Они приходили с палатками и спальниками. Надували матрасы всех цветов радуги. Раскладывали стулья, стелили коврики. Занимали места под стенами здания. Улица гудела. И на десятки метров вверх вибрировала от снующих туда-сюда дронов доставки еды. Очередь жила.
А вот парковка поодаль молчала. Те, кто приезжал на авто, не задерживались на ней. Уверенно пересекали ее и шли прямо к дверям огромного короба «Гринаута». Они являлись ко времени, ведь с самого основания этой компании очередь в ее парки – онлайн. Исключительно так и никак иначе. Регистрируешься на сайте, предоставляешь статистику по подписчикам, оплачиваешь. И в назначенную дату, в указанное с точностью до минуты время подходишь к вратам рая.
Но люди терпеливы в своей нетерпеливости. Они приходят раньше. Намного раньше. Пускай их не пустят, они приходят и занимают места. За несколько часов, за день, за два до выпавшей им даты. И, кажется, ничем это не объяснить, кроме как привычкой, неосознанной и очень древней.
Гар знал истинную причину. Они перестраховывались. Снимая токи и клипы, делая стримы с этой хайповой локации, счастливцы подогревали интерес у подписчиков. Бустили статку. Не дай бог их число упадет ниже проходной сотни! Никакого отрицательного роста, только up! Они извергали гигабайты контента, и их счетчики никогда не простаивали. Потому что фишка проста: “Больше стадо – платить не надо”. Гар знал, потому что и сам делал то же. Однако сегодня у него выходной. Сегодня – отпуск.
У подножия гигантского, с девятиэтажку, корпуса, монолитного, с минимумом окон, эта беспокойная, многоголосая вереница танцующих человечков казалась первобытным племенем, столкнувшимся с инопланетным кораблем. Он с неба, значит, в нем Боги! На раскаленном июньским солнцем тротуаре они же походили на лопающиеся зерна кукурузы, скачущий поп-корн. Они постелили матрасы, разложили стулья, но никто не сидел на месте. Буквально. И дело было вовсе не в горячем асфальте.
– Пишите в комментах, как вам мои шортики? Или лучше примерить что-то другое? – Выпятив пятую точку, девчонка подмигнула в камеру смартфона. Оператор – ее подружка. Их легко спутать – стройные, модные, с дразнящим взглядом. Соблазнительный образ на полмиллиона подписчиков. Еще пару лет назад, теперь – предложение превышает спрос.
– Готово?
– Да, уже в сети.
– А фильтры? – испугалась модель.
– Офкоз, все, как ты любишь.
– Топ, – согласилась она, просмотрев ролик, и тут же схватилась за голову. – Блин, Ру, как жить? Это последний лук – все новье засветила.
– Рили? – прыснула Ру. – Ви, как?! Как это у тебя получается?
– Да что?
– Когда это было? Ласт уикэнд? Только ведь шопились.
– Так, набрали по мелочи, я все в три клипака и смонтировала, – вздохнула Ви и задрала топик выше. Жарко.
– Донт пэник! Обменяемся гардеробами, да? Пока донаты не накидали.
– Ты ж моя.
Подружки обнялись, хихикая.
– Никаких бургеров, андестенд? – Пригрозила пальчиком Ру. – Шмотки мне растянешь, опять себе заберешь?
– Ах, ты! – замахнулась Ви.
– Калм даун! Изи, Ви, я рофлю.
Ру нацепила розовые очечки, поправила соломенные пряди и протянула телефон:
– Держи, запишем мэсседж и для моих монстРуков… Погоди-ка. Чел!
Гар оглянулся. Это она ему?
– Да, ты! Потеряйся, плиз, если не сложно, – мило, по-анимешному, улыбнулась Ру.
Он посторонился и снова полез в смартфон. Статистику проверял каждые пять минут. Это совсем не успокаивало, но поделать с собой ничего не мог. Два месяца назад его канал набрал сто девять тысяч подписчиков. Результат ежедневных стараний. И он поспешил купить билет. Отдал тридцать косарей – не нашел в себе сил и желания раскручиваться до полутора сотен, чтобы сэкономить пять тысяч. С миллионом фанатов заплатил бы символичную пятихатку.
