Людмила Ивановна чувствовала себя отвратительно. Сегодня во время ее вечерней смены двое мальчиков из группы, не поделив на участке игрушечную машину, подрались. Безусловно, женщина быстро их разняла, но у одного мальчика после это потасовки осталась небольшая ссадина на щеке.
— Людмила Ивановна, это что вообще такое происходит? — увидев своего сына, спросила мамочка пострадавшего ребенка. — Как вы могли допустить, чтобы мой ребенок пострадал? Я каждый день привожу своего ребенка в садик, и надеюсь, что он будет в целости и сохранности. А по факту моего ребенка, а вы, как воспитатель, допустили это!
— Марина Евгеньевна, простите, — произнесла Людмила Ивановна. — Ваш сын и Вадик играли тихо-мирно, а потом все произошло так быстро, что я не успела сориентироваться.
— Ваша нерасторопность позволила получить моему ребенку травму, — взвизгнула молодая женщина. — Ну это уже слишком!
— Давайте я вам сейчас все объясню, Марина Евгеньевна, — воспитательница попыталась успокоить разъяренную родительницу.
— Даже ни минуты не собираюсь вас слушать! — гордо подняв голову, высокомерно произнесла Марина Евгеньевна. Молодая женщина взяла своего сына за руку и пошла к директору садика.
Вздохнув, Людмила Ивановна наблюдала за уходом родительницы. Итак настроение было на нуле, так еще теперь и перед начальством оправдываться.
— Ну и что она хотела от тебя? — к женщине подошла ее подруга Наталья, которая работала в этом садике воспитателем. — Как бы мы не следили за их детьми, все равно они падают, ударяются об что-нибудь, дерутся, и как результат получают травмы.
— Не говори, — махнула рукой Людмила Ивановна. Она пошла на свой участок и стала убирать игрушки, оставленные ребятами, на веранду.
— Вот такие мамашки дуют на своих мальчиков, — продолжила возмущаться Наталья. — А потом из них вырастают мужчина, ни к чему не приспособленные. Живут на всем готовом на своих глупых молодых жен. Да уж, тебе ли этого не знать, — махнула рукой женщина.
— Ты о чем это, подруга? — нахмурилась Людмила Ивановна. Она пристально посмотрела на подругу.
— А то ты сама не понимаешь, — усмехнулась Наталья. — Твой зять — идеальный пример данной ситуации. Вскружил твоей дочери голову, живет у вас на всем готовом припеваючи. А то, что он скоро станет отцом, его совсем не волнует.
— А что он должен делать? — пожала плечами Людмила. — Пойти воровать что ли? Кто ж виноват, что у них в университете такие зарплаты маленькие.
— Об этом нужно было думать раньше, когда семью решил создать, — твердо стояла на своем Наталья. — Вот куда молодые поедут после роддома?
— К нам, — ответила Наталья. — Куда же еще?
— Хорошо, допустим, — кивнула головой женщина. — А ты не подумала, что будет, когда твоя дочь пойдет за вторым ребенком? Или вы, как в теремке, в тесноте да не в обиде собираетесь жить?
— Знаешь, я хочу свою дачу продать, — упавшим тоном произнесла Людмила. Для нее это решение было очень сложным.
— Ты совсем последние мозги потеряла? — рассердилась Наталья. — Нет, Люда, ты точно дура.
— За языком следи! — шикнула Людмила на подругу. — Не забывай, что ты в садике находишься. Сейчас наши детки слишком грамотные пошли, быстро дома повторят. И потом вот такая мама будет нас с тобой отчитывать, как двух школьниц.
— Наши детки и без нас хорошо все знают, — махнула рукой Наталья. Но всякий случай стала говорить потише. — Для тебя дача, как глоток свежего воздуха. А как ты будешь без своих кустов роз, которые ты с таким трудом столько лет выращивала? — женщина пристально посмотрела на подругу. Людмила заметно приуныла, на глазах появились слезы. Заметив, что добилась необходимого эффекта, Наталья продолжила. — А когда малыш подрастет, представляешь, как будет здорово, когда он будет отдыхать на свежем воздухе и питаться фруктами и овощами с грядки.
