До штурмового лагеря оставался всего один переход. Восхождение надвигалось с неизбежностью паровоза.
Наступал тот самый момент, когда с одной стороны, хочется чтобы это самое восхождение случилось ещё не скоро, а с другой, чтобы вот это всё уже поскорее закончилось. Закончилась неизвестность с волнующим ожиданием получится или нет, закончились холодные ночи, закончилась жизнь в палатках. Но мысль о том, что следующей ночью надо будет уже топать куда-то наверх, в холод и темноту приводила в трепет.
По случаю последней полноценной ночи перед восхождением подъём опять был не ранний.
То есть опять в семь утра.
Вариаций в расписании, в общем-то, было у нас немного. В 6.30 - если надо пораньше. Или в 7 утра - если мы хотели дать побольше людям отдохнуть.
На самом деле эти полчаса, конечно, особой роли не играли. Но в семь утра уже поднималось солнце, а значит покидать палатку было гораздо легче.
Пусть даже солнце к этому моменту ещё не доходило до лагеря, а лишь освещало вершину горы.
Послушав шевеление в соседних палатках в ответ на ежеутренний обход с чаем и кофе, я нехотя выбралась из тёплого спального мешка.
Прогулялась по лагерю. Посмотрела, как поёживаясь от утреннего холода мои подопечные любуются снежной вершиной, сияющей в лучах солнца, в ожидании, когда это солнце доползёт до нас.
И покатился день, как всегда - сборы вещей, завтрак, проверка здоровья.
Всё больше участников в своих чек-листах отмечали головную боль, слабость, снижение содержания кислорода.
Если бы был пункт, оценивающий желание спуститься вниз поближе к горячему душу, я думаю, по шкале от одного до десяти оно бы уже доросло до одиннадцати. Но такого пункта не было. Зато в пункте общей оценки состояния цифры день ото дня стремительно уменьшались.
Что ж поделать, высота давала о себе знать. Лёгкой прогулки никто и не обещал.
Пока готовились к выходу, откуда-то сверху раздалось настойчивое, всё усиливающееся жужжание, а затем высоко в небе показался вертолёт.
Все замерли, бросив свои дела, в надежде, что это тот самый вертолёт с добрым волшебником, который прилетел к нам.
Но нет. Сделав круг над лагерем, вертолёт пошёл куда-то туда в сторону вершины.
Похоже кто-то взял обзорную экскурсию над Килиманджаро. Как пелось в старинной народной песне "ведь Эльбрус и с самолёта видно здорово".
А с вертолёта ещё лучше.
Есть же умные люди, да?
Посмотрели всё с вертолёта и полетели к своим кроваткам с белыми простынями.
Но это не наш метод. Нас ждала дорожка наверх.
А раз она ждала, пора было выходить.
И мы потопали вверх.
Вместе с нами в путь вышли другие группы и десятки портеров.
Оглядываясь назад я наблюдала за этим великим исходом портеров из лагеря. Зрелище впечатляющее. Смотришь и понимаешь, сколько народу задействовано в индустрии подъёма на Килиманджаро.
Они шагали бесконечной вереницей. Неся на голове какие-то невообразимые тюки, баулы, корзины. И при этом весело болтая на ходу и слушая музыку.
Мы, конечно, не так бодро и весело, но всё же потихоньку тоже поднимались всё выше и выше.
После вчерашних спусков и подъёмов всех очень волновал вопрос, будет ли сегодня такая ерунда или мы всё-таки будем идти просто наверх.
В смысле, не просто, а сложно, но только наверх.
Кто-то задал этот вопрос нашему главному гиду Абрахаму, и тот, будучи в каком-то весьма игривом и весёлом настроении с утра, задумчиво глядя вперёд ответил:
- Мой друг, мы идём на гору. Почему ты ждёшь спусков на этом пути?
Действительно, с чего бы это вдруг?
Ничего, что накануне мы тоже шли на гору. Точнее, подкрадывались поближе к ней. И спуски были, видимо, таким обманным манёвром, чтобы запутать мироздание.
Теперь же, когда до вершины оставалось всего ничего скрывать нам было нечего. Поэтому - только вперёд и вверх.
Меня же волновал другой вопрос (ну, кроме не очень хорошего состояния участников нашего мероприятия). И вопрос этот был - попадём ли мы под дождь.
