В декабре 1937 года в ведущих газетах Германии появилось объявление: Для работы на военном объекте требуются физически здоровые служащие женского пола в возрасте от 21 до 45 лет. Хорошая зарплата, бесплатное питание, проживание и обмундирование гарантируются.
“Военным объектом” буднично назывался концентрационный лагерь Лихтенбург. Он организован на территории замка эпохи Возрождения практически сразу после прихода к власти нацистов в 1933 году. Там содержали осужденных коммунистов, бродяг, гомосексуалистов и цыган.
С каждым годом у сверхчеловеков количество врагов только множилось, а значит, крепла необходимость в местах для их изоляции. В 1937 году из старинного замка мужчин вывезли в новый лагерь Равенсбрюк, а на их место поместили лесбиянок, сектанток и все тех же бродяг с коммунистами. Только женского пола.
Согласно довольно категоричным требованиям норм морали, а в Национал-социалистическом государстве таковая была, мужчины допускались лишь для внешней охраны объектов, в которых содержатся лица другого пола. Во внутренний периметр охранной, жилую, административную и рабочую зоны они могли входить только в сопровождении “вертухаев” женщин.
Избытком рабочих мест Германия избалована не была давно. С приходом к власти Гитлера положение несколько изменилось, но пока не сильно. Страна еще не вступила в период бесконечных войн. Военные заказы еще не достигли своего пика. Мужчины еще не гибли массово в окопах. А либо работали, либо искали возможность трудиться.
Потому женщины в подавляющем своем большинстве имели довольно однообразное будущее. Конкретнее: нищий и тяжкий труд на фабрике или Kinder, Kuche, Kirche. То есть Дети, Кухня, Церковь. Правда, у некоторых были еще Наряды или Kleider, но это привилегия немногих. Ее либо браком заслужить надо, либо заработать как-нибудь еще.
Подобное объявление как раз и открывало окно возможностей для малообразованных, вышедших из совсем небогатых социальных слоев немок. Счастья да успеха материального желавших, а труда тяжкого да занудного — нет. Таковой и была будущая “Зверь” или “Бестия” Мария Мандль.
Она родилась 10 января 1912 года в городке Мюнцкирхен Верхней Австрии. Отец был сапожником. Возможно, уклоняясь от призыва в ряды достославной Австро-Венгерской армии, которая несла невообразимые потери на полях Первой мировой, он бежал с семьей в нейтральную Швейцарию.
Мать будущего “Зверя”, как и положено, посвятила себя “Трем К”. Ну, тем самым Kinder и так далее. Возможно, дочь она готовила к той же карьере. Потому и получила Мария самое доступное образование. То есть четыре класса.
Ей их вполне хватило, чтобы сделать головокружительную карьеру в системе Лагерей Смерти. “Бестия” Мандль дослужилась до Лагерфюрерин, то есть начальника лагеря. Что вполне соответствовало званию полковника в Вермахте. Хотя и не было его аналогом. Ну, там еще присутствовали упорство и труд, что понятно. Это у нее национальное.
В 1919 году семья Мандль, а именно так звучит австрийский вариант фамилии, вернулась в проигравшую войну, бурлящую революцией Австрию. Бывшую "танцующую" империю, а теперь страну людей, пытавшихся выжить. Впрочем, так же, как и соседняя Германия. На фоне огромной убыли мужского населения Европы призрак феминизма бродил по континенту в паре с коммунизмом. Найти работу было очень сложно. Но найти мужа еще сложнее.
Марии повезло. В 1932 году двадцатилетняя девушка стала почтальоном. Тотальная безработица и безденежье научат кого угодно не просто уважать, а почти молиться на любую работу. Тем более если она не самая тяжелая физически.
Логика будущих событий упрямо твердит, что Мария Мандль отсутствием амбиций не страдала. Как в общем-то и все, кто поддержал идеи национал-социализма. А кому не понравится быть Сверхчеловеком, когда весь мир говорит, что вы во всем виноватые лузеры? Кто не хочет повелевать, когда вы рады возможности тяжко трудиться за жалкие пфеннинги. Точнее, за миллионы марок, что много хуже.
Это сейчас называется просто Аншлюс. А тогда, 13 марта 1938 года, в Австрии это был праздник. Им замаячила перспектива стать гегемоном и избранной нацией. Вослед за этим эмоциональным оркестром Мария Мандль пошла тропой своего земляка. Того, кто родился, как и она, в Верхней Австрии, а уехав в Германию, стал фюрером сверхчеловеков.
В декабре 1938 года она прочла объявление в газете о приеме на работу “на военном объекте”. Марии стало ясно, зачем она в сентябре приехала в Германию. Вот ее шанс. Вот ее путь к Kleider, а там, возможно, и остальным “Трем К”. Правда, была еще одна мечта. Она очень любила музыку. Но будет впереди и она.
А пока. Пока школа. Рейхсшуле СС в Оберренхейме. Быть членом “Черного Ордена” женщины не могли. Потому их путь лежал в СС — Гефольге, то есть в “Свиту СС” или Вспомогательные подразделения. Это только кажется, что “набирали по объявлениям”. Нет. Сначала учили. Вернее, сначала требовали. И требования эти были более чем жесткие.
Обязательно и категорично. Чистокровные немки. С внешними данными, не позволяющими в этом сомневаться. В возрасте от 21 до 45 лет. Физически здоровые, политически грамотные и понятно, что благонадежные. И о том, и о другом справки обязательно. Не только не судимые, а даже к административной ответственности не привлекавшиеся. Соответственно: выписки, автобиография, характеристики и фотографии. С этим строго. Ордунг. И все тут.
