Так получилось, что решил я перечитать романы серии «Пилот», от Клима Жукова во Вселенной «Завтра война». Ну и, заодно, стоит поговорить о случаях малодушия и в оригинальной трилогии, так как есть там два проявления этого дела, одно из которых лично мне до сих пор непонятно…
Статья создана при поддержке моих подписчиков на платформе Boosty: Belsnickel, Igor Sablin, Madshmax, Squatterbloat, Александр Барышников, Алексей Попов, Анатолий Ломовцев, Вадим Юрков, Василий, Виктор Айрон, Ильдар Арасланов, Сергей Ряховский, Петр Усов, Nikolausta, Влад; Борисов, Павел Павлов, Птица Птица, Olov Viking, Одиннадцатый Примарх, MetaModern671games, Алексей Гнитько, Arti и Lorgar Balthasar. Огромное им за это спасибо!
Кстати говоря, я решил написать про это ещё и потому, что «Завтра войну» тут ругали очень сильно, но, сдаётся мне, что те, кто ругал эти книги, сами-то их… не особо хорошо и читали. По крайней мере, писать про Русско-японскую в космосе, или про «воздушные бои в космосе» – и относить это к этим книгам… Если противник – это только точка на экране, например, радара – это как-то не похоже на «воздушные бои в космосе». А то, что порой бывает и «собачья свалка» – ну, простите, как мне кажется, в космосе может быть и такое… Но писать я буду не про это, на самом деле…
Смотрите, в первом романе, нам показывают такого Роланда Эстерсона, конструктора родом из Швеции. У него, на Церере, был такой приступ малодушия, когда он решил покончить с собой от тоски и безысходности. Он сам собрал пистолет, «Зиг Зауэр», что-то типа P226, если я всё правильно понял и решил застрелиться. Но потом он посмотрел на себя в зеркало, увидел какого-то откровенно неприятного типа, немытого, нечёсаного и так далее, после чего понял, что это не самая хорошая идея, и просто решил угнать флуггер. Потом, конечно, был самый, что ни на есть, настоящий «цирк с конями», когда, в итоге, оказалось, что он прибыл туда, где потом будет нужна его помощь, да и потом тоже – прилетели они на Грозный – и там тоже, оказалось, что есть разобранные «Дюрандали», а собирать их некому… А тут – целый Генеральный Конструктор прибыл… Тем не менее, нас сейчас интересует вовсе не это. Нам интереснее то, что у Эстерсона был приступ малодушия, но он смог с ним справиться…
Для справки – малодушие, это когда человек пытается из всех путей решения проблемы выбрать именно самый простой. Чаще всего – уйти из жизни. Или принять предложение от врага. И про это я буду говорить более подробно…
Вторым случаем, который я хотел бы разобрать, можно назвать поступок Коли Самохвальского, из романа «Без пощады». Это второй роман трилогии «Завтра война». И было с Колей следующее. Его «Дюрандаль» был подбит. Не критично, но ход машина потеряла. При этом, работал генератор щита (если кто-то не в курсе, то истребитель «Дюрандаль» был как раз первой машиной такого класса, на которой стоял щит), просто топливо не поступало от баков к двигателям. Пушкин видел, что Колю обстреливают торпедоносцы «Фраваши». Расстреливают, что важно, из лазерных пушек, то есть – повредить не могут. Думаю, мне не надо рассказывать о том, что такое торпедоносец? Тем более, что без торпед, как я понял. Пушкин был на истребителе, таком же «Дюрандале», как и Самохвальский. Мог он сбить – или отогнать всех трёх противников? Вообще-то, запросто. Они лазерами (а щит работал только против них) не могли ему ничего сделать. Пушкин же, на тот момент имел совершенно исправную машину – я сейчас не помню, оставались ли у него «Оводы», но пушки работали совершенно точно. И он и Самохвальский отлично понимали, что Пушкин может его спасти. Тем не менее, сначала Самохвальский снимает щит, а потом, когда стрелок с «Фраваши» не смог попасть в фонарь кабины, сам поднимает щиток своего шлема. То есть, кончает с собой. Вопрос – зачем?
