Егор ненавидел отца и одновременно с этим испытывал к нему глубочайшее чувство презрения. Неопрятный, вечно источавший жуткий запах перегара, Дмитрий Евгеньевич не был тем эталоном мужественности и смелости, каким обычно представляется настоящий мужчина большинству людей.
- Ты опять пил? – спросил Егор у отца, увидев его силуэт в прихожей. В ванной был включен свет, а вернувшийся с работы Дмитрий даже не удосужился включить свет в прихожей. Гремел своими ботинками, потом что-то уронил, долго балансировал в воздухе, чтобы не свалиться самому.
- Опять пил, - хохотнул Дмитрий и медленной, пошатывающейся походкой вошел к гостиную. Егор сидел на диване, читая книгу, а, увидев отца, отложил ее в сторону и окинул Дмитрия ненавидящим взглядом.
- Не приближайся ко мне, - грубо сказал Егор и выставил руку вперед, - ты мне противен.
Губы отца скривились в усмешке.
- Мал еще, чтобы такими словами разбрасываться. Не знаешь ничего, а вякалку свою разеваешь.
- И не разговаривай со мной в таком тоне! – в голосе парня послышалась угроза. – Не смей затыкать мне рот, ты тут никто!
- Это я тут никто? – заплетающимся языком спросил отец и снова пошатнулся. Он так и стоял посреди гостиной, в дырявых носках, распахнутой грязной рубашке, заляпанном чем-то неизвестным пиджаке. Жалкое и одновременно с этим жуткое зрелище. Егору хотелось вскочить с дивана, схватить отца за грудки и хорошенько встряхнуть. Ну неужели нельзя было в сорок лет выглядеть опрятно и прилично?
- Ты – никто, - подтвердил Егор и снова взялся за чтение. Отец еще немного пошатался рядом с ним, а потом, бурча что-то под нос, отправился в свою комнату. Дмитрий еще долго возмущался тем, как вел себя его сын, он задавал сам себе вопросы о том, откуда у тринадцатилетнего пацана было такое воспитание, и по какому праву он так смел разговаривать с отцом. Егор слушал причитания отца, а сам продолжал злиться.
Однако ничего поделать со сложившимися обстоятельствами парень не мог. Он жил с отцом, потому что после смерти матери оставаться Егору было не с кем. Бабушка болела, она не могла полноценно заботиться о внуке, а вот отец… Он начал пить сразу после смерти матери, пил много и запойно. Работал Дмитрий Евгеньевич сначала начальником цеха на местном заводе по производству напитков, потом скатился до должности мастера, а теперь и вовсе был всего лишь упаковщиком. Его держали из жалости, потому что знали о том, что кроме отца заботиться о сыне-подростке было некому.
Егор страдал. Он помнил свою мать, он помнил те времена, когда они были счастливы, и какой была жизнь тогда, когда Нина Петровна была рядом. Она поддерживала в доме порядок и уют, заботилась о нем и об отце, была ласковой и доброй. Тогда и Дмитрий был другим: он много работал, у них была машина, дача, очень часто семейство выезжало к морю. А теперь, когда спустя два года после смерти мамы все так сильно изменилось, Егор с трудом мог вспомнить шум прибоя и то, как вообще выглядит самолет.
За отца было очень стыдно. Еще Егор чувствовал предательскую жалость к нему, который не мог справиться с собой и так расклеился после смерти жены. Егор сам справлялся с болью и тоской по матери, но он был ребенком, а вот взрослый мужчина уровень своего стресса снижал с помощью алк*голя.
«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!» - постоянно думал об одном и том же Егор, видя отца. За два года Дмитрий похудел, поседел, превратившись в настоящего старика. Много пил, по выходным почти не вставал с кровати, потому что боролся с сильнейшим похмельем. Егор сам старался поддерживать в доме порядок, ходил по магазинам, готовил еду. Конечно, из еды это были, в основном, пельмени или вареники, иногда пицца или пирожки, в общем, ничего особенного и полезного для здоровья. А ведь когда-то мама варила прекрасные супы, выдумывала рецепты оригинальных салатов, с радостью и подолгу стряпала какие-то невероятные торты и пироги.