— Не трави душу, — попросила Людмила. Ей самой не нравилась эта затея с продажей дачи. Но что делать? — Думаешь, что я об этом мечтала?
— А почему твоя дочь не переехать в квартиру твоей мамы? — нахмурилась Наталья. — Да, пусть эта двушка со старым ремонтом, но все же своя. В чем проблема?
— Мой братец решил, что раз я за мамой ухаживала всего два месяца, то это слишком мало, чтобы получить целую квартиру, — усмехнулась Людмила. — Артем решил, что ему причитается половина наследства, — женщине было обидно, что брат ее отношение к матери сравнил с квартирой. Даже если бы у Оксаны Васильевны не было наследной квартиры, то Людмила все равно обеспечила бы ей достойный уход.
— Ну ты посмотри какой мерзавец! — прошептала Наталья, с опаской оглядевшись по сторонам. Эмоции эмоциями, но получать нагоняй от начальства не хотелось. — Это его жена надоумила.
— Да какая уже теперь разница, — махнула рукой Людмила. — Бог ему судья.
— И все же, — настаивала Наталья. — Твой зять слишком хитрый. Сел к вам на шею, пользуется вашей доброй, а втихушку над вами посмеивается.
— В смысле? — нахмурилась женщина.
— В прямом, — резко отреагировала Наталья. — Подожди, мало того, что он сам к вам пришел, так он еще скоро и родню свою притащит.
— Зачем? — опешила Людмила. К такому повороту событий судьба ее не готовила.
— Как зачем? — пожала плечами женщина. — Маме срочно будет нужно лечение, а его младшим братьям — поступать в институт. Так и будете жить все вместе, как в теремке.
— Ты думаешь, было бы лучше, если бы Тамара с Вовкой жили отдельно, а вся его родня табором к ним завалилось? — спросила Людмила.
— Ну это теперь заботы твоей дочери и ее мужа, — развела руками Наталья. — А так будешь тащить на себе и дочку с мужем, и их детей, и его родню.
Неожиданно для себя Людмила ощутила прилив обиды и злобы. А ведь Наталья права. Мало того, что Артем обманул ее с наследством, так еще и зять-бесприданник попался. Кто ж виноват, что его мамаша нарожала троих пацанов-безотцовщин? Так ведь каждый сын был рожден от самого любимого мужчины, что старший Владимир, что младшие близнецы. Только после того, как узнав, что станет отцом, идеальный мужчина «уходил в закат», оставив свекровь Тамары воспитывать ребенка одной.
К тому же дочка с мужем хорошо устроились. Людмила с Леонидом и продукты покупали на всю большую семью, и все коммунальные платежи оплачивали, а молодые на себя свои зарплаты тратили, ни в чем себе не отказывали. И почему она раньше этого не замечала?
— Сегодня же вечером поставлю своим ультиматум, — решительным тоном произнесла Людмила. — Чтобы до рождения ребенка обеспечили себя жильем. Хотят — пусть покупаю, не хотят — пусть снимают.
Домой Людмила пришла в отвратительном настроении, накрученная «до предела». Перед уходом с работы, ее вызвала к себе директриса.
— Людмила Ивановна, вы, безусловно, опытный педагог, — строгим тоном произнесла директриса. — Но скажи мне, пожалуйста, как вы допустили, чтобы ребенок получил увечья? Куда вы смотрели?
Людмила попыталась объяснить, что произошло. Но директриса словно не слышала ее.
— Надеюсь, что завтра вы принесете извинения Марине Евгеньевне, — не меняя строгости тона, прервала объяснения директриса. — Это не обсуждается.
Так с Людмилой еще не разговаривали.
— За что это интересно она должна извиняться? — думала женщина, снимая обувь.
Неожиданно она услышала голоса, доносившиеся из кухни.
— Не переживайте, Зоя Павловна, — сказала Тамара. — Мои родители не будут против, если Архип с Игнатом поживут у нас.