Ходим с подругой, изучаем, чего нового построили в окресностях.
Да, высоко. Со стороны кажется, что окно в окно. Но на самих улицах уютно и достаточно просторно. Дворы, в основном, закрытые - это хорошо.
Всегда есть куда зайти, посидеть.
В любом случае, новые районы мне нравятся больше старых (я сейчас именно про спальники).
Эмоциональное состояние пришибленное.
На похоронах не могла держать себя в руках, я никак не могла поверить, что это он там в гробу лежит.
Мне казалось, что я приняла ситуацию. Я видела его каждый день. Делала ему массаж. Помогала продышаться лёгким. Делали с ним зарядку. Конечно, я понимала, что он всё равно уходит, но ему становилось легче. Он расслаблялся и мог спокойно полежать.
Человек интеллектуального труда. До последнего шутил и пытался выражаться сложными предложениями.
В один из дней он совсем не мог прокашляться. Минут 20 логопедического массажа и с этим мы справились.
Пробыли до вечера.
В ночь мне стало очень тревожно. Сели в машину, поехали.
На вопросы он стал отвечать только "ага" и сжимал руку.
Мне очень захотелось сказать ему то, что раньше не решалась. Он мне за эти годы заменил отца.
Спокойный, адекватный. Юморной и добрый. Он никогда не навязывал свою помощь (а мы никогда не просили), но когда она действительно нужна была, он помогал.
Он был прекрасным дедушкой. Он научил Настю раскачиваться в люльке. У них были свои шуточки, свои игры-догонялки и своё собственное каратэ.
Я говорила, он гладил меня по спине и улыбался.
Обычно, уходя, я говорила "Юра, я люблю тебя", а он отвечал "И я люблю тебя, Оля". В этот раз он смог только сжать руку.
На следующий день он уже был без сознания. Ушёл через три дня.
Сейчас я ощущаю онемение. Общаться могу только с мужем, дочерью и подругой.
Других встреч избегаю.
Когда, всё таки, нужно с кем-то говорить, мне кажется, что я нахожусь в маске. И так даже легче. Как будто под защитой.