И вот тут, кто-то может, наверное, сказать о «неразделённой любви». Мол, Коля, узнав о том, что Риши Ар (конкордианская девушка, с которой он пробовал общаться на Ардвисуре) вышла замуж, решил покончить с собой от горя. Только вот, на самом деле, Коле просто было интересно с ней общаться – о чём он сам Пушкину и заявил, на той же Ардвисуре. Коля, по его собственным словам, искал «Настоящую Любовь», и до тех пор, даже не думал встречаться с кем-то ещё. Риши была ему интересна, но не более того. Так что, про неразделённую любовь тут, наверное, можно и не говорить. Ну, хорошо, можно предположить, что потом, за всё то время, что прошло после Ардвисуры, Коля мог понять, что Риши для него больше, чем просто интересный собеседник. Так что, казалось бы, можно поговорить и о любви, если бы не одно «но»…
Вообще-то, тут у нас война идёт. Причём, что самое неприятное, война на уничтожение. Конкордия ведь в качестве мотивов для войны, несла такую феерическую чушь, что говорить о том, что война закончится, например, капитуляцией, не приходилось. Они именно шли, чтобы уничтожить саму культуру – сначала России, а потом уже и всех остальных Объединённых Наций. Так что – как я уже сказал, война шла именно на уничтожение. И, опять же, если вспомнить, с чего началась та сцена, что привела к смерти Самохвальского, то тут вообще, ситуация была из серии: «Все, способные держать оружие». В данном случае –все, способные пилотировать флуггер. Вон, в книге описывались «пилоты», которые прошли «ускоренные курсы», про них ещё говорили «школа стюардесс». Кстати, если это не отсылка на «Врата Валгаллы», то я даже и не знаю. Просто – Натали Пульман, ведь как раз стюардессой и работала, а стада лётчиком-истребителем… Но это уже, как говорится, совсем другая история…
Так вот, Николай Самохвальский – опытный лётчик-истребитель. Имел боевые награды. Боевой офицер, важность которого переоценить крайне сложно. И вот он, значит, в финале той сцены, оказавшись в разгерметизированной кабине истребителя, просто поднимает щиток своего шлема, таким образом, совершая самоубийство. Это, знаете ли, не просто акт малодушия – ведь, как я говорил, у Пушкина были все шансы его спасти, а просто акт предательства своей родины, Земли вообще и России, в частности. Ведь, своим поступком, он лишает Флот Объединённых Наций опытного военного лётчика, заставляя вместо себя идти в бой какого-нибудь парня, которого с трудом научили только взлетать и садиться. Да, понятно, конечно, что это только моё личное, оценочное суждение, но всё же – разве можно понимать этот поступок как-то ещё? Мне вот кажется, что нет…
И вот, наконец-то, мы добрались до того момента, после которого мне и пришла в голову идея этой статьи. Момент этот был описан в романе «Пилот мечты», в самом его конце. Момент этот выглядит так – Андрей Румянцев, с позором отчисленный из Северной Военно-Космической Академии, работая на концерн «Дитерхази и Родригес», проходит через Х-переход и оказывается в зоне притяжения черной дыры Проклятая Шао. Пираты из «Синдиката Три Х» устроили ловушку на тех, кто за ними гнался. Они рассчитывали заманить туда всю ту группу, что отправили за ними, но через переход прошёл только Румянцев. И вот, несмотря на то, что он на тот момент пилотировал тяжёлый «Хаген», с мощными двигателями и так далее, судьба героя была предрешена. Уйти из гравитационного поля черной дыры он не мог. Его бы затянуло внутрь, со всеми, вытекающими отсюда «сопутствующими эффектами». Ну, кроме разве что «зашкафья», если вы понимаете, о чём я.