Теперь же, за двенадцать минут до парадайз чек-ина, число послушников угрожало стать пятизначным. И Гар от души проклинал эту биржу опухолевого контента, перманентно проклиная и пандемию. Именно вирус нацепил ценник на продукты цифрового конвейера.
– Раз. Два. Три! Давай!
Парень с крашеной шевелюрой и выбритыми висками пихал в разинутую пасть максбургер. Глаза лезли из орбит, а кетчуп – в ноздри. Челлендж от сети фастфуда второй день в трендах. Оператор – его приятель. Их не отличить. Разве что у второго шея забита узорами. Гар втайне мечтал о том же – и о тату, и о бургере.
Девять минут. 100.022 подписчика. Время вовсе не желало обгонять цифры счетчика. Зато по ту сторону стен ускорялось десятикратно – волшебным образом в волшебном месте. Гар не знал (это был его первый билет), но догадывался.
От волнения ноги понесли по тротуару. Тут же пришлось сойти за бордюр, чтобы не оказаться на пути оглушающего… циркового парада. Гар просто не мог назвать это иначе. Юные акробаты ходили на руках и крутили сальто. Стройные гимнастки гнулись пополам и растягивались в шпагатах. Эквилибристы хвастали трюками на скейтах. Не хватало жонглеров и фокусников, но и они были здесь. Просто на них еще не направили камеры.
Против воли Гар заряжался этим шумным весельем, и сложно было поверить, что это всего лишь гонка. Семь минут. 100.014. Необязательно быть первым, чтобы выиграть, но обязательно быть в гонке, чтобы не проиграть.
Полгода назад, когда только начинал, он и сам испробовал, казалось, все. И глупые вопросы к прохожим вроде: «А что происходит?» И танцы под музыку, от которой потом мутило, и реакции, и пранки. И максимально простые, в несколько секунд, комичные клипы, где обыгрывал житейские обломы. Прыгнуть выше накаченных плеч гимнастов и турникмэнов, исполняющих кульбиты, шансов не было. Как и догнать скейтеров и паркурщиков в их мастерстве.
Однако истина такова, что на каждый контент найдется свой зритель. И проходную сотню Гар набрал дневными стримами видеоигр и ночными – со спецзахоронений умерших от вируса. Проникал в закрытые зоны, снимал таинственные тени, записывал странные шорохи, а затем, отыгрывая ужас, уносил ноги. “Там зомби, – внушал он подписчикам. – Все они зомби”.
Все они теперь здесь. Токеры, стримеры, блогеры, пранкеры. Контент мейкеры. Круглосуточные актеры с гонорарами из пожертвований. Теперь и всегда.
Безумная мешанина криков и обрывков фраз вселяла уверенность. Нет, сотню он не потеряет. Он тоже может забросать камеру заклинаниями: «Ставьте лайки! Подписывайтесь на канал! Пишите в комментариях!» Может выполнить челлендж, повторить что-нибудь из трендов. Наконец, замутить коллаб с той же Ру или Ви. Или записать сторис на фоне хайповых граффити-хештегов на стенах «Гринаута». Мол, через пять минут буду внутри, подписывайтесь, чтобы не пропустить эфир.
Может. Более того – должен, напомнил себе Гар.
Июнь, море, Юля. Снова он перенесся на два года назад, в беззаботное время. Они были вместе и верили, что это “вместе” растянется на месяцы, годы, жизни. Думали, расстаются на миг, но пандемия, закрытые границы переиграли все по-своему. Юля оставалась на расстоянии звонка. Он мог видеть ее на экране, общаться хоть каждый день, но зачем все это, если он помнит, как обнимал ее, как лежал головой на ее животе и как пахла соленым морем ее кожа. Теперь этого нет. У него есть только обещание. Их шутливое обещание. Ничего серьезного, думали они. Но оно привело его сюда, протащив по кругам ада: он выполнял челленджи, повторял тренды, просился в “реки”. Рвал душу.
Так что – да, он должен продолжать.
