Агент поневоле / Es Muß nicht immer kaviar sein) и Diesmal muß es Kaviar sein / Top secret – C'est pas toujours du caviar. ФРГ–Франция, 1961. Режиссёр Геза фон Радвани. В СССР – с 8 декабря 1969: 21,0 млн. зрителей за первый год демонстрации.
«Комедии бывают: а) серьезными произведениями искусства, б) милыми пустячками и в) немилыми пустячками. Между этими тремя видами существуют гибридные явления, лирическая комедия, предположим. Западногерманская картина «Агент поневоле» (реж. Г. Радвани) объединяет сразу все три пункта.
Название ее (правда, наше, прокатное) но обманывает зрителя. Действительно, речь идет, о скромном служащем английского банке (три фунта в неделю), который отнюдь не по собственному желанию становится сотрудником минимум пяти крупнейших европейских разведок и, разумеется, водит всех их за нос.
Тема не новая для западного кино. Оно вовсю потешается над асами из разнообразных охранок, секретных служб и тайных полиций. Ну, как говорится, им там виднее. Значит, есть над чем потешаться. Некоторые ленты попадают и к нам. Совсем недавно шла датская «Бей первым, Фредди!» (пункты «б» и «в»).
Легче всего сюда же причислить и «Агента поневоле». Но, присмотревшись, можно заметить и отличие. Картины типа «Бей первым, Фродди!! высмеивают самое же кино — шпионские боевики. Нельзя сказать, чтобы такая задача была лишена смысла, только никаких раздумий над жизнью «Фредди» не навевает, да и не претендует на это.
Что же касается «Агента поневоле», то в сумятице невероятных приключений мистера Ливена (арт О. Фишер), окруженного откровенными карикатурами, нет-нет да и проскользнет нотка грусти и почти невольная мысль а так ли уж невероятно то. что нам показывают, может быть, нечто подобное случается а этом безумном, безумном мире?
Ливена перекидывают, как мячик, из одной секретной службы в другую, и чем настойчивее он отказывается, чем меньше он похож на мастера шпионских дол по кличке «Навуходоносор», тем больше утверждаются шефы этих служб, что перед ними шпион самого высокого класса, притворяться столь искусно не всякому дано. И мы, сидящие в зрительном зале, остро чувствуем безнадежность и бессмысленность его попыток оправдаться, доказать свою полную непричастность. Ничего доказать нельзя, слова потеряли всякий моральный кредит, да и люди тоже.
С Ливеном никто всерьез и не разговаривает, его судьба решается всякий раз еще до того, как его начинают допрашивать в очередной разведке.
Своя точка зрения, уважение к правам личности? Какая чепуха! Вы поедете в Париж, мистер Ливен, и будете служить кельнером в отеле «Конкордия»... Вы не хотите быть кельнером, вы отказываетесь, мистер Ливен? Вы предпочитаете двадцать лет тюрьмы?
Тема бесправия маленького человека, попавшего невзначай в игру чуждых и чаще всего враждебных ему «высших» сил, решена в картине не слишком глубоко, но она есть.
Однако авторы фильма несколько усложнили дело. Постепенно выясняется, что Ливен не такой уж безропотный простачок, каким он кажется на первый взгляд. Парадокс в том, что если принять ситуацию всерьез, то из него, вероятно, и вправду вышел бы отличный разведчик; он находчив, умен, решителен. Там, где это нужно ему, Несколько раз Ливену приходилось вызволять женщину, которую он любит, из неприятных ситуаций, и он делает это с блеском.
С таким же блеском Ливен не выполнил ни одного задания ни одной разведки, что тоже потребовало от него немалых способностей и стараний. Право же, нужен совсем еще небольшой шажок, чтобы он превратился в настоящего положительного героя, в борца-антифашиста даже (действие фильма происходит в 1939—1945 годах) Но этого шага авторы не сделали.
Они вспомнили, что ставят «антишпионскую» комедию, по собственному счету которой все разведки мира стоит одна другой, и придали своему персонажу черты абсолютной аполитичности. Когда в конце войны и в конце картины Ливен снова повторяет свое сокровенное желание вернуться к трем фунтам в неделю и к уютной кухоньке, где он готовил свою любимую «икру в халатике» (хорошо бы узнать, что это такое), то в его слова не очень веришь. Ливену пришлось повидать кое-что по- масштабнее газовой плиты, и должен же любой человек занять хоть какую-то позицию в этом жестоком мире. Но авторы так никуда и не приводят своего героя.
Надеюсь, из этих рассуждений не представится, что в кинозале зрителю придется встретиться с мрачной трагедией растоптанной человечности.
Нет, его не будут обременять тяжкими раздумьями, его ждет самая натуральная комедия, временами почти эксцентрическая. Особенно забавно сделаны сцены а гостиницах — этаких разведцентрах, где каждая горничная носит пистолет под фартуком, а каждый постоялец тоже либо резидент, либо как минимум объект шпионажа.
А как же насчет пункта два, насчет «немилых пустячков»? Сюда бы стоило отнести невероятную длину картины — две полных серии. Наверное, авторы умышленно растягивали свой фильм, громоздили невероятные события — агентов, сверхагентов, вербовки, перевербовки, маскировки, переодевания — всё это для того, чтобы зрителю «до чертиков» надоела вся эта муть, чтобы он проникся одной мечтой — отдохнуть. Отдохнуть от всего этого. Сесть наконец рядом с героем в мягкое кресло. Покушать «икру в халатике».
Впрочем, авторы, кажется, перестарались в своем усердии. Временами надоедает не только бесконечная чехарда разведок и контрразведок. Притупляется интерес к самому фильму. Он мог бы без ущерба для зрителя быть и покороче» (Всеволод Ревич. Том Ливен – агент 000 // Советский экран. 1970. № 3. С.14-15).