И вот, «вдруг, откуда не возьмись», появляется флагман «Синдиката», «Левиафан». И голос Тойво Тосанена, автора этой ловушки, делает Андрею «предложение, от которого тот не может отказаться». Он предлагает Румянцеву начать работать на «Синдикат». Да не просто начать работать, а громко и отчётливо (чтобы можно было записать), сказать, что он, Андрей Румянцев, просто горит желанием перейти на работу в «Синдикат». Потом, кстати говоря, Андрея ещё и «кровью повязали» – его заставили убить ножом агента ГАБ, которого взяли несколько ранее. Понятное дело, что после всего этого дела, уходить из «Синдиката», Андрею просто было некуда. И, случись такое в реальности – ждало бы его только одно – расстрел. Это, если учесть всё то, что он успел сделать на службе у «Синдиката». А, я напомню, натворить он там успел немало – положить кучу агентов «Эрмандады», помогая спасти Йоганна Вестервальда, например. Или тот бой с истребителями и фрегатами Конкордии, помогая захватить их транспортные корабли с рудой. Сколько там истребителей сбил Андрей, сам, а сколько – командуя группой? И опять же – он сражался против вооружённых сил союзников (на тот момент). То есть – совершал противоправные действия…
И тут сейчас кто-то мне скажет – а где тут малодушие? Парень просто отчаянно хотел жить! Ему дали такой шанс, и он не мог им не воспользоваться! К тому же, всё, в итоге хорошо кончилось! Кончилось на самом деле хорошо – так как он, потом начал понимать, что всё это время его «вело» ГАБ, которое на тот момент работало по принципу «цель оправдывает средства». Кстати, данных про корабли они не то, чтобы не получили, они больше данных получили про пиратов, про «Эрмандаду» и прочее. То есть, то, без чего можно было и обойтись, как мне кажется… Так что – про ГАБ можно тут не особо думать. Тем более, что Румянцев под конец, «смыл позор кровью», летая в той «штрафной» эскадрилье… А вот что до «желания жить»…
Давайте вернёмся немного назад, в прошлое. Давайте представим себе немецкий концлагерь, в который попадали наши, советские солдаты. Понятное дело, что там с ними обращались… очень нехорошо. Я не буду сильно заострять на этом внимание, как мне кажется, о том, как немцы обращались с нашими солдатами, отлично знают все. И вот, значит, приходят в барак, где держат наших, такие немцы, в сопровождении русского генерала и предлагают всем вступить в так называемую «Русскую освободительную армию». Всего-то, надо изменить Родине, изменить присяге. А то, что воевать придётся против своих же – ну, это же такая мелочь, не так ли? И ведь, сражаться-то придётся не против русских, а против СССР! Ну, разве они не хотят жить, не так ли? Только вот, помимо тех, кто присяге изменил, кто «слишком сильно хотел жить», были и те, кто отказался вступать в РОА. Те, кто предпочёл смерть такому позору. Вот интересно, а они жить хотели? Или нет? Мне лично, ответ понятен…
Да, я понимаю, что мне, сорокатрёхлетнему мужику, с отсутствующей личной жизнью и прочими атрибутами, сложно понимать молодого парня, который влюблён – в Рошни Тервани, у которого, буквально несколько страниц назад, была сногсшибательная сцена в кабине его же «Хагена», но… как мне кажется, такие вещи, как «желание жить» и «измена Родине» я понять пока что могу. Это первое. Да, кто-то скажет, что «какая измена Родине, если его Родина просто вышвырнула вон!», но… идти работать на… конченных отморозков – это как бы, измена не просто Родине (я не буду говорить про «Дитерхази и Родригес»), а измена чуть ли не всему Человечеству. Ведь в «Синдикате» почти что и не было нормальных людей. Да, потом Салман дель Пино и доктор Ричард Фарагут смогли «искупить кровью» то, что они же сами и натворили раньше, но – а кроме них, кто ещё там мог быть хоть сколько-то нормальным? Фэйри Вилсон? Напомнить, как лихо она убили Дона Джонсона на гонках? А ведь это было именно хладнокровное убийство…
Ну и кроме того, сами Зоричи в романе «Без пощади» делают отсылку на РОА. Тому же Пушкину предлагаю перейти на сторону Конкордии, например, во время общения с Ферваном Мадараспом. Он предлагает открыто – мол, «немало ваших уже перешло на нашу сторону!». И потом, уже после освобождения из плена, Пушкину подтверждают, что это на самом деле так… Но вот, Пушкин, почему-то решил не поддаваться на все посулы и уговоры. Он остался верен присяге, себе и Родине… А вот Румянцев – нет. Он решил, что он слишком сильно хочет жить… Так что – это и есть приступ малодушия…
Ну, а что думаете вы обо всём этом? Читали книги? Можно ли назвать это малодушием, или нет?
Моя страничка на Boosty, где статьи выходят чаще. И если Вы любите фантастику так же, как люблю её я - подпишитесь на канал "Переплёт", автор которого о фантастике знает если и не всё, то почти всё - точно!