Однако, когда катастрофа грянула, его словно парализовало. 99.994! Его… не пустят. Вежливо улыбнутся и скажут: «Проваливай!» Плевать на билет: нет сотни – двери закрыты! Курс: минус шесть позиций. 99.994. И четыре минуты. Нет, меньше. Уже меньше.
Гар отыскал глазами вход в «Гринаут». Контроллеры у турникетов будто все поняли, раскусили: они смотрели, казалось, прямо на него и посмеивались. Мимо сновали беззаботные счастливцы. «Не пустят!» – Гар сглотнул. А затем подпрыгнул. От гудка несущегося на него фэт-байка. Вскочив на тротуар, налетел на троицу. Они снимали скетч.
– Куда прешь, придурок?!
А Гара прорвало:
– Помогите, – прошептал было, но тут же взмолился: – Чуваки, выручайте! У меня три минуты до… – Кивнул на двери. – Черт, нужны подписчики! Немного совсем. У меня есть, просто… я… Меня ж не пустят, а я столько сил…
И они услышали. Не отвернулись, не заткнули ему рот, не попросили потеряться. Он принялся объяснять. Про билет, свой канал, пороговую сотню, про Юлю и клятву. Его окружили, глядели с интересом. Затем спохватились. Подоставали смартфоны и направили на него камеры.
И обрушился гвалт голосов.
Их не отличить. Он слышит их каждый день. Наперегонки и все равно хором они скармливали Гара жадным до чужих жизней свайперам:
– Ребзя, что у меня есть! Мегащит! Жесть лютая!
– Зацените! Вселенский факап! Видел кто-нибудь такое?
– Чел обломался с «Гринаутом»! Лол! Прикиньте, сотню не удержал.
– Чувак в жестчайшем пролете! Пишите в комментарии, что думаете! Поможем нубу, нет?
Гар замолчал не сразу. А как проглотил слова, как захлопнул рот, прикрыл лицо, так вмиг смолкли и все вокруг. Точно их выключили. Камеры погасли. Затем кто-то произнес:
– Чел, можешь еще раз. Только внятнее.
– Плюсую. Бро, это будет топчик, давай по новой, типа, ярче, ок?
– Мейби драма квин литл бит, ю ноу? Типа, схватись за голову, лайк: «Уаааай!!!»
Гар выдавил:
– Вы же подпишитесь? Серьезно, чуваки, без шуток, мне сейчас заходить.
– Без проблем, бро, жги.
Снова окружили камеры. Гар заговорил. Про билет, ускользающую «сотню ка», про Юлю и обещание. Взялся за голову. Только на колени осталось упасть.
– Всё ×yйня, Миш, – был вердикт.
Телефоны исчезли, лица тоже. Возникли спины. Счастливцы заспешили по своим делам. И Гар остался один. Хотя, казалось, такое здесь невозможно.
Чисто машинально проверил таймер. Две минуты. Машинально направился к дверям «Гринаута». Заглядывать в статистику было смерти подобно, но он и это сделал на автомате.
Минус десять позиций…
«А может, и ладно, к черту все это», – мелькнуло на секунду. С превеликим удовольствием он послал бы и подписчиков, и «Гринаут», и всю эту лайкоманскую систему! То обещание – мелочь, возможно, Юля и не помнит его. Позвони он ей сейчас прямо отсюда или из дома – ничего страшного, она будет все так же печально счастлива.
Но теперь июнь! Особенный месяц. Нет, не только для него. Она помнит. Гар жил с этой мыслью полгода. Глупое обещание, но это единственное, что осталось из той жизни.
И вот так отказаться?
Поделись этим секретом в сторис, чтобы поддержали. Такое любят. Или выполни на скорую руку челлендж, который поглупее. Или, наконец, выдай оду в адрес президента и главкома. Куда проще? И сотня вернется.
– Розыгрыш, – бросил ему щуплый, патлатый паренек (или девушка) и закружил на самокате. – Запили розыгрыш на канале – стадо и подтянется. Сечешь? Типа, скидку на билет в “Гринуху” – в честь первого посещения купон на скидон дают, в курсе? – уже отчаливая, он добавил: – Блин, да я ради такого сам подпишусь.
