Матильда Кшесинская, знаменитая балерина, вскружившая голову не только наследнику престола, будущему царю Николаю II, которого до конца его дней называла Ники, но и другим великим князьям, была невысокой (153 см), крепкой и с мускулистыми ногами. С осиной талией (утверждают, что всего 44 см) и – самое главное – с удивительной женской манкостью и харизмой. Манкость и харизму на выставке «Первая позиция. Русский балет» не почувствуешь, а вот осиную талию и все остальное (92-44-90) оценить можно. И удивиться, конечно: как, с такими параметрами – и в балерины? И увидеть, как во времени менялись балетные фигуры, па и пачки.
На втором этаже выставки «Первая позиция. Русский балет» в разделе «Костюмерный цех» выставлены десятки манекенов в белых пачках, причем многие выполнены по реальным параметрам реальных балерин. Жаль, что не подписаны, но заверяю: Кшесинскую вы узнаете сразу. По талии, конечно (и немного по прическе). И заодно увидите, как эволюционировала пачки из полудлинной ниспадающей пышной юбки (теперь их называют «шопенками») до «блинчика», плотно стоящего ниже талии и открывающего прекрасные ноги балерин.
А вот что общего между фотографиями обнаженных танцовщиц, среди которых Анна Павлова, Матильда Кшесинская и Тамара Карсавина (вход в комнату с фотографиями строго 18+) и Лениным, вряд ли догадаетесь. Общий – автор Альфред Эберлинг: танцовщицы позировали для его картины «Храм Тепсихоры» (выставлена тут же), а после революции он написал портрет вождя мирового пролетариата, который до конца СССР украшал советские рубли. Узнал бы Владимир Ильич о своей, пусть и весьма опосредованной, связи с балеринами, наверняка огорчился бы: ни оперу, ни тем более балет он не любил категорически и всерьез намеревался закрыть Мариинский и Большой театры как «храмы» буржуазного искусства, страшно далекого от народа. Большой в свое время спасали Луначарский и Калинин (которые балерин как раз любили, некоторых – очень) и… Сталин. Но если бы Ленин прожил дольше, возможно, не было бы никакого советского балета и знаменитой на весь мир (многие уверены, что и лучшей в мире) русской школы. Кстати, белорусский балет – тоже русская школа, как и китайский, например. По большому счету, балетных школ в мире всего три: русская, итальянская и французская (на выставке очень доходчиво показывают разницу). Так что балерины – дело серьезное, что и доказывает грандиозная выставка. Как ни странно, первая в своем роде.
Началом появления балета в России авторы выставки называют 16 февраля 1672 года, когда при дворе царя Алексея Михайловича были представлены сцены из оперы-балета «Орфей и Эвридика».
Выставка и выстроена как балет: состоящий из четырех картин («Императорский балет», «Русский дух», «Советский балет», «Современность») I акт рассказывает историю этого вида искусства. Оригинально выстроен: здесь не только портреты известных танцовщиц, чье телосложение не соответствует сегодняшним канонам, но и параллели – какое балетное движение какой эпохе соответствует.
Вот, например, эпохе Николая I, уверены устроители, соответствует гран батман жете (grand battemet jete), «когда натянутая до предела нога взмывает вверх из пятой позиции и возвращается обратно в четком ритме марша. И в то же время па де бурре баллоте (pas de bourree ballotte) – небольшие шажки, оканчивающиеся открытием ноги вперед или назад, свойственные духам в балете».
А знаете, какую эпоху сравнивают со знаменитыми 32 фуэте (во время вращения балерина остается – ну, это, конечно, в идеале, в жизни не у всех это получается – на месте)? С эпохой Николая II. Даром, что ли, первой на блистательной петербургской сцене их исполнила та самая Матильда Кшесинская с осиной талией в 44 см? Кстати, дорогими были не только украшения Фаберже, которые Матильде дарили охотно и так много, что при желании она могла бы свой магазин открыть, но и театральная машинерия. В 1858 году (задолго до Матильды) самым дорогим балетом стал «Корсар» – именно из-за машинерии: в нем весьма впечатляюще выглядела сцена кораблекрушения. На выставке вы ее видите как бы из-за кулис – очень любопытное зрелище!
Балет – искусство и зрелищное, и разноплановое: развлекали публику не только ноги балерин.