Очень уж не хотелось перед восхождением мокнуть.
А так много обещавшее голубое небо с утра снова сперва покрылось игривыми барашками облаков, а затем затянулось серой пеленой, не сулившей ничего хорошего.
Впрочем, иногда серая пелена раздвигалась, напоминая, что где-то в мире есть солнце и небо, как говорится, голубое-голубое, не бывает голубей.
Про спуск Абрахам тоже немного лукавил. Был, был на нашем пути один спуск. Небольшой, метров двадцать по высоте сбросили, но вызвавший смятение и негодование в рядах туристов - как же так, мы опять сбрасываем высоту, а говорили только вверх.
Ну, вот так. Тем более, что это "только вверх" отчётливо маячило впереди, и мы к нему шагали.
Но прежде чем мы опять полезли вверх, посередине небольшой котловинки с ровным участком нас ждал накрытый стол с чаем и печеньем.
К этому времени мы набрали уже пятьсот метров высоты.
И высота эта давила на всех. Карманы моей куртки были забиты различными обезболивающими таблетками, которые я щедро раздавала страдающим от головной боли. То есть почти всем.
Кого-то боль мучила больше, кого-то меньше. Кого-то периодически накрывала тошнота. И всем было тяжело.
Но вы посмотрите на них - как бы тяжело не было, всё равно улыбаются. Поддерживают друг друга. Смеются. Хотя порой это смех сквозь слёзы в буквальном смысле.
Обожаю этих неунывающих чык-чырыков.
Ну, а гиды наши всегда бодры, веселы и готовы в любой момент затянуть песни и подбодрить кричалкой:
- One team!
И до этого бредущая, казалось бы из последних сил тим, дружно отвечает:
- One dream!
- Non stop
- To the top!
И неизменная концовка хором:
- Чык-чырык!
Чай попили. Пора дальше топать.
Ещё триста метров по вертикали, и появляются палатки штурмового лагеря Барафу, который находится на высоте почти 4700 метров.
До недавнего времени это был единственный штурмовой лагерь, с которого все шли на вершину.
Но несколько лет назад решили организовать ещё один лагерь, на 200 метров выше - Косово.
Говорят, что Косово обозначает на суахили "трудно доступное место" и не имеет никакого отношения к одноимённому географическому объекту в Европе.
Для того чтобы в ночь восхождения немного облегчить себе жизнь, наши группы всегда стартуют из Косово.
Поэтому у первых палаток мы делаем небольшой перерыв.
А затем продолжаем движение вверх.
Тем более, что даже от нижних палаток Барафу до его центральной части - топать и топать.
Такой огромный лагерь.
Оглянувшись назад можно увидеть тропинку, уходящую вниз. По этой дороге мы пойдём завтра после восхождения в лагерь на ночёвку.
На Килиманджаро разнесли маршрут подъёма и маршрут спуска. Иначе представляете, какая бы была толкотня, если бы по одной тропе шагали группы и вниз и вверх.
В этом месте путь маршрута подъёма на вершину и путь спуска к воротам национального парка расходятся.
Но до спуска нам пока ещё далеко.
Мы пока только до Барафу добрались. 4673 метра. Так высоко мы ещё не забирались.
Последнее чаепитие перед финальным рывком.
Смотрите, они опять улыбаются.
Может, конечно, их так обрадовало объявление про вертолётную эвакуацию. Один вертолёт, четыре человека - всё сходится.
Рядом с тем местом, где мы пьём чай, лежат бесхозные шашки. Можно было бы партеечку сыграть.
Но нам не до шашек, нам пора топать дальше.
Последний переход. Ещё двести метров по высоте. Навстречу нам спускаются с вершины замученные, но счастливые восходители.
Глядя на нас, неуверенно и очень медленно ползущих наверх, они подбадривают. Говорят, что это было очень тяжело, очень холодно, но нет ничего невозможного.
И смотря на их счастливые лица я представляю, как завтра и мы будем также спускаться. И говорить то же самое. По крайней мере я на это очень надеюсь.
Мы же пока медленно ползём вверх. И всё, на что я надеюсь в этот момент - это то, что все в добром здравии (относительном таком здравии и относительно добром) доползут до лагеря.
И попутно сочувствую тем, кто идёт на восхождение из Барафу - ведь тот путь, который мы проходим сегодня, им придётся идти ночью плюсом к и без того не маленькому подъёму.
А таких, как вы можете увидеть, немало. Барафу просто огромный лагерь.
Конечно, у вас может возникнуть закономерный вопрос - почему же тогда все не ходят из Косово.
Дело в том, что в том месте, где располагается Косово не возможно разместить много палаток.
И чтобы сократить количество желающих остановиться там национальный парк ввёл ограничения.
На стоянку в Косово надо получать отдельный пермит и платить дополнительные деньги.
Да и организация лагеря там требует больше усилий. К тому же там нет воды. Воду приходится носить с нижней части лагеря Барафу. А это даже для портеров часа полтора ходьбы.
Вот многие компании и предпочитают обходиться без Косово.
Последний подъём кажется особенно бесконечным.
Далеко внизу видна дорожка, по которой мы пришли и где мы пили чай.
Но вот наконец вдали появляются первые палатки Косово.
На самом деле они расположены не доходя до лагеря . Поэтому мы проползаем мимо них, оставляя их внизу.
Ещё немного, ещё чуть-чуть, смотрите, какие красивые виды по сторонам.
Улыбочку, пожалуйста, вас снимает скрытая камера.
Улыбочку получается выдавить не у всех. Некоторым откровенно плохо.
Кстати, наверняка вы заметили у Нельсона, который предводительствовал в тот день, израильский флаг на рюкзаке.
Мы пару дней гадали, что бы это значило. И наконец в этот день не выдержали и спросили.
Нельсон рассказал, что этот флаг подарил ему один из туристов, с которым он очень подружился. Подарил с пожеланиями удачи в пути. И с тех пор Нельсон носит этот флаг в качестве талисмана.
Объяснив это, он тут же сказал:
- Но если для вас это проблема...
- Нет-нет, что ты. Никакой проблемы, - тут же перебили мы его.
А вот и наш лагерь наконец.
Почти четыре километра за пять с половиной часов. Набор высоты 900 метров.
Высота растёт, темп падает. Нормальная история.
Непростой получился переход. Вроде недалеко, но весьма выматывающе.
И высота, и усталость от предыдущих дней - всё против нас.
Так что те, кто считает восхождение на Килиманджаро простой прогулкой, могут идти гулять со своим мнением.
Простых гор на такой высоте не бывает. Даже если вам создают максимально комфортные условия.
В пять часов вечера мы расходимся по палаткам, чтобы отдохнуть перед восхождением.
Подъём в 22.30, в 23.00 завтрак и в полночь - выход. Вот такой план.
За обедом я пытаюсь немного взбодрить притихший и явно обеспокоенный коллектив.
Я рассказываю про то, что мы видели много людей, спускающихся нам навстречу. Людей, которые уже взошли на вершину. При этом внешне они ничем не отличались от нас.
Я говорю, что всё не так страшно. Что они смогли, и мы сможем.
Что надо уже будет просто потерпеть.
Что выходить ночью - это всегда психологически тяжело. Идти в темноте по холоду - так себе удовольствие. Но надо терпеть. Шесть часов. До того момента, как в кромешной темноте на горизонте появится тоненькая оранжевая полоска, обещающая рассвет. Как она постепенно разорвёт горизонт. И выйдет солнце. А мы дойдём до вершины. И всё будет хорошо.
Я говорю это, потому что мне хоть как-то хочется поддержать моих потрёпанных чык-чырыков.
Я ещё потому, что глядя на притихшую команду мне хочется верить, что всё так и будет. Что мы сможем. Что все дойдут до вершины. Хотя в тот момент, когда я всё это говорю, моя уверенность в сказанном если и не стремится к нулю, то далека от ста процентов.
Как только мы расходимся по палаткам, поднимается ветер и начинает идти снег.
Ветер с шумом треплет палатки, пытаясь их снести, а снег стучит и шуршит по тенту.
Я пытаюсь хоть немного поспать. Но снег, ветер, тревожные мысли в голове не оставляют сну ни одного шанса.
В предыдущих сериях:
Трижды Килиманджаро. Ужасная стена Баранко. Ужасно красивые виды и ужасные пробки.