Она осторожно поставила на стол зеркало и долго смотрелась в него.
- Боже мой, на кого я стала похожа? Бабка, страшная бабка, старушка. А ведь мне только тридцать пять. Глаза потускнели, волосы сухие и ломкие, вот, уже и седина появилась.- Она поднимала седые волоски пальцами, выдернула несколько и бросила это пустое занятие. Так и всю голову выдернуть можно. - Я старею. Как такую любить, за что?
Она отвернулась.
- Мне тридцать пять, а я уже давно не выхожу в люди, не приглашаю к себе гостей, я забыла, что такое праздник, я забыла, что такое «я». Хожу в старых вещах, купить новые некогда. Муж давно не обращает на меня внимание. А дальше что? Пустота.
Вчера Ира стирала белое белье и на рубашке Славика опять нашла следы яркой дорогой помады. Конечно, он ходит на работу и вокруг него крутится много молодых, здоровых, красивых, свободных девиц, которые только и горят желанием подцепить очередного ухажера с деньгами и свободного от ревнивой жены. Слава не свободен, у него есть я, но для них я пустое место, прозрачное стекло, стенка, которую можно отодвинуть и если так дальше пойдет, то он просто бросит меня. Потому что он на пределе своих возможностей. Я чувствую это, всем своим нутром. Ему так тяжело видеть нас.
Она наклонила голову на руки, но даже слезы оставили ее, плакать не было сил. Она уже ничего не хотела, ни говорить, ни стенать, ни жить.
-Ааа!ама! – послышалось из комнаты и она подскочила, побежала, забыв о своих горестных мыслях.
- Я здесь, моя дорогая, что случилось с тобой! Все хорошо, мама рядом. Мама всегда с тобой.
Да, мама всегда рядом и днем и ночью. Она не может даже вынести мусор. Оленька плачет и кричит ее. Боится, что ее бросят, отвергнут, забудут.
А ведь все было так красиво…
Иринка кружилась пред зеркалом в свадебном платье, словно белая птица, парящая над бескрайним океаном, воздушная фата покрывала голову, море цветов окружали ее и гостей. Все перешептывались, восхищаясь ее красотой.
- Славка, как тебе повезло. У тебя замечательная жена, - говорили родственники.
-Славик, все таки женился, бросил нас, как ты мог? - обиженно бросали знакомые девушки.
- Славка у тебя ох… жена, - завидовали друзья. Завидовали… потому, что она, из них выбрала именно его.
Замечали? Какими красивыми бывают невесты. Необыкновенно чистые, непорочные, милые, воздушные. В белоснежных платьях, в фате, с великолепными прическами, рядом с любимыми мужьями, только что сказавшими при всех: «да».
- Да, я всю жизнь буду носить тебя на руках, быть рядом в счастье и горести, в болезни и здравии… обещаю тебе. - Он смотрел в ее открытые глаза, нежно влюблено.
Так хочется верить в эти высокопарные слова: « Вместе навсегда»… так хочется!!!
Иринка ликовала в душе, теперь они вместе на всю жизнь, рядом, в любви и согласии. Глаза ее светились счастьем и безраздельной беспечностью. Она отдавала в руки своего любимого всю себя, свою жизнь, свои эмоции, свою судьбу. Безоговорочно верила каждому слову, шла за ним, как ниточка за иголочкой. Вокруг кричали «Горько» и они целовались, на виду у всех, самые лучшие, самые влюбленные, самые любящие.
Они любили друг друга чистой, беззаветной любовью. Наверное, поэтому и приготовила им судьба это страшное, нелепое испытание, на прочность их чувств. Молодые ждали своего первенца, готовились, отсчитывая месяцы, дни, секунды. И вот этот прекрасный день наступил.
- Поздравляем мамочка, у вас дочь, три шестьсот. Красавица.
Она вытирала слезы радости и отдыхала после тяжелых родов. А потом была выписка, бессонные ночи, крики, плач, кормление, пеленки, все как у всех, кроме одного дня, который перевернул их обычную жизнь с ног на голову. Олечке поставили страшный неутешительный диагноз ДЦП. Мир рухнул перед родителями, било в виски, нет, нет, нет. Это не про нее. Это происходит не с нами.
Они меняли врачей и больницы, но как клеймо, звучало одно и то же. Болезнь прогрессировала.
Им предложили сдать ребенка в интернат.
- Подумайте, это тяжелый путь, не все могут его преодолеть. Вы молодые, у вас еще будут дети, пожалейте себя.
- Что вы такое говорите, - кричала в истерике Ирина, - это мой ребенок и он всегда будет со мной.
- Это ваш выбор! – ответил доктор. И ушел по коридору. А они остались жить с больным ребенком.
