Если короли не могут жениться по любви, то бог, оказывается, не может заставить полюбить себя. Ему не возражают, это верно. Но можно ли любить при столь очевидном неравенстве?
Даже в античности понимали - нельзя. Здесь всесильные - бессильны.
И вечный сюжет о любви Аполлона к девушке, которая его отвергла, стал действительно вечным - художники воплощают его уже более двух тысяч лет.
Так забавна античность в исполнении средневековых живописцев! Даже если в самом сюжете ничего смешного. Неразделённая любовь - это невесело, а если безответна любовь бога?! Невероятно - и уже поэтому достойно памяти потомства.
Воспылал Аполлон страстью к нимфе Дафне - а она его не любит. Но - не сбежать, не скрыться от красавчика, считающего себя неотразимым... что делать? И взмолилась Дафна, чтобы её мать Гея превратила её в дерево! Стала благородным лавром.
Античные персонажи в костюмах, современных автору - это в наше время породило множество фантастических версий. Вплоть до того, что и греческие боги, и императоры Рима, и Христос с апостолами жили всего лишь лет пятьсот назад, и писаны с натуры.
Но самое первое изображение сюжета, очевидно, вот это: напольная мозаика в Риме времён Империи.
А у парижского мастера, имени которого потомки не знают, целый комикс из двух картин:
Обратите внимание на третьего участника драмы - это Амур. По воле Рока, управляющего судьбами богов и людей, выстрелил он в Аполлона стрелой любви, а в Дафну - стрелой, внушающей отвращение. Не вольны они в своих чувствах!
Именно так было в ранних, классических вариантах мифов: люди - игрушки в руках судьбы.
Противоречие... В чувствах мы не вольны, но в поступках - вольны!
И решение, как именно избавиться от Аполлона, Дафна принимает сама.
Но не отступился Аполлон: лавр стал его любимым деревом! А лавровый венок - символом триумфа и победы.
Уже в Греции, в эпоху эллинизма, мотив предопределенности из мифов пропадает, поступки героев становятся следствием их собственных характеров, а судьбы - следствием поступков. И Амур в сюжете уже не нужен.
Вдруг оказывается, что Дафна дала обет девственности, а назойливого бога не волнует, что там она обещала другим богам! Наглость наказуема, это логично.
А потом эти мифы унаследовали римляне. Как сказки.
Сюжет взят из "Метаморфоз" Овидия, и уже тогда, когда был записан, он растерял серьёзность мифа, превратившись в авантюрную повесть. Однако очень немногие из художников заметили эту "авантюрность"!
А иные живописцы обнаружили в этом сюжете то, о чём не догадался бы и сам автор: лирику! Увидели что-то вроде жестокой драмы неразделённого чувства.
Вероятно, у каждого времени своя античность. То, что в средневековье представлялось Золотым веком человечества, в эпоху Рококо стало системой аллегорий, позже - поводом для размышлений о неизменности человеческой природы. А для нас сегодня - воспоминание о детстве человечества.
А детские сны, конечно, красивы, но не подобает относиться к ним излишне серьёзно.
И как же не перевести на "аниме - эсперанто", чтобы все всё поняли без перевода?
Но может быть лучшее изображение такого вот "детского сна" - беглый рисунок Нади Рушевой. Ребёнка "на выходе из детства":
