поступков от чувств, а чувств от порывов. Попытку заслониться от дурной мысли дурным делом. Все понимали

Жить он не хочет, не будет и не даст никому.

Проступки становились тяжелее, а норы глубже. Пока однажды не прокопались к подземному царству, выпустив на землю его обитателей. В мир пришло насилие, сделавшее серое черным, а черное красным.

А крыса?

Не унимался вельможа.

Сначала крыса застыдилась себя, потом ее застыдились другие (крысы). Она отказалась кусать собратьев и воровать в жилищах людей. Сперва её посчитали безумной, после назвали святой.

Приносили еду и никому не давали в обиду.

Води нас!

Однажды сказали крысы

И стая переселилась в поля, поближе к еде и подальше от человека. Первый год они собрали остатки урожая в норы. Рис пророс и крысы больше не нуждались в еде, наслаждаясь любовью и дружбой.