В доме по третьей улице, что шла недалеко от Мещанского проспекта, всегда говорили, что «стены все слышат». Не знаю, откуда пошло такое поверье, но обычно - слухи хорошо искажаются, когда передаются из уст в уста, внося свои авторские коррективы для красоты.
Дом тот пустой давно уже, как говорят - с 1982 года. Конечно же, в силу поддержания легенды, все говорили, что покинули его из-за призраков, но на самом деле история была более проще, хоть и имела некие сверхъестественные детали.
Состоял он трех этажей и двух подъездов, где каждый этаж вмещал не больше четырех квартир. Как и положено похожим домам - все друг друга знали, а в советское время и вовсе дружили, ходили друг другу в гости и вообще редко запирали двери. Среди жильцов были такие как: Анатолий Владимирович - инженер с металлургического завода; Авдотья Никитична - бухгалтер на этом же самом заводе; семья Путиловых: Виктор и Наталья, также их дети Петруша и Настасья; пенсионеры: Зоя Филипповна, Тамара Николаевна, Роза Ивановна и Вера Степановна; также были еще курсант стрелкового училища Алексей и его невестка Алена; среди всех остальных выделялся Петр Петрович, что слыл абсолютным пьяницей.
Как-то посреди лета, из квартиры Петра Петровича стал доноситься неприятный запах, а его самого уже не было видно третьи сутки. Постоянный стук в двери и громкие возгласы ни к чему не привели, поэтому было принято решение - вызывать Милицию. Около семи часов вечера, к дому подъехала милицейская «буханка», из которой вышло три милиционера, все примерно одного роста - не выше ста восьмидесяти сантиметров. В их лицах читалось подготовленное напряжение, но при этом утешающее радушие по отношению к остальным, чтобы держать в тонусе. Показав жестом, чтобы все оставались на улице, они вошли в подъезд и не появлялись около десяти минут. За это время было слышен деревянный треск с металлическим отзвуком, а это значит, что сломали замок. Вскоре, на улицу вышел один из сотрудников, смотря на всех вопросительным взглядом, видимо ожидавший, что кто-то вызовется первым с ним говорить, чтобы описать ситуацию. Решился Анатолий Владимирович, он встал со скамейки и подошел к милиционеру, а после состоялась приглушенная беседа.
-Кто нашел труп?
-Там труп?
-Ах да, вы же не знали, что он умер, - задумчиво сказал милиционер, поглаживая подбородок, - Он несколько дней, как мертв, видимо спился, как указывают бутылки вокруг и одна, что не допита осталась.
-Как же так возможно пить? - с ужасом чуть ли не восклицал Анатолий Владимирович, но сотрудник пресек жестом его попутно развивающееся негодование.
-Послушайте, товарищ - не очень будет гуманно пестрить эмоциями, чтобы не напугать остальных. Дело, сами понимаете - щепетильное. Просто можно сказать, что мертв, а из-чего, уже установит экспертиза.
-Да, конечно, конечно, понимаю.
-Сейчас мы вызовем бригаду и заберем тело. Нужно будет потом приехать в отделение и ответить на пару вопросов.
-Конечно, поможем, чем сможем.
-Как давно усопший не выходил из дома?
-Дня три, не больше. Думали, что опять запил, но выходить за новой бутылкой же надо, а он все и не появлялся, вот и забили тревогу.
-Хорошо, понял вас. Сейчас, успокойте жильцов, а там дальше приходите в отдел, через пару часов.
В толпе нарастала нервозность, но Анатолий Владимирович пытался сгладить углы. Вскоре, ему все же это удалось: пенсионерки перестали кудахтать и приняли на веру аргументы, семья Путиловых перестала закрывать уши детям, остальные держались более спокойно. Все разошлись по домам и продолжили заниматься бытовыми делами, что поспособствовало спокойствию.
В окнах разливался оранжевый свет от настольных ламп, что отличались всегда меньшей яркостью и обдавали спокойствием, освещая небольшой кусок комнаты, не ослепляя лучами света, что создавало бы мигрень. Солнце давно ушло за горизонт, слегка оставляя алую вуаль, как напоминание о себе, а лёгкий ветерок покачивал уже сильно распустившиеся листья на деревьях. Около третьего дома стояла тишина, что лишь искажалась от старой двери, которая покачивалась от дуновения ветра, лишь от того, что была в ветхом состоянии, а петли ее почти сошли с основ. В подъезде всегда было слабое освещение, в виде тусклой лампочки, которая находилась прямо под потолком, поэтому свет больше освещал потолок, нежели лестничную площадку. Ее постоянно хотели поменять, но кроме желания, это дальше никуда не сдвинулось.
