Я долгие годы считала, что "Река Потудань" Андрея Платонова -- моё любимое произведение о любви. Сейчас немного сомневаюсь, что самое любимое, но точно в числе любимейших. Платонов занимает довольно значительное место в моём внутреннем мире, сидят его герои в моей душе на полынных полях, под звёздным небом. Я не знаю другого писателя, язык которого был бы настолько самобытен. Совершенно "сам по себе". Абсолютно и бесповоротно. Так писать больше не сможет никто и никогда.
Показать в прозе "сокровенного" человека, то есть поймать духовные отблески в лицах, судьбах и поступках людей очень сложно. Прямолинейно это не получится никогда, всё духовное ускользает, струится между пальцами, скрывается при малейшем прикосновении. Возможны лишь намеки и осторожные штрихи. Это прекрасно получалось у Платонова, его слова как будто раскрывают скрытый под внешней оболочкой вещей сущностный мир.
Есть много произведений о любви, любви страстной, иногда убийственной, любви несчастной, томительной, любви неразделённой, любви-ненависти, любви-жалости. Только Платонов, мне кажется, смог так написать о любви тихой, ни на что не похожей, любви ослабляющей, до потери себя. Той любви, которая начинается как узнавание, как чувство глубокой необъяснимой родственности другого человека. Души уже встречались, а люди только приглядываются друг к другу. Любви, которая, по сути, может оставаться платонической, не теряя при этом своей глубины.
В дебютном игровом фильме Александра Сокурова "Одинокий голос человека", снятого по мотивам произведений Платонова, этот момент показан очень тонко, через медлительные карты семейных фотографий, уводящих на дальние тропы памяти. Среди фотографий есть и детские снимки самого Платонова (Андрея Платоновича Климентова), это производит большое впечатление, словно связывает автора с его текстом.
Красноармеец Никита Фирсов возвращается с полей гражданской войны в родной город, спящий в туманной осенней низинке около медленных вод реки Потудань. Его возвращение буквально оживляет старого отца, влачившего тоскливое одинокое существование после потери семьи. Но оживить надо и самого Никиту, будто обмершего, лишившегося жизненной силы после ужасов военных лет. И это оживление начинается, когда он встречает Любовь Кузнецову, дочь учительницы, которую помнит ещё девочкой. Люба окликает его и происходит чудо: "голос тот сразу коснулся и согрел его, будто кто-то, дорогой и потерянный, отозвался ему на помощь". Чувство не возникает в этот момент, оно уже было, только затихло под спудом усталости и горя. Люба выхаживает Никиту от болезни, спасает его тело, но что-то в самом существе Никиты ещё повреждено.
Состояние Никиты после фронта, где был, по словам его отца-старика, уничтожен "целый класс", можно описать как сомнамбулическое. Физически он здоров, "нигде не раненый", но внутренне надорван и устал от мучений. Вообще слово "мучения", "мучиться" часто повторяются в тексте, Никита словно хочет избавить от мучений всё живое, он говорит Любе, что будет с ней жить, чтобы она не мучилась, замечает, что после войны хорошо рождаться детям "мучиться не будут" и тут же добавляет, что Любе не надо рожать, чтобы "не мучиться". Ну, и мужское бессилие Никиты тоже естественное продолжение его глубоко уязвленного состояния, сострадательного, но лишающего жизненной силы. "У меня сердце сильно заболело" -- говорит он Любе, когда она обнимает его. Никита "не может мучить Любу ради своего счастья", опять же, страх мучений, которые неразрывно связаны с жизнью, лишает его брак счастья.
Люба же, витальная животворящая сила, во время тяжелой болезни "Люба обняла Никиту и прижала к себе, а он свернулся от стужи в комок и прильнул лицом к ее груди, чтобы теснее ощущать чужую, высшую, лучшую жизнь и позабыть свое мученье, свое продрогшее пустое тело." Никита, действительно, словно пуст. Однако, его пустота подобна древнему хаосу, из которого появится мир. По вечерам их совершенно целомудренной жизни он лепит из глины какие-то затейливые и причудливые фигурки, заменяющие реальную жизнь. Он пребывает с удовольствием в мире вымышленном, не имея силы находиться в реальности. Но, Люба, на лице которой появилось привычное выражение "терпеливой доброты" явно несчастна.
Никита решает не мучить Любу своим бесполезным существованием, решает утопиться, когда тронется лед на реке, но, в итоге, совершает побег. Уход. И этот уход страшная ошибка, совершенно явно действие глубоко эгоистическое, ведь на самом деле, Никита бежит от собственных мучений.
Существование Никиты на базаре Кантемировки напоминает посмертное загробное существование, адский сон. Бессловесный человек, тень, бродящая не по Елисейским полям, а около ям с нечистотами. "Отвыкнув сначала говорить, он и думать, вспоминать и мучиться стал меньше. Лишь изредка ему ложился гнет на сердце, но он терпел его без размышления, и чувство горя в нем постепенно утомлялось и проходило." Сокуров подчеркивает гибельное адское состояние Никитиной души образами пустыни, потрескавшейся почвы.
Возрождение наступает, когда Никита встречает на базаре приехавшего туда случайно за покупками отца. Отец рассказывает, что Люба утопилась в Потудани от тоски по потерянному мужу. Именно так, словно её не спасли, ведь, в каком-то смысле Люба умерла, она перестала быть той витальной светлой силой, превратилась в такую же тень, которой был Никита. И именно он был виноват в этом. Этот момент становится катарсисом для Никиты, от душевной боли и ужаса совершается пробуждение, он спешит обратно, в свой город, к покинутой жене. В фильме Сокурова момент неожиданной встречи с отцом сопровождается торжественным и страшным музыкальным фоном и напоминает высший суд. Грустные слова отца "Думала, ты утонул и всплывешь, а она хотела тебя увидеть. А ты, оказывается, вот тут живешь. Это плохо…" звучат как приговор, а бег-возвращение Никиты домой, с искажённым страданием лицом-маской отражает всю силу его внутреннего переворота.
На этот раз Никита спасает Любу, возрождает её, даёт её больному, обессилевшему телу силу. "Он пожелал ее всю, чтобы она утешилась, и жестокая, жалкая сила пришла к нему. Однако Никита не узнал от своей близкой любви с Любой более высшей радости, чем знал ее обыкновенно, — он почувствовал лишь, что сердце его теперь господствует во всем его теле и делится своей кровью с бедным, но необходимым наслаждением."
Река Потудань, текучая стихия, становится границей между миром живых и мертвых, границей, по берегам которой герои странствуют и ищут истину. Она может вынести на своих водах к дальним удивительным райским странам, где поют невиданные птицы, а может покрыть своей водой и стать могилой.
Сокуров использовал в фильме историю про рыбака с озера Мутево (роман "Чевенгур"), желавшего утонуть, чтобы узнать тайну жизни и смерти (которую знают молчаливые рыбы), подчеркивает скрытые смыслы произведения. Без погружения в воды символической реки страданий не воскреснуть, и именно любовь становится спасительной силой, вытягивающей из бессловесного сумрака загробного мира. Одинокий голос человека надо уметь услышать. Услышать и отозваться.
Друзья, ставьте лайки и делитесь своими мыслями!