Столкнуться с такой бедой... страшно… больно… мучительно.
И потекли тяжелые будни. Ирина была полностью занята Олечкой, она подрастала, требовала все больше внимания, заботы, усилий, капризничала. Нужно было водить ребенка в реабилитационный центр, поднимать, носить по лестницам, одевать и раздевать, уговаривать, проходить процедуры. И все приходилось делать самой. Болела спина, руки, хотелось спать. Дома поставили специальные поручни, чтобы девочка могла держаться и стоять, делать упражнения.
Вячеслав ходил на работу, чисто выбритый и наглаженный, все таки начальник отдела. Мало кто знал о его проблеме с ребенком. Да и зачем говорить, только себя расстраивать. Содержал свою семью и ладно. Но со временем угасал и охладевал к своей некогда красивой и веселой Иринке, теперь она все меньше напоминала ему любимую женщину, с каждым годом все больше и больше превращаясь в скурпулезную сиделку, няньку, медсестру его больной дочери. Его совершенно не возбуждал ее неухоженный вид, а постоянные разговоры о болезни дочери, о проблемах и нуждах тяготили и омрачали его душевное состояние. То ли дело на работе. Он смотрел на снующих по коридору милых коллег, в коротеньких юбочках, обтягивающих блузках, нежно трогающих его за руки, подавая документы, подмигивающих незаметно и посылающих томные взгляды с воздушными поцелуями. Как устоять в такой среде? И приходил к выводу, что жизнь быстротечна, нужно ловить моменты, которые так и просятся в руки, так и лезут в глаза. Любой, маломальски живой мужик не выдержит такое напряжение. А тут? И он стал часто задерживаться на работе: столько работы, такой аврал, только он может разгрести горы проблем, решить правильно вопросы, вытащить фирму на новый уровень развития. Ирина верила, жалела его, ждала вечерами. Но в последнее время он стал часто задерживаться на работе.
Ирина положила голову на руки.
- Как я устала, я больше не могу, я не выдержу это, - она думала на кухне о своей жизни, уложив дочь спать. Мысли бежали сплошным потоком. Славик не приходил. – Конечно, он очень устал видеть меня растрепанную и неухоженную, видеть своего ребенка беспомощного и больного. Наверное, у него появилась девушка. Это все так естественно. Ему хочется нормальной здоровой семьи, здорового ребенка. А я не могу дать ему это. Кто будет заниматься с Олюшкой. Она не виновата, что больна, и он не виноват. От чего же так плохо всем?
Эта мысль пролетела в голове и набатом стучала в висках. Отделаться от нее было невозможно и изменить, собственно, ничего нельзя. Все идет прахом. И семья и жизнь. Кому нужна такая жизнь? В ней нет ничего, кроме разочарования, постоянного беспокойства за жизнь ребенка, врачей, таблеток и суеты.
Открылась входная дверь. Слава тихо вошел в кухню. в квартире тишина. За столом спала Ирина, положив голову на руку.
- Какая она вымотанная, уставшая и все время ждет. - Подумал он. Ему было жаль ее, но себя вдвойне жаль.
Она встрепенулась и увидела его глаза, виноватые, воровато бегающие, испуганные. Он старался смотреть в пол.
- Ты пришел? – спросила она и потянулась, распрямляя плечи, спину, скованные неправильным положением тела. В окно светило яркое солнце. Она встала и поцеловала мужа, провела рукой по рубашке. – Сейчас будем завтракать, только посмотрю Олю.
Он взял ее руку.
- Ира. Я ухожу от тебя.
Она замерла. Повисло молчание. Слышно было, как бьется отчаянно сердце, пытаясь выскочить наружу. Стеклянные глаза, пустые и выгоревшие смотрели на него в ожидании единственного слова: «я пошутил». И она бы возродилась, встрепенулась. Миг, мгновение и все бы пошло не так. Но он отстранил ее от себя и начал собирать вещи. Заплакала Оля, Ира ушла успокаивать проснувшуюся дочь.
- А что у нас случилось, моя хорошая. Приснился страшный сон? Отпусти его, дорогая. Сейчас к нам придет зайка и все будет хорошо. – Говорила она тихим спокойным голосом. Она положила зайчика на кровать к дочке и нежно целовала ее, обнимала.
А муж сложил вещи, постоял у двери в спальню и вышел за дверь. был слышен стук закрывающегося замка.
В комнате также светило солнце, теплый утренний ветерок колыхал шторы, Ирина обнимала дочку и шептала: «В счастье и в горести, в болезни и здравии, я всегда буду рядом с тобой, дорогая. Потому что ты - моя жизнь».
Олюшка неуклюже обняла маму, своими скрюченными ручками. И они долго лежали так, поддерживая друг друга, даря всю свою любовь себе...