«Мельница каменных дев» (1960) – кинофильм хотя и не самый известный, но ключевой в деле развития мрачного жанра. Он был одним из тех ярких проявлений европейского кинематографа, которые ознаменовали «возвращение» в искусство «барочного сумрака».
«Мельница», созданная Джорджио Феррони, находится в одном ряду с «Вампирами» Марио Бова и «Калтики, бессмертным монстром» Риккардо Фреда. Итальянские режиссеры будто бы пытались избавиться от неореализма, давая волю самым пасмурным фантазиям.
Почти все эти фильмы посвящены проблеме «тёмной стороны модерна». А потому в известной степени апеллируют к протонуару: и французскому поэтическому реализму, и германскому кино-экспрессионизму. В «Мельнице» наиболее очевидно подражание старому кино. Ели не знать, что лента создана в 1960 году, то можно был бы подумать, что она заметно «древнее».
Здесь очевидны отсылки к немым фильмам: «Человеку с восковым лицом» и «Кабинету восковых фигур». Уже по этой причине не совсем правильно полагать этот ленту хоррором. Он находится на грани, нередко незаметно пролегающей между готикой и нуаром. Фильм не столько страшный, сколько тревожный.
Это пастиш мрачного кино времени его возникновения (сколько же можно эксплуатировать слово «оммаж»?) То есть весьма умелая имитация, которая предвещает возвращение «сумрачной изнанки ар-нуво». Новое время создает новые страхи, часть из которых никак не связаны с древними преданиями.
Мельница и как художественный, и как пугающий объект выбрана далеко неслучайно. Народная молва не раз приписывала мельнику инфернальные связи, делая персонажем не очень добрым. В данном случае место мельника занял немолодой скульптор, превративший строение в место для показа «оживших фигур».
Все как на подбор – девушки с криминальной или трагической судьбой: отравительницы, казненные колдуньи, сожженные ведьмы и т.д. Соседство шокирующих ростовых кукол и подспудно пугающих шестерней, запускающих траурное шествие, говорит о соседстве живого и мертвого, натурального и механического.
Именно «новое время» было ознаменовано попыткой превзойти эту грань, что провоцирует повторное рождение «легенды о Франкенштейне». Вера в науку становится самым тёмным суеверием, подвергающим опасности жизни многих людей.
Подобный мотив мы могли увидеть в знаменитой советской готике, ленте «Господин оформитель». Не надо полагать это импровизацией на тему «мифа о Пигмалионе». Это несколько иной вариант, говорящий о гордыне «мнимого создателя», который готов пожертвовать всем миром во имя своего детища. Граница между монстром и ученым фактически исчезает.