Егор заглянул в комнату отца. Тот лежал на кровати в брюках и рубашке, все в тех же дырявых носках. Рядом на полу валялся его грязный пиджак, и Егор, наклонившись, поднял его и, держа двумя пальцами, отнес в ванную и бросил в стиральную машинку. Завтра с утра Дмитрий поднимется с постели и в первую очередь потащится в магазин за пивом, а Егору придется снова готовить, стирать и убираться.
Выходные стали самыми ненавистными днями для Егора. Отец выпивал, часто приглашал в дом своих дружков-собутыльников, и тогда Егор убегал из дома и иногда оставался у бабушки. Возвращаясь домой, он заставал ужасающую картину: разбросанные бутылки, окурки, какие-то жестяные банки из-под консервированной рыбы, куски хлеба. На все это «богатство» слетались мухи, в квартире то и дело заводились тараканы, и жизнь казалась Егору невыносимо тяжелой.
Он лег спать, прикрыв глаза и снова погрузившись в воспоминания. Мама! Мамочка! Ах, если бы она была жива! Жизнь была бы совсем другой, счастливой и светлой, а не похожей на ад наяву.
Утром Егор проснулся от звонка в дверь. Звонок был продолжительным и весьма настойчивым. Парень подскочил с кровати и, надев спортивные штаны и футболку, прошел в прихожую. Выглянул в глазок и увидел незнакомую женщину.
«Только бы не из опеки!» - подумал он про себя, а потом вспомнил о том, что была суббота. Вряд ли в выходной день представители государственной власти явились бы к ним в дом.
Егор услышал, как из своей спальни вышел, ругаясь и матерясь, отец.
- Какого черта с утра пораньше кто-то приперся? – недовольно вопрошал он, видимо, борясь с тошнотой и головной болью, связанными с возлияниями накануне.
Егор быстро открыл дверь и увидел перед собой молодую женщину, лет тридцати с виду.
- Здравствуйте, - вежливо сказал Егор, а потом увидел рядом с незнакомкой большой чемодан на колесиках. Она улыбнулась, и Егору стало не по себе. Где-то он уже видел эту улыбку, только вот где?
- Здравствуй, Егор, - весело ответила женщина, - можно я войду?
- Мать твою! – услышал Егор голос отца позади себя. – Машка? Какого черта ты приперлась?
Егор смекнул, что отец и эта незнакомка были когда-то знакомы. Егор же эту незнакомую «Машку» видел впервые в жизни. Откуда она взялась?
- Здравствуй, Дима, - вежливо произнесла женщина, - помоги занести чемодан.
- Ты еще и чемодан с собой приперла? – Дмитрий явно был шокирован происходящим, а Егор вообще не понимал, что происходит, и кто есть кто.
- Приперла, - весело отозвалась женщина, - потому что буду жить тут и мозги тебе вправлять.
Егор отошел в сторону, наблюдая за тем, как отец, скрючившись от тяжести чемодана, затаскивает его в квартиру. Женщина сняла с себя легкий плащ, повесила его на вешалку, а потом обратилась к Егору:
- Тапочки есть?
Только теперь Егор увидел, как грязно было у них в прихожей. Он открыл тумбочку и достал оттуда спрятанные тапочки Нины. Рука не поднималась их выкидывать, а женщин со дня смерти матери в доме не бывало.
Женщина обулась и прошла в комнату.
- Боже мой, ну и бардак! Антонов, ты совсем берега попутал? Ты с ребенком живешь в таких условиях?
Дмитрий уставился на женщину, недовольно нахмурив брови:
- Не твое собачье дело. Чего приперлась?
Женщина по имени Мария присела на край дивана и посмотрела на Егора:
- Егор, мальчик мой. Ты меня не знаешь, но ты не можешь не знать о том, что у твоей матери есть сестра. Эта сестра – я.
