В последнее время на Котах выходит много статей про 1941-й год и начало Великой Отечественной, вот и я решил добавить свою чайную ложечку. В частности, навеяло идею мне вот этой статьёй о снабжении. Действительно, говоря о боевых действиях, многие частенько забывают о вопросах доставки огромного количества боеприпасов и других военных грузов в войска, ограничиваясь тактикой и толщиной брони танков. Однако, поднятая автором тема о снабжении напрямую затрагивает ту тему, которую хочу поднять в данной заметке я, а именно, вопрос производства этих самых боеприпасов. И здесь я поговорю об одном глобальном стратегическом проёбе просчёте германского политического руководства, о котором в популярной истории говорят крайне редко.
Тезис о том, что Гитлер недооценил Советский Союз и Красную Армию, рассчитывая закончить войну к осени, мы слышим буквально отовсюду, включая детские книжки. Распространён миф, который, тем не менее, хорошо иллюстрирует реальную историческую ситуацию – о том, что немецкие войска на 7-е ноября планировали свой парад на Красной площади, а получили советский. Блицкриг, который является самим символом этой войны и Вермахта в частности, действительно провалился. Но вот в чём же выражалась та самая недооценка Гитлером СССР, кроме плановых дат завершения операции «Барбаросса» и известнейшей фразы фюрера про «колосса на глиняных ногах»? А выражалась эта недооценка в гораздо более важных вещах, чем в планах и словах – в экономическом курсе, принятом на большую часть 1941-го года.
Как известно, планы по подготовке нападения на Советский Союз появились у немецкого командования в 1940-м году, причём одна из ключевых изначальных причин была связана с Англией – Гитлер утверждал, что при разгроме последней крупной державы в Европе, у Англии не останется надежды на победу в длительном противостоянии. Позже появились и резкая необходимость реквизировать советские ресурсы для обеспечения громадной армии, что вылилось в геноцид, и другие причины, но сейчас не об этом. Основной своей проблемой Гитлер на тот момент считал именно англичан, и фокус внимания был сосредоточен на них. Уверенный в непобедимости набравшего силу Вермахта (стоит отметить, что после кампаний 1939-го и 1940-го годов, подобное мнение было распространённым), он считал, что кампания против СССР будет быстрой и несложной. Но главный вопрос не в сроках и не в сложности. Опираясь на данные по расходу боеприпасов в ходе польской, а главное, французской кампании, немецкое руководство неправильно спрогнозировало количество боеприпасов, которое будет нужно израсходовать для разгрома русских. И, исходя из этих, как выяснилось позже, совершенно неверных данных, формировался план производства для военной промышленности на 1941-й год, который должен был стать годом успешного разгрома СССР.
Немножко подробностей – во французской кампании Вермахт истратил 88 460 т боеприпасов за 43 дня боев. Кампания в Югославии и Греции заняла 24 дня и потребовала менее чем 25 000 т боеприпасов. Польская кампания, хоть и оказалась самой затратной, показывала те же порядки – около 90 000 - 100 000 т за 36 дней. Таким образом, расход боеприпасов оказался достаточно низким, удивив даже самих немцев – они готовились к войне по методичкам Первой Мировой, в которой расход одних только артиллерийских снарядов зашкаливал, что привело к опасениям, что созданных в сентябре 1939-го запасов не хватит на длительную войну на Западе. Однако, Франция была разгромлена в кратчайшие сроки и с минимальными затратами, что сильно порадовало немецких штабистов и квартирмейстеров. Исходя из этих цифр, в 1940-м году командование начало планирование агрессии против Советского Союза.
Учитывая рост сухопутной армии в начале 1941-го года, доведение числа дивизий до 180 и доукомплектование имеющихся войск, все усилия военной промышленности Германии осенью и зимой 1940-го бросили на обеспечение всем необходимым новых частей именно сухопутных войск – производство танков, артиллерии, нужного оборудования. Верховное командование Вермахта, основываясь на опыте войны на Западе, определило необходимый запас боеприпасов для операции «Барбаросса» - 160 000 тонн. Учитывая производство при расходе как во Франции, такого запаса хватило бы на 6-7 месяцев войны. Такие запасы было несложно сформировать при имеющихся темпах производства, однако ресурсы и возможности промышленности были не бесконечны. Направляя основные усилия на развитие сухопутных войск, Германия жертвовала другими отраслями – в частности, нужды Кригсмарине, военно-морского флота Германии, учитывались лишь частично. А в предстоящей после русской кампании активной борьбе с Англией был нужен именно флот, вместе с развитыми ВВС.
Считая, что русская кампания будет, если не легкой, то, как минимум, быстрой и результативной, а также вовсю грезя о дальнейшем разгроме Англии, немецкое военно-политическое руководство решает заранее начать подготовку промышленности к следующему шагу. Уже в начале 1941-го года, накопив необходимые для «Барбароссы» запасы, производство боеприпасов резко снижается. Сравнивая июнь 1940-го и июнь 1941-го, важно отметить, что производство снарядов к 75-мм легким пехотным орудиям упало более чем в 10 раз, к 81-мм миномётам – в 16, а к 105-мм гаубицам – в 20 раз. Считая в деньгах – в 1941-м году на производство боеприпасов было потрачено на 137 млн рейхсмарок меньше, чем в 1940-м – это меньше на 37%. Боеприпасов производили даже меньше, чем в 1939-м. Освободившиеся мощности направили на нужды флота и ВВС. Однако, это решение оказалось ошибкой.
За период с 22-го июня по 31-е июля 1941-го года немецкие войска на Восточном фронте израсходовали 124 671 т боеприпасов, более чем в полтора раза превысив предполагаемые значения расхода. Кампания оказалась гораздо сложнее, а сопротивление противника – гораздо упорнее, чем считали немцы. Более того – кампания затянулась. За первые шесть месяцев Вермахт израсходовал 583 341 т боеприпасов, но не сумел закончить войну. Ожидаемого уменьшения потребления боеприпасов в зимние месяцы также не произошло. Отброшенный с тяжелыми потерями от Москвы Вермахт уже в январе 1942-го года остро почувствовал нехватку боеприпасов. Планы по быстрому разгрому СССР и давлению на Англию провалились. Война стала затяжной. Нужно было срочно перекраивать экономику обратно. В условиях постоянной нехватки ресурсов и необходимости срочно восполнить человеческие потери в войсках в результате летне-осенней и зимней кампаний, вернуть промышленность на только что покинутые рельсы было особенно тяжело. Учитывая всё возраставшие «аппетиты» войск в затягивавшейся тяжелой войне, даже привлечение на работы военнопленных и прочие решения, обеспечивавшие рост немецкой экономики, не дали полноценного результата. Реального снарядного голода Вермахт так и не испытал, но всю войну был на грани дефицита. Закидывать противника бомбами и снарядами в тех масштабах, в которых можно было это делать в 1941-м и в каком это делали те же американцы, немцы уже не могли. Снарядов хватало в обрез на то, чтобы хоть как-то отвечать всё быстрее усиливавшемуся противнику. Именно этот фактор сильнее всего определил невозможность Вермахта к наступлению на всём фронте после 1941-го года. Сталинград , Курская дуга, отдельные наступательные операции в 1944-м – все эти битвы требовали гигантского количества боеприпасов, которое достигалось лишь чрезвычайно экономным их расходованием на других участках фронта и накоплением в течение месяцев перед наступлением. Кригсмарине и Люфтваффе навсегда отошли на второй план, но производства порою не хватало даже на достойное производство танков. Катастрофа на фронте, определившая судьбу «тысячелетнего» Рейха, была предрешена катастрофой экономической.
Статья Глеба Маликова