Хотя ноги, конечно, дело важное. Впрочем, не только ноги и не только балерин. При переходе с первого на второй этаж выставки есть раздел «Анатомия балета». Очень наглядно показаны все мышцы (простые смертные наверняка не все названия слышали), которые задействуют артисты, выполняя прыжки или поддержки. Кстати, танцовщик во время поддержки, называемой «стульчик» (это если без принятой в балете французской терминологии), теряет 700-800 калорий. А балерина во время прыжка жете растрачивает 300-400 калорий. Поэтому сидеть «не жрамши», по меткому выражению Майи Плисецкой, им не особо нужно: при таких нагрузках не растолстеешь.
Но вернемся на первый этаж – там «Русский дух». Его принес в Европу и мир, конечно, Сергей Дягилев. Интересно, что имя импресарио в истории звучит громче, чем имена артистов балета, а в некоторых случаях даже имена композиторов. Помню, как после просмотра в Большом театре Беларуси фильма «Дягилев и Стравинский: поединок гениев» художественный руководитель белорусского Большого Валентин Елизарьев говорил, что ставить их имена вровень все же не совсем правильно. Ведь Стравинский – гений, творец, создатель абсолютно новой музыки. Считается, что балет ХХ века начался с его «Весны священной». А Дягилев сам не создал ни одного произведения, не был ни композитором, ни художником, ни танцовщиком. Но гений его (можно, я все же буду говорить именно так?) проявлялся в способности свести их – композиторов, художников, хореографов и танцовщиков – вместе, создать такие условия, в которых рождались балеты, покорившие мир.
«Удиви меня!» – сказал Дягилев французскому художнику Жану Кокто, который хотел войти в «Русские сезоны». Удивлял и Кокто, и многие другие: и композиторы, и хореографы, и артисты, и художники. Вот легендарный Вацлав Нижинский, первым вышедший на сцену Мариинского театра в обтягивающем трико – это было так неприлично эротично, что бывшая на спектакле императрица демонстративно покинула свою ложу и тетр, на афише работы Жана Кокто в балете «Видение розы», поставленном революционером от балета Михаилом Фокиным. А вот костюм Нижинского (конечно, все обтягивающий), в котором он танцевал «Видение розы», а вот слепок его (божественной?) ноги. Щелк! Щелк! Щелк! Фотоаппараты (в смысле – смартфоны) так и стучат.
«Русские балеты» Дягилева не зря выделены в отдельный – яркий, красочный и какой-то даже праздничный – раздел. Мало того, что благодаря им о русском балете заговорили, а превосходство русской балетной школы признали во всем мире, так они еще стали отправной точкой для создания других балетных театров: «осколки» дягилевской труппы стали основоположниками ведущих школ по всему миру – Американского балетного театра, Школы американского балета, Королевской школы танцев в Лондоне, Национального балета Канады. Это было время, когда иностранные танцовщики брали себе русские псевдонимы, потому что русское имя в балете было знаком качества. Дягилев удивил весь мир.
Кстати, совсем недавно в Москве закрылась выставка «Сергей Дягилев. Генеральная репетиция», посвященная гениальному импресарио и его «Русским сезонам».
У входа в раздел выставки «Советский балет» – касса Большого театра СССР (знаете ли вы, что в Советском Союзе было три Больших театра – в Москве, Минске и Ташкенте?) с вывеской «Билетов нет». И афиша «Кармен-сюиты», поставленной специально для Майи Плисецкой кубинским хореографом Альберто Алонсо. Кстати, это была первая «коллаборация» (хотя такого слова тогда еще не знали) Большого театра с иностранным хореографом в советское время. Но «Кармен-сюиты», да и всего остального могло бы не случиться, проживи Ленин дольше – об этом я уже писала, а на выставке есть доказательства. И рассказ о советском балете, конечно. Череду революционных экспериментов устроители сравнивают с турами пике (tours piques), «когда артист в стремительных вращениях преодолевает периметр сцены, создавая подобие вихря». (Кстати, Майя Плисецкая, признававшаяся, что ее фуэте в третьем акте «Лебединого озера» не всегда были стабильными, заменяла их именно турами пике).
Советский балет, сохраняя лучшие классические традиции, искал собственную танцевальную лексику. И находил. «Воюя с классической хореографией, Лопухов создал новый танцевальный язык, построенный на акробатических движениях», – писал критик И.Соллертинский в 1929 году. Федор Лопухов – выпускник Императорского Театрального училища, артист балета, балетмейстер и педагог. С одной стороны, ему удалось сохранить классические балеты, с другой, он стал настоящим революционером в этом виде искусства: поставил в 1923 году первый бессюжетный балет «Величие мироздания», в котором, кстати, танцевал будущий ярчайший представитель этого жанра и основоположник современного американского балета Георгий Баланчивадзе (Джордж Баланчин), с другой – создал один из первых советских балетов «Светлый ручей» (1935). Правда, на этот балет набросилась главная газета страны «Правда», опубликовав в 1936 году статью «Балетная фальшь»: «Не превращайте ваше искусство в издевательство над зрителями. Не опошляйте жизнь. … Под видом колхозного балета преподносится противоестественная смесь ложно-народных танцев с номерами танцовщиц в «пачках». Специалисты, среди которых такой уважаемый как Соломон Волков, утверждают, что автором статьи был «главный зритель» Большого Иосиф Сталин, перед этим набросившийся на оперу Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» в статье «Сумбур вместо музыки» (балет «Светлый ручей» написал тоже Шостакович, и вторая разгромная статья о его музыке была в то время почти приговором). Балет в СССР был «государственным» искусством, зарубежные гастроли Большого и Мариинского театров, убедительно (тут правда, тут без дураков) доказывавшие превосходство русской школы – залпом в идеологической войне. А Федор Лопухов, кстати – один из учителей выдающихся выпускников балетмейстерского отделения Ленинградской консерватории Валентина Елизарьева и Бориса Эйфмана, каждый из которых создал собственный уникальный балетный стиль.
Балет в Советском Союзе обожали, кажется, все. Кроме, пожалуй, Никиты Хрущева, признавшегося однажды неподражаемой Одетте-Одиллии всех времен и народов (даром, что ли, на 70-летии Сталина танцевала?) Майе Плисецкой, что ему пачки вперемежку с танцами снятся: так часто приходилось сопровождать глав иностранных государств и правительств на «Лебединое озеро» в Большом театре.
Но самое знаменитое «Лебединое» случилось, конечно, 19 августа 1991 года. А если вы вдруг забыли, почему, выставка напомнит: в отдельном разделе стоит телевизор, а перед ним кресло. Сядьте и послушайте про то, что в стране, которой сейчас уже нет, вводится чрезвычайное положение, а вся власть переходит в руки ГКЧП. И «Лебединое озеро». Весь день по телевизору «Лебединое озеро». Люди выходят на улицы, города волнуются, мир трепещет, а по советскому телевидению показывают «Лебединое озеро». Потому что – бессмертная классика. Жаль, конечно, что автор – Петр Ильич Чайковский – до триумфа «Лебединого» (и я совсем не 1991 года имею в виду) не дожил. Первая постановка, осуществленная Венцелем Рейзингером в Большом театре в 1877 году, оказалась неудачной, но тот балет, который поставили в 1895 году в Мариинском театре Мариус Петипа и Лев Иванов, в очередной раз доказав превосходство русской балетной школы, стал эталоном и символом мирового балета.
И когда мы говорим о русской школе, французское имя Петипа смущать не должно: на выставке есть его клятва в верности Российскому государству, которую он дал, принимая российское подданство.
«Лебединое озеро» оказалось балетом на все времена. Последний раздел выставки посвящен именно ему.
И здесь есть не только домашний туфли завзятого модника Петра Ильича, заботливо вышитые его сестрой, но и прекрасная видеопроекция: на десятке экранов показывают самую, возможно, узнаваемую балетную мелодию – танец маленьких лебедей. На каждом экране танец – свой. Потому что постановок «Лебединого озера» в мире существует огромное количество. И увидеть, насколько разными они могут быть, очень интересно. Здесь разная эстетика, разный подход, даже сюжеты (да-да, не удивляйтесь!) могут быть разными. Но что их всех объединяет – музыка Чайковского. Как и русская балетная школа, она бессмертна. Потому что они – и музыка, и школа – лучшие.
Если у вас есть возможность, съездите в Санкт-Петербург на выставку «Первая позиция. Русский балет». Она открыта в Манеже до 21 мая. Еще успеете!