И тут до Егора дошло, почему улыбка этой Марии была ему до боли знакома. Конечно! Мария была похожа на маму, только моложе лет на десять-пятнадцать.
- Эта сестра, - влез Дмитрий, - когда-то у твоей мамки жениха отбила, потом замуж за него вышла. В общем, сволочь, а не сестра.
- Дима! – укоризненно произнесла Мария. – Не надо ворошить прошлое, тем более в присутствии ребенка. Все уже давно забылось.
- Ты даже на похороны Нины не приехала! Сестра!
- Я не приехала, потому что была заграницей, а тогда были ограничения с въездом в страну. Дима, откуда столько ненависти? Ты посмотри, во что ты превратил дом! Сына пожалей. Ты ведь бухаешь и не занимаешься им.
- Откуда тебе известно? – спросил Дмитрий и неожиданно громко икнул.
Егору было снова стыдно за отца. Он смотрел на Марию и не мог отвести от нее взгляда: она все больше и больше напоминала ему его покойную мать, но зачем она приехала? Тем более, как выяснились, из другой страны?
К вечеру все стало проясняться. Мария навела в квартире порядок, сварила суп, почистила ванну и раковину, разложила свои вещи в комнате Егора. Парень уступил гостье свою комнату, а сам решил спать в гостиной на диване. Дмитрий Евгеньевич весь день причитал, вспоминая прошлое, но зато ни разу не сходил в магазин и не купил себе алког*ль.
Вечером Егор и Мария сели пить чай. Дмитрий закрылся в своей комнате, громко включил телевизор и не показывался оттуда.
- Тебе тяжело с ним? – спросила Мария у Егора, и он кивнул.
- Отец пьет, много пьет, поэтому и тяжело.
- Он так смерть твоей мамы переживает. Димка всегда был слабым человеком.
- Всегда? Почему?
- Потому что всегда сильной была твоя мать. Она сделала ему предложение, она отбила его у другой девушки, она его любила. Любила его сильно, как кошка. Я почему-то считала, что он ее любил меньше, а теперь вижу, что была не права.
- Вы думаете, что он ее так сильно любил? – с сомнением в голосе спросил Егор.
- Он ее и сейчас любит. Меня ни один мужик так не любил, все из жизни вышвыривали, как котенка, за деньги, конечно, а вот такого чувства к женщине я не встречала.
Егор пожал плечами:
- Он же слабый.
- Слабый. Без нее – слабый. Твоему отцу надо помочь снова обрести силу.
- Но как? – Егор непонимающе посмотрел на свою тетю. Она улыбнулась.
- Как? Не знаю, буду думать. Я ведь и приехала сюда только для того, чтобы помочь тебе. Своих детей у меня нет, а тебя я видела всего пару раз, когда Нина была проездом и заезжала к матери в Москве. Мамы уже нет, а я до сих пор помню тебя. Мы с Ниной не общались с тех пор, как я увела у нее парня. Она так и умерла, не простив меня.
Егор вздохнул.
- А вы жили заграницей?
- Да, жила в Штатах. Первым моим мужем стал тот самый парень, за которого хотела выйти замуж твоя мама. Только он оказался гадом и мерзавцем: колошматил меня, гонял, и я ушла. Познакомилась на сайте знакомств с иностранцем, уехала к нему в Штаты. И там оказалось несладко, он разочаровался во мне, дал денег на жизнь и выпнул за дверь. Потом я еще раз жила с американцем, правда, выяснилось, что в другом штате у него была своя семья. От него я уже уехала в Россию. А потом мне позвонила твоя бабушка, мать Димы, и рассказала о том, что у вас происходит. Я решила, что это знак: я должна помочь. Однажды навредила сестре, а теперь должна помочь ей, хоть ее уже и в живых нет.
- Вы младше мамы?
