Отрывок из книги "Море на двоих".
... Подводный крейсер стратегического назначения проекта 667Б «К-497», медленно продвигается в водах Тихого океана. Петруха, уже командир электронавигационной группы, на штурманской вахте с 00.00 до 08.00. В магнитофоне «Depeche Mode» и Тальков.
По самым смелым догадкам, командир группы предполагает, при всплытии под перископ в районе Сахалина для определения места по спутнику системы «Парус», возможное отклонение не больше 10 миль. Народ делает ставки. Лодка в подводном положении без всплытий уже 20 суток. Тащит за собой 400-метровую антенну, позволяющую постоянно принимать сигналы боевого управления в подводном положении на стартовой глубине. Теперь нет необходимости всплывать на перископ, нарушая скрытность. Сигнал принимается на скорости 4–6 узлов, в остальное время — манёвры со скоростью до 10 узлов.
Скорость корабля измеряется числом миль, пройденных им за один час. Единицу скорости «миля в час» называют узлом. Нельзя говорить: «Скорость корабля 6 узлов в час». Правильно: «Скорость 6 узлов».
Командир, вспомнив штурманское прошлое, расчехлил «пианино» БИУС 101Ш — огромный ящик, стоя́щий в углу штурманской, которым никто не пользовался за последние 5–7 лет.
При этом объявил:
— В былые времена настоящие мореманы плавали только по РСДН-20 (радиосистема дальней навигации)!
В районе Курил последний раз удалось взять нормальное место по космосу, и началось скрытное развёртывание к берегам супостата, медленно, но неуклонно наматывая невязку. Откуда в Тихом океане взяться течениям больше двух узлов?
Навигационный комплекс работает как никогда: все три канала в струнку, с разбегом не более одной минуты по широте. Каждый час горбатый стальной исполин на 5 минут ворочается в сторону на 120 градусов для прослушивания кормовых курсовых углов. Заодно рисуются тактические кальки боевого маневрирования «Уклонение от слежения ПЛ противника», по которым командиру предстоит отчитываться за боевую службу в штабе флота. Карта масштаба 1:1 000 000 — при этой шутке, но это не шутка, надеюсь, штурмана схватятся за животики от смеха. Других для этих районов гидрографы в то время ещё не нарисовали.
Наши субмарины вынуждены были скромно прятаться вдоль своих берегов, а затем таиться у Сахалина. Боялись далеко отрываться от берега, чтобы не раздражать заокеанских партнёров. В принципе, вся территория Америки теоретически покрывалась нашим ядерным ударом и от Сахалина. Но погреметь воинственно у берегов врага всегда интересней.
Поэтому перед автономкой штурманская боевая часть привычно готовила несколько комплектов планов карт М 1: 25 000 и путевых карт М 1: 200 000 родного Татарского пролива. Когда же за месяц до выхода среди женской половины поселка Тихоокеанский пошёл слух о морском походе аж до самих Гавайских островов, их мужья, а по совместительству герои-подводники снисходительно посмеялись над очередными глупыми «бабскими сплетнями».
— Ничего эти бабы не понимают ни в политике, ни в морской стратегии. Какому дураку в наше время может взбрести отправить стратег в самое логово 7-го флота США?
Однако, когда командир вскрыл секретный пакет с красной полосой, он готов был отречься от этого утверждения.
19 августа 1991 года. Подводный крейсер продвигается в водах Тихого океана, крадётся осторожно, озираясь, периодически проверяя кормовые курсовые углы на отсутствие слежения супостатом.
— Штурман, — вызвал Кэп в тот момент, когда собрались все офицеры БЧ-1, заранее раскладывая карты Татарского пролива, — у тебя карты Гавайских островов есть?
— Конечно, тащ командир, — подумав, что это тонкий юмор, веселился Вова.
— Я не шучу. Готовьте карты, черти белокостные, девиацию вам в трусы. Сейчас приду, будем наносить маршрут.
— Писец. Карты Тихого кто-нибудь заказывал? — штурман посерел лицом.
С целью усиления и подчёркивания высказываемой мысли, прибегая к метафоре с риторикой, КЭНГ Петров докладывает:
— Удалось за тонну спирта в гидрографии выпросить три комплекта откорректированных дефицитных Татарского пролива М 1: 25 000 — частные карты и планы, М 1: 100 000 и 1: 200 000 — путевые морские карты. Про Тихий океан никто и думать не думал.
Для общего развития: например, масштаб 1: 25 000 показывает, что каждая миля на местности изображена на карте отрезками в 25 000 раз меньше.
Со дна самого нижнего ящика достали жалкое наличие залежавшихся и уже слипшихся за несколько лет карт. Самая крупная М 1: 1 000 000 — генеральная. По таким картам рисуют предварительную прокладку для общего изучения маршрута перехода, и ещё по ним сверхзвуковые самолёты летают.
Петруха вспомнил:
— Тут мне Дима Тимченко в отпуске случайно встретился в Домодедово, мы учились вместе во ВВМУППе, так он рассказывал: прикомандировали его в качестве штурмана за пару дней до выхода. Задача пустяковая — ПЭЭМку перегнать с Севера в Дахлак (Красное море), причём вокруг Африки. Карт по Атлантике и Индийскому не оказалось вообще. Предыдущий штурман запил и карты нужные не заказал, сука в ботах.
— Давай, короче, какие предложения?
— Сетку нанести на обратной стороне карты, и поедем красиво, — выдал умница Петров.
Штурман усмехнулся:
— Дохрена умников, знатоков КУ (Корабельного Устава), РБЖПЛ (Руководство по борьбе за живучесть подводных лодок), ПОШСК ВМФ (Правила организации штурманской службы на кораблях ВМФ) и сотен различных инструкций. Пошли они все лесом грибы собирать. Мне здесь самому всё разгребать!
КЭНГ согласился:
— Конечно, зачем командира пугать сеткой. Он однозначно спросит: «Вы, уроды, по глобусу не пробовали плавать?»
— Ищите лоции Тихого океана, что там с течениями? — штурману стало очень-очень грустно. — Будем корректировать по морским извещениям.
С командиром экипажу повезло. Командор, капитан 1-го ранга, был настоящим морским дьяволом. Рыжий здоровяк, похожий на викинга и внешне, и по характеру. Смелый, местами дерзкий, так как любил новые тактические приёмы, умел держать курс неведомыми дорожками. Всякие слухи и легенды ходили вокруг него. Бывало, вставал на якорь в подводном положении. Даже практическими торпедами стреляли. Исполнили команду: «Товсь». Выполнили: «Пли!». Но что-то пошло не так. Торпеды всплыли, лодку сорвало с якоря, за чем последовало всплытие. Одну автономку провели в приледнённом положении, подо льдами. Другую — на жидком грунте Татарского пролива, у мыса Аспид.
И вот любителя новизны отправили в скучное путешествие на Гавайи, не сулящее никакого разнообразия. Последним сто́ящим событием было прохождение в подводном положении пролива Екатерины между Кунаширом и Итурупом, после которого раскрывались просторы безбрежного океана. Там-то, осознав, что приключения закончились, Кэп решил вообще не всплывать под перископ, а место определять по РСДН-20 (радионавигационная система дальней навигации). Сигнал принимался через антенну — кишку за лодкой, на которую и происходил приём сеанса связи. Невязки получались небольшие, плюс навигационный комплекс давал широту, лаги позволяли вести счисление.
Ничто не предвещало штурманского казуса. Петров сдал вахту, спустился в гиропост, поковырялся в вычислительной машине «Обь-1С», потыкал кнопками в двоично-восьмеричном коде и собрался надавить на массу. В отличие от него, остальные офицеры-люксы после обеда ожидали от старпома очередной террор по борьбе за живучесть в восьмом отсеке. Петруха после Меха лучше всех знал устройство корабля. На проходной средней палубе третьего отсека, прямо под ГКП, располагалась доска Зама, где вывешивалась политчепуха. На этот раз перед информационным стендом столпилась куча народа, что было удивительно.
— Чего вы там такого интересного нашли? — вяло поинтересовался перед отходом ко сну.
— В Москве государственный переворот, Горбачёва арестовали, читаем воззвание… Всё никак не могу запомнить… ГКЧП. Это же надо такое название придумать, не выговоришь, — последовал обескураживающий ответ. — Дожили, сейчас по стране начнут порядок наводить, выявлять недовольных советской властью.
— Когда вернёмся, — встрял в разговор кто-то из офицеров, — первым вопросом будет, как ты повёл себя в трудной для страны ситуации. Вот Зам, например, объявление повесил, ему зачтётся, а нам, сирым и убогим, что делать?
В принципе, путч в Москве никого на корабле не удивил. По стране бардак шёл бодрым маршем. Перед автономкой экипаж навестил большой начальник из штаба флота. Офицеров и мичманов собрали на пирсе, где в доверительной обстановке «высокий политрабочий» уговаривал всех выйти в море, клятвенно обещая выдать жёнам в конце месяца невыплаченную квартальную зарплату. В итоге, как обычно, ничего благоверным не выделили.
Петруха отправился дальше, во второй отсек, где на верхней палубе располагались офицерские каюты. Забрался на верхнюю полку, закрылся шторкой, включил радио. Радисты, что было чрезвычайно редко, пустили на пол-линии прямую радиопередачу. Никита Михалков, Лия Ахеджакова и другие представители столичного бомонда рассказывали о том, как они раньше недооценивали панков и рокеров, но те поддержали Ельцина и других противников ГКЧП у Белого Дома, как они благодарны этим смельчакам, призывали идти на баррикады и не бояться лезть под пули. В то время Петров тоже симпатизировал Ельцину, возможно потому, что «до чёртиков» опротивел Горбачёв со своей Раисой Максимовной. Однако из партии выходи́ть не собирался.
Маршрут предусматривал плюс-минус 50 миль отставания-опережения от подвижной точки развёртывания. Крейсер достиг крайней точки маршрута развёртывания. Надо было поворачивать назад. Командир запланировал всплытие под перископ. В основном всех волновало точное место, поэтому ждали сеанса связи с космическим аппаратом. На всякий случай Кэп приказал поднять также «Волну», чтобы продублировать место по звёздам. Рассчитали появление спутника. Подготовили «Волну». По докладу акустика из целей только транспорт на расстоянии 50 миль, да шум турбины военного корабля на расстоянии 200 миль, идущего в попутном направлении. Классифицировали: авианосец типа «Нимиц» «George Washington». Свеженький, только вошедший в строй ВМС США.
Командир потирал руки:
— Далеко, сучёнок. Получим сигнал боевого управления, устроим Америке очередной Перл-Харбор!
Всплыли под перископ. Старпом по БУ любовался картиной свечения вод океана в перископ. Тем временем штурмана безнадёжно ждали спутник, который не спешил появляться.
— Капец, невязка больше 60 миль, — с ужасом в голосе промолвил Вова.
В штурманской наступил траур. Чтобы определить место по спутнику, требовалось знание «счислимого места» с отклонением от фактического не больше 60 миль, так как спутник пролетал слишком быстро и низко над горизонтом.
— Звёзд не видно, только Луна и должна быть Венера, — доложил Петров.
В двери штурманской боком протиснулся командир, дежурно обругал каждого по три раза, но, осознав, что «задница», быстро удалился, чтобы не мешать оттуда вылезать.
— Бери место по «Волне», попробуем другой спутник поймать, — скомандовал штурман своим бравым офицерам.
— Штурман, — с ГКП вызывал старпом, — уже четыре минуты на перископе, сколько тебе ещё надо? — он откровенно потешался над беготнёй штурманов, интуицией почуяв неладное.
— Ещё десять минут.
— Ты охренел, десять минут тебе? — все уже привыкли, что с местом заморачиваться не надо.
— Последний шанс, — обречённо промолвил командир БЧ-1, — если сейчас спутник не прилетит, пойдём под расстрел строем.
К счастью, в этот раз спутник появился. Хоть и не сразу, но координаты дал. «Волна» подтвердила место корабля.
— Давай быстрее новую карту, где мы?
Всех разобрал гомерический смех — о таких невязках никто даже не слышал. Достали карту — не подошла!
— Листай следующую, — от смеха начиналась истерика.
— Сколько? — в дверях появилась фигура командира.
— Восемьдесят миль, — заговорщицки ответил штурман.
Командир Виталий Игоревич Журавлёв глазом не повёл, опыта у него — мама не горюй:
— Принимай к счислению, до Курил всплывать не будем. Исправляй журналы. Завтра начнём кальки маневрирования переделывать.
Штурмана осенила новая догадка:
— А сколько у нас чистых журналов? Инженер, ты сколько взял?
— Хватит.
— Хоть с этим повезло.
Через пять минут заглянул особист:
— У вас всё нормально?
Командир БЧ-1 разглаживал новый навигационный журнал. Разложил нитки с иголкой, готовясь начать его прошивать. Перед ним лежал старый, скрывающий в себе «криминальное прошлое». Зайчик планшета, тот, что обозначает место корабля на карте, находился в центре ещё девственной карты, никаких следов предыдущего маневрирования на ней не наблюдалось, как будто ракетный крейсер упал с неба прямо посреди Тихого океана, недалече от Гавайских островов. Петруха, которому не суждено было в этот раз поспать, вводил в навигационный комплекс поправки с новыми координатами.
— Невязка 25 кабельтовых — немногим больше, чем рассчитывали, — спокойно ответил штурман особому представителю особого отдела.
— Так много? Проблем не будет? — переживал особист.
— Да ты не понял, всего две с половиной мили. Не переживай, всё будет нормально.
Для общего развития: морские меры длины. Единицей измерения расстояния на море является морская миля, равная линейной длине по меридиану одной минуты широты. В СССР и ряде других стран принята миля, равная 1852,3 м (6080 футов). Кабельтов — 1/10 часть мили.
Воспитательных бесед по итогу никто не проводил, докладов наверх не было. О реальной невязке знали только командир и офицеры БЧ-1. Штурмана сделали анализ за весь период плавания и заметили: всегда невязка уходила на Запад, а фактическое место приводилось на Восток, к берегам Америки. Узнай об этом особист, завёл бы дело «О попытке угнать подводный крейсер и сдать его на металлолом». С примечанием: «Использование топора, специально подложенного к магнитному компасу, говорило о заговоре всей штурманской боевой части в полном составе».
Разбор полётов подразумевал несколько версий. Версию в стиле начальников-молчальников, инспекторов и проверяющих: «Разгильдяйство и непрофессионализм — основные причины и бла-бла-бла; во всём виноват личный состав», — отмели напрочь как аморальную. Ибо во все времена нужно найти крайних, а не разобраться в причинах случившегося, легче и проще насыпать соли под хвост простому подводническому люду.
Через два дня заговорщиков — или последних патриотов из высших кругов государства, кому как, — членов ГКЧП арестовали. Зам попытался снять с доски объявлений «Воззвание», но не смог отклеить, поэтому ему пришлось демонтировать доску. Всю дорогу до базы он при каждом случае старался напомнить, как в критические дни дальновидно не поддержал преступный ГКЧП и остался верен «делу…». Даже слово КПСС в одночасье попало под запрет.
Примерно через год КЭНГ Петров как секретарь партийной организации оформил протокол о выходе из КПСС последнего члена экипажа. Как ни странно, им оказался не замполит, тот вышел гораздо раньше. Рассматривать личное заявление самого секретаря парторганизации о выходе из партии было уже некому, поэтому он формально до сих пор член КПСС, только партийные взносы не платит — нет больше такой партии, да и страны, давшей название последним буквам аббревиатуры.
<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<
Благодарю за поддержку! Берегите себя и своих близких.
Не забывайте подписываться на канал, ставить палец вверх!
Больше записок подводника читайте здесь
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Желающих приобрести мои книги, прошу по традиции обращаться к редактору Светлане +79214287880
Либо заказать "Книгу по требованию" на следующих ресурсах: