Обзор американских медиа
🗞(+) The New York Times в статье «Она опубликовала в Интернете информацию об СВО. Теперь ей грозит тюремный срок» рассказывает, что дело Олеси Кривцовой, российской студентки, попавшей в официальный террористический список Кремля, подчеркнуло опасность использования социальных сетей для критики конфликта на UA. Уровень упоротости: повышенный 🟠
Автор: Валери Хопкинс. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец».
Подпишись на канал «Мекленбургский Петербуржец» в Telegram — и первым читай переводы самых интересных публикаций немецких СМИ и комментариев немецких читателей.
Сидя в небольшом зале суда в окружении двух своих адвокатов в прошлом месяце, Олеся Кривцова была приговорена к суровому наказанию за своё пристрастие к публикации в социальных сетях. Ей едва исполнилось 20 лет, и до этого года она была студенткой университета на севере России. Её обвинили в «оправдании терроризма» и «дискредитации российских Вооружённых Сил», и ей грозило до десяти лет лишения свободы.
Её очевидное преступление? Пост в Instagram с вопросом о том, почему украинцы радовались, когда в октябре был атакован главный мост в оккупированный Россией Крым.
Из-за этого поста Кривцова попала в официальный список террористов и экстремистов Кремля. Её поместили под домашний арест и запретили пользоваться телефоном и Интернетом.
Г-жа Кривцова не стала дожидаться приговора суда: на прошлой неделе она бежала из страны.
«Я решила уехать, потому что была в отчаянии», - сказала г-жа Кривцова в пятницу по телефону из Вильнюса, Литва. «Доказать что-либо российскому суду невозможно».
По мере того, как Кремль усиливает подавление свободы слова, платформы социальных сетей всё чаще становятся объектом наказания. Правительство всё чаще наказывает людей за сообщения, которые оно считает критическими по отношению к боевым действиям в Украине - штрафами, тюремным заключением и, в крайних случаях, временной потерей опеки над детьми.
Например, в Рязанской области к югу от Москвы следователи возбудили уголовное дело против мужчины, который разместил шутку об отступлении России из Херсона на юге UA. Студент, который вёл антивоенный канал в приложении для обмена сообщениями Telegram, был осуждён ректором своего университета за сообщения, в которых критиковалось вторжение Кремля на UA, а также предполагаемые российские зверства в Буче и Мариуполе. В этом месяце он был приговорён к восьми с половиной годам лишения свободы в колонии общего режима [я бы с удовольствием посмотрел материалы уголовного дела. А то частно оказывается, что «борец за демократию» на самом деле сидит за групповое изнасилование — прим. «Мекленбургского Петербуржца»].
Репрессии против социальных сетей происходят в то время, когда Россия также принимает меры против активистов, правозащитных групп и новостных СМИ, которые выражают или сообщают об антивоенных настроениях, что, по мнению критиков, является попыткой уничтожить точки зрения, расходящиеся с кремлёвской пропагандой. На этой неделе президент Владимир В. Путин воспользовался случаем, чтобы подчеркнуть важность государственного сообщения, когда он встретился с высшим руководителем Китая Си Цзиньпином в Москве.
«Это логика запугивания», - сказал Сергей Смирнов, главный редактор российского новостного издания Медиазона, освещающего систему уголовного правосудия в стране. «Мы имеем дело с полицейским государством, которое считает, что нужно просто более сурово наказывать, чтобы людей, открыто выражающих свое мнение, становилось всё меньше и меньше».
Дело г-жи Кривцовой вызвало резонанс среди правозащитников и противников войны на Украине - как символ храбрости для простых россиян, но также и как предостережение для любого, кто осмелится пойти по её стопам. О её сообщениях - в частной истории Instagram, доступной только друзьям - чиновникам сообщили её сокурсники по Северному (Арктическому) федеральному университету, некоторых из которых она знала лично.
«Я понимаю, если человек отказывается говорить о своей безопасности, потому что последствия серьёзны не только для него, но и для всей семьи, для всех его близких», - сказала она журналистам перед недавним судебным заседанием. «Всё, что я сейчас переживаю, ужасно».
На этой неделе российское правительство объявило её в федеральный розыск, а суд вынес решение о её заочном аресте, сообщают российские СМИ.
Почти 6 000 россиян были обвинены в дискредитации российской армии с момента вторжения, по данным ОВД-Инфо, правозащитной группы, которая отслеживает политические репрессии. Из них более 2 000 случаев связаны с комментариями, опубликованными в социальных сетях, сообщила группа.
В России первое обвинение рассматривается как административное правонарушение, за которое обычно полагается штраф или тюремное заключение. Но повторное правонарушение, которое может включать даже пост в социальных сетях, опубликованный много лет назад, влечёт за собой уголовную ответственность и возможное наказание в виде 10 лет лишения свободы.
По данным ОВД-Инфо, в России 447 человек привлечены к уголовной ответственности за антивоенную деятельность. Большинство из них обвиняются в «распространении ложной информации», но г-жа Кривцова и несколько десятков других обвиняются в «оправдании, пропаганде и подстрекательстве к терроризму».
По словам г-жи Кривцовой, она поняла, что её шансы быть оправданной значительно уменьшились после того, как на её имя были куплены билеты на поезд. Она отрицала покупку билетов и сказала, что, по её мнению, службы безопасности сделали это, чтобы намекнуть, что она попытается сбежать. Обвинение не смогло предоставить никаких доказательств того, что она их купила.
Г-жа Кривцова сказала, что, по её мнению, ситуация в России будет ухудшаться ещё некоторое время.
«Когда я совершила это преступление», - сказала она, имея в виду обвинение в дискредитации армии, - «приговор был на три года, сейчас - на пять. И я знаю, что дальше будет хуже, что будет уголовная ответственность даже не за публичные высказывания, а за частные убеждения. Всё к этому идёт».
После полномасштабного начала СВО в феврале 2022 года государство ещё больше ужесточило ограничения на свободу слова, запретив веб-сайты и социальные сети и сделав преступлением распространение информации о конфликте, которая не исходит из государственного источника. Хотя Facebook и Instagram запрещены в России, люди по-прежнему пользуются ими обходными путями, наряду с Telegram и ВКонтакте.
Длинные руки бюрократического государства обеспечивают соблюдение новой политики - но им помогают обычные люди, которые служат ему глазами и ушами. Г-жа Кривцова сказала, что она не знала о том, что группа студентов её университета создала свой собственный групповой чат для обсуждения сообщений студентов, выступающих против СВО, с целью их осуждения.
Вскоре после того, как г-н Путин отдал приказ о полномасштабном вторжении на UA, г-жа Кривцова разместила в социальных сетях комментарии, осуждающие операцию. 9 мая, в день, когда Россия отмечает свой вклад в победу над нацистской Германией во Второй мировой войне, г-жа Кривцова сделала ещё один шаг вперед: она напечатала и распространила листовки в Архангельске, областной столице на Белом море, указывая на то, что на UA до сих пор живут ветераны Второй мировой войны, некоторые из которых погибли под российскими обстрелами. Она призывала к прекращению конфликта.
На следующий день сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом заставили её «извиниться перед Вооружёнными Силами Российской Федерации на камеру», - сказала она. Они также вырвали у неё письменное признание и обвинили её в «дискредитации» Вооружённых Сил.
Г-жа Кривцова продолжала выражать своё мнение в Интернете, что было терпимо до вторжения.
В октябре, после атаки UA на мост в Крым, который Россия незаконно аннексировала в 2014 году, г-жа Кривцова написала пост, в котором попыталась понять причину ликования многих украинцев по поводу этого эпизода, который Москва считает террористическим актом. Скриншот появился в чате её одноклассников - с комментарием, что это, безусловно, незаконно.
«Донос - долг патриота», - написал один из студентов, согласно скриншотам обсуждения, просмотренным The New York Times.
Один из друзей в группе увидел чат и предупредил её. Но она не думала, что её однокурсники действительно пойдут на это.
Глава её факультета похвалил студентов, которые осудили её.
«Общество - это социальный организм, и он может заболеть», - сказал Артем В. Макулин, руководитель программы гуманитарных наук. «У каждого общества есть иммунная система».
Он сказал, что, по его мнению, такие студенты, как она, находились под влиянием «идеологического гипноза».
Г-жа Кривцова сказала, что никогда лично не встречалась с г-ном Макулиным, но, по её словам, это не помешало ему написать отрицательную характеристику о ней для её выступления в суде.
В студенческом городке подавляющее большинство студентов, к которым обратился журналист The New York Times, сказали, что не знают о деле г-жи Кривцовой. Те, кто знал, сказали, что не будут обсуждать тему СВО в Интернете или даже среди своих друзей и однокурсников.
Один из студентов первого курса исторического факультета, Александр, не назвавший свою фамилию из соображений безопасности, сказал, что учиться в среде, где студенты могут приговорить тебя к многолетнему тюремному заключению, было «сверх страшно».
В Вильнюсе у г-жи Кривцовой много дел: поиск квартиры, работы и новой одежды, потому что она уехала, переодевшись в «ужасную, потрёпанную мужскую куртку». По её словам, она смирилась с тем, что, скорее всего, больше никогда не увидит свою бабушку.
Но у нее наконец-то появилась одна вещь, которой у неё не было в России. На видео, которое она выложила после побега, она показала, как срезает с лодыжки браслет, который носила во время домашнего ареста. На её другой ноге виднелась татуировка в виде паука с лицом г-на Путина и надписью «Большой брат следит».
Она держала рисунок сломанных наручников с одним словом: «Свобода».
Валери Хопкинс - международный корреспондент The New York Times, освещающий конфликт на UA, а также Россию и страны бывшего Советского Союза.
@Mecklenburger_Petersburger
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: по-моему, девочка сама напрашивалась. Вот, был у меня приятель в России. Тимур Хорев. Был великолепным игровым журналистом. Я честно скажу, что так талантливо, как он, писать не умею и вряд ли когда-нибудь научусь, а его обзор шедевра 20-летней давности «Hitman 2: Silent Assassin» считаю образцом и каноном жанра игровой рецензии.
Но вот начался кипеж 2011-2012 годов — и Тимура словно подменили. Он примкнул к Лёше Навальному и начал просто конкретно упарываться, напрашиваясь на неприятности и строя из себя жертву режима. На волне созданного имиджа Тимур уехал в США как политэмигрант, там его взяли работать в Google и насколько я знаю, сейчас у него всё хорошо. С тех пор не общаемся.
Но как показывает практика, то, что получилось у Тимура, далеко не факт, что получится у его подражателей, которые в лучшем случае будут клянчить донаты, а в худшем — ютиться по клоповникам на окраинах европейских и американских городов, перебиваясь случайными заработками и злобствуя в адрес бывших соотечественников.
P. S. S.: комментарии американских читателей к статье будут опубликованы отдельным материалом.
Мекленбургский Петербуржец в: