Канон на праздник Благовещения не похож на все остальные каноны утрени. Его автор, преподобный Феофан Исповедник (760–818), решил пересказать диалог Божией Матери и Архангела Гавриила и таким образом описать яркими красками краткую сцену из Евангелия от Луки (см.: Лк. 1: 26–38).
Канон Благовещения Пресвятой Богородицы построен как диалог между Приснодевой Марией и посланником Божиим, Архангелом Гавриилом. Перед нами как будто оживают совершившиеся события, и мы слышим таинственный разговор Великой Госпожи и великого слуги Ее и Бога…
Нужно сказать, что святой Феофан жил в период иконоборчества и даже пострадал, защищая иконопочитание: его родной монастырь был сожжен, а сам он умер в заточении. То, что мы увидим в каноне Благовещения, — не что иное как ожившая икона, изображение священных событий не краской и кистью, а буквами и словом, из которых складывается таинственное богословие «начала нашего спасения»…
А́нгел возопи́:
«Вопию́ Тебе́, веселя́ся,/ приклони́ у́хо Твое́ и вонми́ ми,/ Бо́жие возвеща́ющу безсе́менное зача́тие,/ обрела́ бо еси́ благода́ть пред Бо́гом,/ ея́же никогда́же обре́те друга́я, Всечи́стая».
Чтобы не напугать юную Богоотроковицу долгими предисловиями, не смутить «тяжестью ответственности», святой Архангел начинает диалог прямо и «веселяся». Да и можно ли было иначе, как не «вопия» от радости, принести благую весть о том, что для спасения людей на земле родится Бог и Человек? В Священном Писании нередко Ангелы являются, наводя страх и трепет на человека. Но здесь в образе Архангела видны простые человеческие черты: веселие и радость. Не зря человек на земле призван уподобиться Ангелу.
Богоро́дица рече́:
«Да разуме́ю, А́нгеле, твои́х глаго́л си́лу,/ ка́ко бу́дет, е́же рекл еси́, глаго́ли я́вственнейше?/ Ка́ко зачну́, Де́ва су́щи, Отрокови́ца?/ Ка́ко же и Ма́ти бу́ду Зижди́теля Моего́?»
Еще одно доказательство того, что Пресвятая Богородица — «Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим»! Никто и никогда не осмеливался вступать в диалог с Ангелом, так сказать, на равных, без растерянности и ужаса, отвечая на приветствие — вопросом. Хотя в Евангелии и говорится — Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие (Лк. 1: 29), — смущение было недолгим и размышление подсказало Ей, что это отнюдь не дьявольский обман. Следовательно, Пресвятая Дева безошибочно прозревала вглубь вещей, имея необыкновенно чистые, озаренные Богом ум и сердце.
А́нгел возопи́:
«Ле́стно мя веща́ти помышля́еши, я́ко мню,/ и ра́дуюся, зря Твое́ утвержде́ние./ Дерза́й, Влады́чице,/ Бо́гу бо хотя́щу, удо́бь сконча́ются и пресла́вная».
Архангел похвалил силу рассуждения юной Девы, говоря: «Видно, Ты помышляешь, не обман ли моя весть, и радуюсь, видя Твое прозрение. Стремись понять правду, Владычица, ведь если Бог хочет, то легко осуществляются самые славные дела!» Он с первых слов диалога называет Ее Владычицей, признавая превосходство Девы Марии над чином ангельским и над самим собой. И Пренепорочная Богоотроковица не противоречит его словам даже из скромности, ибо и скромность тоже бывает ложной… Но, прозревая настоящее и будущее, Она видит истину, видит, что отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1: 48).
ПОДАТЬ ЗАПИСКУ В СВЯТО-ЕЛИСАВЕТИНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
Богоро́дица рече́:
«Оскуде́ кня́зь от Иу́ды, вре́мя наста́ про́чее,/ в не́же яви́тся язы́ков наде́жда, Христо́с;/ ты же, ка́ко Сего́ рожду́, Де́ва су́щи, скажи́?»
От юной Девы не были скрыты мысли пророчеств и веяние времени, когда весь народ ожидал рождения Спасителя. «Оскудела, закончилась сила Ветхого Завета, "князь от Иуды", и настало время явиться надежде всех народов — Христу». Для Божией Матери не было сомнения в том, что это время настало. Сам Бог открыл Ей это. Но как возможно родить Спасителя, будучи Девой?
А́нгел возопи́:
«И́щеши от Мене́ уве́дети, Де́во, о́браз зача́тия Твоего́,/ но той несказа́нен е́сть:/ Дух же Святы́й, зижди́тельною си́лою осени́в Тя, соверши́т».
«Хочешь от Меня узнать, Дева, образ зачатия в Тебе Сына Божьего, но его нельзя пересказать!..» Всем известна животворящая сила Духа Святого, но как описать ее воздействие? Как описать творение неба и земли, Ангелов и людей? Как выразить способ движения звезд и галактик? Кто видел ум в человеке или силу перерождения грешника во святого? Самое непостижимое, таинственное, сильное и славное в мире — это Бог, «Иже всезде сый и вся исполняяй». Его «зиждительной силе» всё подвластно. И у Богочеловека может быть только один Отец — Небесный. Он и подвигает мироздание к тому, чтобы от Богоотроковицы единственный раз в истории родился Сын от Небесного Отца.
Богоро́дица рече́:
«Моя́ прама́ти, прие́мши ра́зум змии́н, пи́щи Боже́ственныя изгна́на бы́сть,/ те́мже и Аз бою́ся целова́ния стра́ннаго твоего́,/ стыдя́щися поползнове́ния».
Не зря Божию Матерь называют лучшим произведением рода человеческого, чистейшим сосудом святости и непорочности, которого больше никогда не было и не будет. Она словно вместила в Себе всю человеческую историю, начиная от Адама и Евы. Она не стыдится называть Еву Своей праматерью, хотя всем известно, как началось грехопадение… Напротив, Она вспоминает про Еву, как будто всё человечество смотрит на Нее в этот момент, начиная с нашей общей праматери. И как в Эдеме Ева послушалась древнего змия больше, чем Бога, так теперь следовало послушаться Бога более, нежели советов лукавого, цель которого всегда одна — разорить Промысл Божий посредством свободы людей, носящих в себе образ Божий, когда они делают выбор в сторону зла…
А́нгел возопи́:
«Бо́жий предста́тель, по́слан е́смь Боже́ственный пове́дати Тебе́ сове́т./ Что мене́ бои́шися, Всенепоро́чная, па́че Тебе́ боя́щагося?/ Что благогове́еши мне, Влады́чице,/ Тебе́ че́стно благогове́ющему?»
Что оставалось ответить святому Архангелу? «Я перед Богом предстою и послан передать Тебе Божественный совет…» Обратим внимание: не «волю Божию», а «Божественный совет». О каком совете идет речь? Какой «совет превечный» воспевает Церковь в день Благовещения? Наряду с событиями праздника в службе вспоминается событие, которое выше нашего понимания. Вспоминается тайна, сокровенная за образностью икон, таинственностью церковного языка, архитектуры, устремленной в небо, поэзией песнописцев, силой и спасительным действием таинств. Прежде век, вне времени и пространства состоялся Таинственный Совет Пресвятой Троицы, на котором было решено о воплощении Сына Божьего для спасения людей, для того, чтобы они очистились от грехов, обожились и вошли в Царство Небесное, в общее число Ангелов…
Богоро́дица рече́:
«Свет невеще́ственный пове́дая, в веще́ственне телеси́ совокупля́емь за милосе́рдие мно́гое,/ све́тлое благове́щение, Боже́ственная пропове́дания, ны́не взыва́еши Ми:/ благослове́н, Всечи́стая, Плод Твоего́ чре́ва».
После 6-й песни канона характер диалога меняется, недоумение и сомнение уступают место отрадному принятию «превечного совета», словно после ненастного дня и ночи сомнений животворящий свет озаряет собеседников. «Свет нетварный сообщая, Он соединяется с тварным телом по великому милосердию Божества. Светлое Благовещение! Божественная проповедь!..» В очередной раз тема Божественного Света становится ключевой, как и во многие другие моменты богослужения. Еще святитель Григорий Палама (XIV в.) доказал церковное учение о том, что Свет Божества (отсюда и понятия «просвещение», «причастники Света» и т.д.) — это не сотворенный свет (как учат католики), а Само Божество. Он имеет животворящую и спасительную силу, будучи Самим Богом.
А́нгел возопи́:
«Ра́дуйся, Влады́чице Де́во,/ ра́дуйся, Пречи́стая, ра́дуйся, прия́телище Бо́жие,/ ра́дуйся, све́щниче Све́та, Ада́мово воззва́ние,/ Е́вы избавле́ние, горо́ свята́я,/ прея́вственное свяще́ние и черто́г безсме́ртия».
И снова в речи Архангела Гавриила видны черты пылкого, «горячего», «человеческого» характера. Он не ограничивается словами: «Радуйся, благодатная, Господь с Тобою!», а восклицает «радуйся» снова и снова, сопровождая речь к Божией Матери самыми славными образами и речевыми оборотами: «Светильник Света», Божественный Светильник — потому что Свет Невечерний (незаходимый) теперь в Ней; «Адамово воззвание и Евы избавление» — предвидение того, что теперь обоженная человеческая природа сможет войти «паки в рай»; «Горо святая» — подобная горе Сион в Иерусалиме, где находился храм, и Бог обитал в нем; «Преявственное священие и чертог бессмертия» — Освященная более видимого храма и Дом, где живет Бессмертие.
Богоро́дица рече́:
«Ду́шу очи́сти, те́ло освяти́,/ це́рковь сотвори́ мя вмести́тельну Бо́га,/ ски́нию Богоукраше́ну, одушевле́н храм наи́тием Пресвята́го Ду́ха/ и Жи́зни чи́стую Ма́терь».
О чем думает Богоотроковица, став Матерью Божией? Чистейший Сосуд праведности и чистоты, Она просит Бога «очистить душу и освятить тело». Просит сотворить Ее «Церковью», вместительной для Бога. В настоящее время, когда мы думаем о Церкви Божией и Божией Матери, то действительно находим между ними много общего. И та, и Другая — Дом Божий, в обеих живет Бог. Поэтому и почитание Божией Матери неразрывно связано с почитанием Самой Церкви. Во многих Богородичных песнопениях проводится мысль, что вера в святость и помощь Божией Матери укрепляет веру в Самого Бога, как и Церковь, в Свою очередь, является фундаментом и кораблем спасения.
А́нгел возопи́:
«Я́ко многосве́тлую свещу́ и Богоде́ланен черто́г,/ ви́жу Тя ны́не, я́ко злат киво́т,/ зако́на Пода́теля приими́, Богоневе́сто,/ благоизво́лившаго челове́ческое изба́вити Тобо́ю тле́нное существо́».
Архангел обращается к своей Великой Собеседнице как к уже принявшей Божество. Он вспоминает Священную Историю и называет Бога «закона Подателем». Вседержитель, сотворивший небо и землю, и все «яже в них», изволил по Своей благости избавить тленное человеческое существо, то есть саму природу человека, от тления и смерти. Причем избавить, как говорит Архангел, — «Тобою». Можно ли еще спорить о целесообразности почитания Божией Матери (как делали многие еретики), когда «через Нее» происходит избавление «человеческого существа»?
Богоро́дица рече́:
«Ум всяк побежда́ется земны́х, — отвеща́ Деви́ца, —/ и́щущи, я́же Мне веща́еши, пресла́вная:/ слы́шах твоя́ словеса́, но бою́ся, ужаса́ющися,/ да не ле́стию Мя, я́ко Е́ву, дале́че по́слеши от Бо́га./ Но оба́че се вопию́:/ благослови́те, вся дела́ Госпо́дня, Го́спода и превозноси́те Его́ во ве́ки».
Однако важно увидеть и то, что Божия Матерь была из плоти и крови, так же как и мы, что Она не была Ангелом или «Богиней», каким-то сверхчеловеком. Ей были присущи сомнения, побеждаемые рассуждением и верой. «Любой земной ум бессилен, стараясь понять такие величайшие и славные дела, о которых ты говоришь. Я услышала твои слова, но, ужасаясь, боюсь, не обман ли это, который удалит меня, как Еву, далеко от Бога?..» Однако если праматерь Ева послушалась соблазна «стать как боги» и преступила повеленное Богом, то Дева Мария, наоборот, признала себя рабой Господней (ср.: Лк. 1: 38) и выполнила переданное от Бога повеление.
А́нгел возопи́:
«Се Тебе́ недоуме́нное разреши́ся, — глаго́лет к сим Гаврии́л, — до́бре бо рекла́, еси́, ве́щь неудобопости́жна./ Словесе́м Твои́х усте́н повину́ющися про́чее,/ не сумни́ся, я́ко ле́сти, я́коже ве́щи, ве́руй./ Аз бо, ра́дуяся, вопию́:/ благослови́те, вся дела́ Госпо́дня, Го́спода и превозноси́те Его́ во ве́ки».
Небесный диалог на земле подходит к концу, и Архангел Гавриил удостоверяется, что «недоумение Божией Матери разрешилось», хоть и «вещь», о которой он говорил, — Благовещение, — неудобопостижима. Он призывает Богоотроковицу теперь «повиноваться словам Ее собственных уст», очевидно, словам из Евангелия: Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1: 38). «Не сомневайся, как будто это была ложь, но веруй как истинной вещи!»
Мы часто прославляем Божию Матерь за Ее великие добродетели, но еще одна, важнейшая, добродетель, которой мы можем поучиться у Нее, — это вера. Вера небывалая, непостижимая, вера в Сына Божия, когда Его еще не было среди людей.
Богоро́дица рече́:
«Явля́ешися Мне и́стины веща́тель, — рече́ Де́ва, —/ ра́дости бо о́бщия прише́л еси́ благове́стник./ Ду́шу у́бо очи́стих с те́лом, и по глаго́лу твоему́ бу́ди Мне,/ да всели́тся Бог в Мя, к Нему́же вопию́ с тобо́ю:/ благослови́те, вся дела́ Госпо́дня, Го́спода и превозноси́те Его́ во ве́ки».
Называя Архангела Гавриила «истины вещателем и благовестником общей радости», Дева Мария подтверждает Свою веру в истинного Бога. Она говорит: «Я очистила душу и тело, и пусть будет Мне по слову твоему, пусть вселится Бог в Меня!..» Это конец Благовещению и… начало спасению. Каждый человек в образном смысле проходит этот путь христианской жизни. При Крещении, причащении, покаянии, иных таинствах, молитве и жизни по вере в нашу душу вселяется Бог. Принимая Его с верой, мы начинаем путь спасения, «главизна» которого уже положена, а итог — вечная жизнь. Дай Бог не свернуть с него, не заблудиться и взывать вместе с Богоотроковицей: «Се, рабы Господни, да будет нам по глаголу Твоему».
МНОГО ИНТЕРЕСНЫХ СТАТЕЙ, ВИДЕО И ФОТО
НА САЙТЕ МОНАСТЫРЯ OBITEL-MINSK.RU