Зато какие кущи сулила “вспомогательная“ служба. Ну, помимо Власти и причастности к Великому делу. Оклад не менее 105 рейхсмарок, да плюс за переработки 35. Не меньше. А одна рейсхмарка — примерно 580 нынешних, нам понятных рублей. Заметьте, самим у станка стоять или в шахту лезть не надо. Избил человека или в печь отправил - и зарплату получил.
К тому же обмундирование казенное. Да к нему еще нижнее белье. А оно было не то чтобы роскошь, но ценность имело значимую. Служебное жилье, детский сад, санаторий и “кормушка” в соответствующем распределителе дефицита. Кто родился до середины восьмидесятых, тот помнит, что это такое.
По окончании Рейхсшуле выпускницы разделялись на два потока: СС — Хельферин и СС — Кригсхельферин. Если первые тащили тяготы вольнонаемных гражданских служащих армии, то есть медсестры, радистки и тому подобное. То вторые — военные обязанности. К ним относились надзиратели лагерной машины смерти.
В замке Лихтенбург Мария долго не задержалась. Уже в мае 1939 года она, как перспективная, хорошо зарекомендовавшая и политически грамотная СС — Кригсхельферин, переведена на должность ауфзеерин, то есть надзирателя, в более крупный лагерь Равенсбрюк. Он был только что открыт. И предназначался для содержания женщин.
Довольно скоро Мандль вступила в НСДАП и стала стремительно расти по карьерной лестнице в системе СС — Гефольге. В ее обязанности на различных должностях входила организация быта заключенных. В случае необходимости, а таковая возникала постоянно, лично наказывать провинившихся.
В это время женский лагерь Равенсбрюк стремительно рос. С 900 до 10 000 заключенных всего за три года. Там содержали политических и лесбиянок, исповедующих неправильную религию и уголовниц. Все были разных национальностей. Немки и цыганки, голландки и венгерки, гражданки Советского Союза и полячки. Евреек было меньше.
Соответственно развитию предприятия и своим стараниям Мария Мандль росла над собой и поднималась по карьерной лестнице. С ауфзеерин до оберауфзеерин, то есть старшая надзиратель к лету 1942 года. Она была настолько эффективным менеджером в системе производства смерти, что к своим 30 годам достигла почти максимума, что могла ей предоставить Свита-СС.
Равенсбрюк в системе лагерей III Рейха был концентрационным. Соответственно, заключенные обязаны были трудиться не менее 16 часов в день. Смертность была невероятно высокой. Там погибло около 98 000 человек.
Но существовали еще и лагеря смерти. В крупнейший из них — Аушвиц-Биркенау Мария Мандль была переведена с повышением в конце лета 1942 года. Он располагался в 60 километрах от Кракова и нам известен как Освенцим. Точнее сказать, что это была система лагерей. Один из которых — для убийства женщин.
На должности оберауфзеерин Мария Мандль отвечала за примем заключенных и их селекцию. То есть она определяла, кого отправить в газовые камеры сразу, а кого потом. Затем она организовывала быт оставшихся и уничтожение тел уже убитых.
Работы было очень много. За все время службы в Освенциме Марии Мандль там было убито около 500 000 женщин. Но молодая оберауфзеерин умела не только трудиться, но и жить. Жить так, как считала нужным. Она любила развлекаться “зверушками”. Отбирала для себя хорошеньких детей. В той степени, в которой они могли быть к моменту прибытия и началу “селекции”.
Ребенка Мандль забирала в дом, в котором проживала на территории, смежной с лагерем. Какое-то время мальчик или девочка ни в чем нужды не знали. Их кормили и одевали, в их распоряжении были игрушки и слуги из числа заключенных. Но наступало время, когда “зверушку” “бросила хозяйка”. Бросила буквально печь.
Печами в системе лагерей Аушвиц-Биркенау руководил любовник Марии Карл Бишофф. Жизнь вообще удалась. Никто бы из земляков Верхней Австрии не узнали бы дочь сапожника в “Звере” и “Дьяволе в юбке”, как ее называли заключенные. Она жила в благоустроенном доме с неограниченным числом прислуги. Которую меняла по своему усмотрению. Их она тоже называла “зверушки”. Как только слуга надоедала, ее ждала печь.
Не говоря уже о Kleider. Нарядов у Марии действительно хватало, хотя любимой была серая форма СС — Гефольге. Да что мелочиться! Наконец, у нее был свой оркестр. Ведь она так любила музыку. На “селекции” отбирались музыканты. Для этих женщин смерть на время отступала. Они играли для нее, отдельно для руководства Аушвиц-Биркенау и каждое утро и вечер в начале и в конце трудового дня в женском лагере.
В 1944 году Мария Мандль достигла пика своей карьеры в системе производства смерти III Рейха. Она была назначена на должность лагерфюрерин, то есть начальницы женского лагеря в системе Дахау. Ее наградили крестом “За военные заслуги” II степени.
Марии Мандль в ее рейхе под названием СС — Гефольге, выше расти было уже некуда. Ну, кроме петли. Которая ее настигла 24 января 1948 года во дворе тюрьмы Монтелюпих, что в городе Краков.
Говорят, последними словами “Зверя” были: “Да здравствует Польша”. Может, потому, что именно там она достигла успеха и была счастлива. Ведь именно так характеризовали годы службы в лагерной охране ее коллеги, которым удалось избежать петли. А вот чего у нее так и не получилось, так это последовать примеру матери и пройти путем “Kinder, Kuche, Kirche”. Не достойна, видимо.