Вообще-то я не планировала танцевать, я пришла работать официанткой. Было странно наивно с моей стороны думать, что стрип клуб действительно набирает официанток, но видимо голод забрал мою способность мыслить критически, коей я обладала с юных лет, по словам моей учительницы истории. С юных лет и до того момента как увидела деньги.
Каждая вторая стриптизерша (кстати корректно будет сказать танцовщица, что иронично, ведь из всего персонала умеет танцевать там только хореограф и админ, и то после пары шотов), на вопрос что она забыла в стрипке, ответит что-то вроде «я человек искусства, я люблю танцевать». Поверить в это можно только в том случае, если:
1) она блаженная по очевидным внешним признакам
2) имя ее нищего абьюзера Танцевать
В остальных случаях дело в деньгах.
Забегая вперед, скажу, что у каждой уважающей себя стриптизерши есть свой личный нищий абьюзер, и у меня был, но об этом я расскажу позже.
Обработали меня там виртуозно, пока я разносила стаканчики, девочки постарше в перерывах разносили в щепки мои морльные ориентиры. И надо признаться, сработали они лучше, чем я в роли официантки. На следующий вечер я уже стояла в гримерке перед выходом на пилон. Ноги подкашивались. Непонятно то ли от волнения, то ли от стакана водки с яблочным соком натощак. Водка сделала свое дело — на сцену я выплыла словно лебедушка. Лебедушка с паркинсоном. Меня трясло так, что мой сверкающий лифчик довел бы до приступа эпилептика в конце зала. Но мне везло, эпилептиков не было, зато были люди из министерства охраны лебедей с паркинсоном, иначе я не могу объяснить свои чаевые. На тот момент я была настолько нищей, что если бы они мне дали на чай чай, я бы в слезах благодарила. А тут деньги настоящие бумажные. Ну меня и повело.
Азарт, алкоголь и мгновенный фидбэк от восторженных зрителей подпирали мою уверенность в правильности принятого решения. И несмышленую меня смыло волной из перьев и страз прямо в сумеречный мир «легких» денег. Я пишу «легкие», потому что нихрена они не легкие.