Алена - жена курсанта, собрала последнее белье после стирки и собиралась отнести на двор, чтобы развешать. Она взяла тазик, заполненный одеждой, и взяв его под бок, стала выходить. Ей приходилось медленно перебирать ногами, чтобы не споткнуться - шаг за шагом, она двигалась вдоль стены, которая вела к лестничному пролету. Вся прелесть данной ситуации состояла в том, что жили Алена с Алексеем на третьем этаже, поэтому путь только еще начинался. Девушка медленно спускалась по ступенькам, пока неожиданно не услышала скрип, доносящийся со второго этажа. Она прислушалась - никаких звуков больше не было - пожала плечами и стала спускаться дальше.
Когда последняя ступенька была пройдена, Алена с улыбкой чуть ли не спрыгнула на площадку, но резко ее улыбка сменилась на выражение ужаса. Там, в паре метров от нее, стоял Петр Петрович. Всего его не было видно, из-за ужасного освещения, но она узнала эти впалые щеки и тяжелые глаза, которые являли невыразительный взгляд, который сулил лишь печаль и тоску. Он стоял и что-то кряхтел очень негромко, заметив Алену, он протянул руку в ее сторону и начал понемногу идти. По площадке раздался пронзительный крик, который по своей натуре, был уже близок к визгу. От страха, девушка закрыла глаза, а когда открыла, то Петра Петровича уже не было.
Соседи выскочили на площадку, кто-то даже прибежал из соседнего подъезда, так как стены были не слишком толстые и все было слышно. Курсант соскочил с третьего этажа и стал успокаивать свою невесту, которая пыталась сказать, что произошло:
-Там…он…был…в темноте, Петр…Петрович, - дыхание было слишком учащенным, чтобы спокойно о чем-то сказать.
Услышав это, бабки стали сразу креститься, Анатолий Владимирович нахмурился, а Путиловы стали уводить детей.
Ситуация понемногу улеглась, но все стали слышать по ночам, как шорох вьется ветром по лестничным пролетам, как тяжелые ноги волочатся по шершавым лестницам, дыхание спертое гуляет по воздуху, и кряхтит голос в ночи. Стены буквально чувствовали все, шептались словно между собой, когда их касалась рука мертвеца.
Спустя три дня, Анатолию Владимировичу и Авдотье Никитичне весь этот бардак надоел, поэтому они пошли к участковому, чтобы узнать, где похоронили Петра Петровича - упокоилась ли его душа. Они вошли в кабинет, где задумчиво сидел участковый - Владимир Юрьевич. Он пригласил их присесть и посмотрел на своих гостей, чтобы выслушать их причину появления. Когда Анатолий Владимирович и Авдотья Никитична изложили суть своего вопроса, то услышали лишь смех участкового, который разносился по всему кабинету. Владимир Юрьевич высмеял последние силы и начал говорить:
-Жив ваш алкаш, жив! Привезли его, передали врачам, а он как вскочил, чуть ли не в бреду.
-То есть, мы думали, что это призрак, а Петр Петрович просто вернулся домой? - ошарашено сказали гости в один голос.
-Получается, что так.
-А ночью он видимо ходил в ларек за бутылкой и закусью. Тьфу, старый дурак.
Весть разошлась по дому, но у многих оставались сомнения - жить ли в одном доме с тем, кто наводит такой ужас. Время шло понемногу, люди стали уезжать, пока не остался один Петр Петрович. Ехать ему было некуда, да и устраивало его все, тем более, когда дом покинули все те, кто его осуждал.
Прошло много лет: по дому сошла краска, стекла окон были выбиты, лестницы стали ветхими, а двери едва держались вообще на петлях. Люди поговаривали все, что по дому ходит призрак Петра Петровича, также волоча ноги по лестничным пролетам, но мне что-то подсказывает, что это просто звук двери, которая также качается по дуновению ветра.