- Да, младше на восемь лет. Мне тридцать сейчас. Почти половину жизни прожила, а ничего не добилась. Сама себе стрекозу напоминаю из басни…
Егор улыбнулся. Появление Марии сильно изменило их с отцом ход жизни. Дмитрий перестал пить, ходил на работу, возвращался вовремя. Самым странным было то, что он не разговаривал ни с сыном, ни с Марией, а она так спокойно воспринимала это. Готовила еду, подавала ее Дмитрию, тот молча ел и выходил из-за стола.
За месяц, что Мария прожила в доме Антоновых, все стало другим: стало чисто, в квартире вкусно пахло, вещи были выстираны и выглажены, а Дмитрий стал значительно лучше выглядеть. Егор ощущал некое подобие счастья, о котором он почти забыл после смерти матери. Мария как будто вернула их дом в то состояние покоя, которое было тогда, когда еще Нина была жива.
Прошло два месяца, когда Мария сообщила о том, что ей пора уезжать. Егор был готов расплакаться, стоять на коленях, умоляя тетку не бросать их.
- Посмотри, как у вас все установилось, - с улыбкой ответила Мария, гладя племянника по голове, - отец не пьет, дома порядок.
- Ты уедешь, и снова все будет так, как было, - Егор шмыгал носом и вытирал его тыльной стороной руки, - не уезжай.
- Но я не могу жить с вами вечно! – ответила Мария. – Мне надо искать работу, мужа, я хочу создать семью, иметь своих детей.
Егор проплакал весь вечер. Дмитрий молча сидел на диване в гостиной рядом с сыном и смотрел в одну точку.
- Поговори с Машей, - умоляюще попросил Егор отца, - я не хочу, чтобы она уезжала. Ты снова будешь пить, а я так не хочу жить.
Отец промолчал. Через несколько дней Мария собрала свой чемодан, выкатила его в прихожую и с улыбкой посмотрела на Егора:
- Милый мой, не плачь! Я еще вернусь. А еще лучше – приезжай ко мне в Москву, я тебя устрою в институт. Это уже после того, как ты школу закончишь.
- Я не хочу, чтобы ты уезжала, - сказал Егор, - ты бросаешь нас.
- Милый мой, когда-нибудь ты меня поймешь.
Егор не успел ничего ответить, потому что услышал, как хлопнула входная дверь. В гостиную ворвался Дмитрий с огромным букетом роз. Мария, опешив, смотрела на мужчину, который бухнулся на колени и протянул ей букет.
- Маша, послушай меня и не перебивай. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Ни я не хочу, ни Егор. Ты вернула нас к жизни, точнее меня. Прошу тебя, останься. Побудь еще немного с нами, хотя бы месяц, а лучше два. Еще лучше – все оставшееся время.
- Дима, ты чего, - Мария взяла букет в руки, а Егор заметил в ее глазах слезы, - я не думала, что все так… Я и подумать не могла о том, что ты так серьезно все воспринял. Думала, что напрягаю тебя, а тут…
- Я не смогу без тебя, снова сорвусь. Я прошу тебя, оставайся. Хочешь – как хозяйка дома, хочешь – как моя жена. Я все сделаю для того, чтобы ты была счастлива.
Егор обескураженно смотрел на отца. Ему впервые было не стыдно за Дмитрия и за его поступок. А еще он бы очень сильно хотел того, чтобы Мария согласилась не просто остаться, а стать женой отца. Тогда бы Дмитрий был бы счастлив, и Егор мог бы считать, что их семья восстановлена.
- Я останусь, - тихо ответила Мария, - и подумаю над предложением. Пока я просто остаюсь, как хозяйка. А как жена…
- Ты подумай, - перебил ее Дмитрий, и его глаза счастливо блеснули, - я не буду тебя торопить.
Он встал с колен, потом обнял Марию. Егор смотрел на них с улыбкой, внутри все бурлило от радости и облегчения. У них еще был шанс спасти семью, и парень теперь был уверен в том, что у его отца все получится. Их семья будет счастлива!
Автор: Юлия Бельская