* * *
Время пошло в обратную сторону. Помчалось, как Гар и подозревал. За несколько мгновений минуло десять минут. Оставалось пятьдесят. Об этом тут же напомнил смарт-браслет, который нацепили на входе. Он же гид, пропуск, служба поддержки, меню и терминал.
Гар выбрал пляжную зону. Море, вот зачем он во все это влез. Скинув у шезлонга вещи и кроссовки, он пошел к воде. Отпуск начался. Натурально. Мягкий песок жег ступни. Ветер осыпал иголочками капель, прохладных, соленых. Волны шипели, совсем как настоящие.
Этот неповторимый звук. Мелодия обещания. Гар искал ее на городском пляже, но озеро не поет. Искал за городом – милая речка мило журчит, но не шепчет. Все не то, все не море. Там, по ту сторону стен, его не было. Точнее – не осталось для Гара.
Юля оставалась у моря, он – без него. Уже год, как истерия из-за вируса сошла на нет. Гар надеялся, границы откроют, но правительство с этим совсем не спешило. Лето провели врозь. А затем это море, в которое успел помочиться, пожалуй, каждый второй турист-соотечественник, вдруг объявили территорией недружественных стран, а шелест его волн едва ли не вражеской пропагандой.
Два года назад у людей забрали путешествия, но удивительно вовремя, спустя полгода, появился «Гринаут». Его парки поползли по стране. Самые крупные, как говорилось в популярном меме, пользовались магией незримого расширения: помимо пляжа и правильного моря, они вмещали горнолыжный курорт, чистейшее озеро и водопад посреди леса, горячие источники под ночным небом, охваченным полярным сиянием.
Удобно и бюджетно. Зачем год ждать неделю отпуска, когда можно почилить на курорте пару часиков и успеть домой к сериалу?
А бесчисленные сторис, токи и клипы побывавших в раю инфлюенсеров, скормленные обязательным сотням подписчиков, распиарили «Гринаут» так, что хайп не стихал до сих пор. Он стал мечтой многих, а стрим с его пляжей и горных склонов – критерием полноценности. Нашлись и такие, кто собирал все парки в коллекцию. Но то были единицы, и разъезжали они по стране лишь первое время. Люди – без различий в своем безразличии – с готовностью оседали в своих городах, оставляли дороги к южным берегам и горным вершинам. Потому, пожалуй, когда медленно, но верно, прикрываясь карантинами и антитер-безопасностью, власти возвели границы по всей стране, никто, казалось, и не пикнул. Конечно, были репортажи, были расследования, но что такое часовое видео против бесконечной ленты счастья.
По колено в воде – просто идеальной температуры – Гар спохватился.
Минус новые десять минут. Волны, усыпив его, выкрали их и унесли по секундам, как мириады песчинок. Гар высмотрел у самой стены кусочек пляжа посвободнее и поспешил туда. Мимо вопящих детей, влюбленных парочек, мимо камер и прямых эфиров, мимо окриков «Горячая кукуруза!» и «Свежие раки!» Эти-то как сюда пробрались?
Гар упал на песок. Охнул от жара, стер пот с лица. Отдышался и достал телефон. Набрал Юле. Гудки видеозвонка сменялись шелестом волн и мешаниной голосов.
Три июньских дня они с Юлькой провели на диком пляже потерянного моря. Ночевали в палатке, почти не ели, тонули в волнах и сушились на солнце. Кричали, не отпускали, любили. На четвертый день он улетел домой, Юля осталась по работе. Но они зарыли в песок обещание – каждый июнь навещать море. Вместе.
– Привет, Рик! – раздался ее голос.
Гарик поднял взгляд от песчинок. Все так же прекрасна! А неподдельное удивление на ее лице позволило наконец выдохнуть и улыбнуться. Он сумел.
– Что? Ты где это? – Юля прильнула к экрану. То ли сейчас завопит от радости, то ли заплачет. – Да нет! Серьезно? Как? Не верю…
– Кончай работать, Юла, беги на пляж. Июнь, ты помнишь?
– Конечно. – Она почесала бровь, как делала всегда, когда слезы просились из глаз.
– Море на месте?
Она кивнула.
– Ну, давай юлой тогда. У нас сорок минут июня.
Автор: Женя Матвеев
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