Больше месяца Анжела ждала письма от того самого идеального парня, ко встрече с которым её вела судьба все 26 лет жизни. Сходились гороскопы, подтверждались приметы, и даже бабушкино обручальное кольцо, опускаемое на святках в стакан с водой, после трепетного извлечения на воздух кружилось точно по кругу, заверяя чародейку, что таки да - Анжела непременно выйдет замуж в этом году. Судьбоносная встреча свершилась летом на черноморском курорте, где Анжела отдыхала по путёвке от работы. Денис - 21-летний парень, студент театрального вуза и будущий режиссёр - оздоравливался на побережье в компании родителей.
Анжела стояла по щиколотки в воде. Её стройное, подтянутое тело прикрывал только жёлтенький купальник с цветочками, а смуглая кожа, несмотря на палящее солнце, съёжилась, стала гусиной, и каждый волосок вздыбился наподобие антенны.
— Вода- чисто лёд. И не зайдёшь. Сколько бывал на море, такого ещё не видел, тем более в августе.
Анжела обернулась на источник речи - парень в плавках, поёживаясь, шлёпал ступнями по кромке воды. Он был смазливым, черноволосым, с мужественно очерченными скулами и старательно напускал на себя умный вид, а, может, лишь скрывал таким образом смущение.
— Позавчера ещё была тёплая, наверное, занесло к берегу холодным течением, - ответила Анжела.
— Холодных течений в море не бывает. Просто ветер дул с берега и отогнал прогретые массы воды на глубину, а к мелководью хлынули ледяные пласты со дна. Мы только вчера приехали и так попали... Невезуха.
— Вы изучали естественные науки?
— А то. Как и вы, в школе. Я студент ГИТИСа, режиссёрский факультет, - не без гордости признался парень. - Никогда не думали стать актрисой? У вас лицо характерное.
Анжела польщённо захихикала.
— Ой, нет, я слишком нервная и впечатлительная, даже на фотографиях всегда выхожу плохо, потому что не умею улыбаться специально. И что же такое характерное вы увидели в моём лице?
— Именно лицом вы похожи на Татьяну Самойлову. Такой загадочный взгляд, в нём затаённая печаль, тайна. Но ваша скрытность ведёт к зажатости перед камерой. Для снятия напряжения в актёрской среде существуют специальные техники.
Анжела щурилась от солнца, не зная что ответить на столь неожиданную проницательность. Вода была прозрачной, глубинно-синей, со множеством отражённых лучей, так что даже смотреть на морскую гладь было больно. На краю пляжа закричали чайки, взмыли над волнами и перенеслись к камням, продолжая и там галдеть.
Как он там сказал? Затаённая печаль? Печаль и тревога снедали Анжелу главным образом по поводу неустроенности личной жизни. Подруги уже и мужьями обзавелись, и детьми, а она чем может похвастать в свои 26 лет? Тем, что снимает комнату в убогой коммунальной квартире на окраине Кирова и преподаёт английский в ПТУ вчерашним двоечникам-девятиклассникам? Тем, что папаша ушёл, когда ей было пять, а мать уехала в другую область к новому мужу? В доме остался жить брат с женой, а Анжеле в той глуши находиться было бессмысленно - работы для неё нет, перспектив ноль. Уже четыре года, как она сама по себе.
Кратковременные знакомства ни к чему серьёзному не приводили: никто не цеплял Анжелу. Парни были либо слишком некрасивы, либо скучны, либо имели несовместимые для семейной жизни изъяны, такие как вспыльчивый характер, излишнее своеволие или неприятный запах изо рта. Наперебиралась Анжела до того, что и вовсе осталась без поклонников. С прошлого лета у неё не было ни одного свидания, никто не звал, как и не находилось желающих познакомиться. Подолгу всматривалась она в зеркало, пытаясь понять в чём дело. Может постарела? Подурнела? Увядает её красота? Что с ней не так? Её, мнительную от природы, охватывала паника, появился страх остаться в старых девах. На море Анжела собиралась со всей тщательностью и решила дать шанс любому знакомству. Если Бог даст, она очень постарается влюбиться в молодого человека, который окажет ей знаки внимания. И вот! Симпатичный мальчик, моложе её на пять лет! Возможно, будущая знаменитость!
— Техники по приобретению уверенности в себе? Надо же, никогда о таком не слышала, - сладко улыбнулась она без пяти минут режиссёру, - может познакомите меня с ними? Я, кстати, Анжела.
— Денис, - не менее обольстительно ответил на её улыбку парень, - почему бы и нет? Всё равно в санатории скукотища. Во сколько мы можем встретиться вечером?
Две недели пролетели так же захватывающе и ярко, как путешествие на аэроплане по прекрасной долине, усеянной незабудками, тюльпанами и ковыль-травой. Летела Анжела над этим великолепием, ловила впечатления одно ярче другого, порой и дышать не могла от встречного, насыщенного ветра, сладостно замирала, томилась ночами без Дениса, выкуривая на балконе сигареты, терзалась противоречиями и осознавала, с трепетом понимала, что наконец влюбилась. И было всё между ними: и долгие поцелуи на фоне лунной дорожки, что тянулась до горизонта по морю, и дикая стр асть в лесу, куда ходили они вдвоём любоваться водопадами, и смятые простыни её номера, и бессонные рассветы, и терзания, и муки, и растворение в глазах его нежных... И разлука, мучительная, неотвратимая разлука.
— Дай мне свой почтовый адрес, я напишу тебе, как вернусь в Москву, - говорил Денис в последний вечер. Ранним утром Анжелу ожидал поезд домой, в Кuров.
Она вырвала из блокнота лист и записала на нём адрес, а ниже - свои фамилию, имя, отчество.
— И ты мне свой черкни, я буду писать каждый день!
— Ну, что ты... Я, как мужчина, должен написать первым, а ты мне ответишь. Хорошо?
Он ещё раз обнял её и эти объятия Анжела будет воскрешать в памяти всю дорогу домой, вновь и вновь чадя сигаретным дымом в тамбуре вагона.
Но проходила неделя, вторая, третья, уж месяц минул, а Денис так и не написал. И прежде мнительная, сомневающаяся во всём Анжела, истерзывала себя муками любви. Поэзия Серебряного века больше не помогала отвлечься. Сказать к слову, Анжела была страстной читательницей высокой литературы. Нервы её расшатались вконец от переживаний. Она, всегда старавшаяся не терять лицо перед студентами, стала срываться на них уже с сентября, откровенно презирала будущих маляров-штукатуров за непроходимую тупость, наставила в один, особенно страдальческий день, кучу вполне заслуженных двоек, хотя ранее, закрывая глаза, натягивала оценки до троек. Каждый день она неслась домой и, влетев в подъезд, бросалась к почтовому ящику, но раз в неделю ей писала только мама. Курить она стала и вовсе без остановки.
Она возненавидела свою обшарпанную комнатку, мебель в ней, свои собственные вещи, даже вид из окна стал казаться Анжеле до того безнадёжно унылым и чёрным, что хоть иди и топись. Её раздражали птицы, заливисто щебечущие по утрам, дети, радостно шумящие на детской площадке, жёлтые листья под ногами, которые убил холодный сентябрь, соседи, собаки, старушки, автомобили, родная мать... Всё ей было не мило, жизнь рушилась, будущее казалось одиноким и несчастным, гороскопы предвещали одну беду, ах, ну, почему, почему всё так ужасно в её судьбе! За что ей все эти страдания, бесконечные, тянущиеся одна за другой неудачи!
Ах, ах, ах! Боже мой! Да зачем же нужна такая жизнь! Зачем дальше мучаться! Легче умереть, покончить с собой, ведь невыносимо, невозможно, нервы её расшатаны, руки дрожат, бесконечные слёзы и боль!
Всё! Решено! Она покончит с собой! Сброситься с крыши! Нет, спрыгнет в Вятку с моста! Наглотается таблеток, всех подряд: снотворных, антибиотиков, анальгетиков, выпьет целую горсть! И комнату закроет изнутри на ключ, а сам ключ вышвырнет в окно, чтобы не успели её спасти!
— Да что с тобой такое? Совсем ты плоха стала, Анжела: глаза бегают, вся трясёшься... Умер кто у тебя? - озаботилась соседка по квартире невменяемым состоянием девушки. Чайник, из которого Анжела лила кипяток в кружку с листьями мяты, ходил ходуном и треть воды проливалась на скатерть. Она всегда пила перед сном мятный чай, иначе не могла заснуть.
— Просто моя жизнь... Она так ужасна... Вы даже не представляете... - промямлила Анжела, ставя чайник, и из глаз вновь хлынули слёзы.
Она упала на стул и прикрыла дрожащими руками лицо.
— Ну, ну, полно тебе, молодая девка, красивая, с образованием, при работе. Чего ты?
— Да что толку от той красоты! От молодости! - вскричала Анжела, ломая руки, - я несчастна! И всегда такой буду! На мне проклятие, сглаз, порча! Наслали на меня венец безбрачия, несчастий наложили, понимаете?!
Брови женщины съехались на переносице.
— Кто наслал?
— Завистники! Злые люди! Ах, вы не понимаете, никто меня не понимает, никому я не нужна... Вы знаете, у меня часы остановились - это значит, что время моё сочтено! А на днях шла я по парку и вижу - во́роны. А на душе так паршиво, так гадко, вы даже не представляете. И вот останавливаюсь я напротив ворон и мысленно говорю им: если и дальше жизнь моя будет так мрачна и безотрадна, пусть из вас кто-нибудь каркнет. Тут одна ворона посмотрела на меня и как каркнет! А за ней другая, третья! Вдруг вся стая клювы раззявила, и это "кар-кар!" такое противное, могильное, я чуть в обморок не упала. Улетели они, продолжая каркать, словно смеялись над моим незавидным будущим! И я тогда окончательно решила, что с меня хватит. Я уйду.
— Куда уйдёшь? - отступила соседка и прислонила руку к могучей груди.
— Туда, - ткнула пальцем в потолок Анжела. Получилось многозначительно.
— Совсем рассудком тронулась! Ты, деточка, успокойся, отдохни, всё у тебя будет хорошо...
— Не будет! Ничего у меня не будет!
— Так, так, подожди... Ты знаешь что сделай... Ты к гадалке сходи, к цыганкам этим, что на рынке ошиваются, - соседка неуклюже погладила Анжелу по запястью и сжала его, осенённая отличной идеей. - Я у них гадала - всё сбылось! К ним все ходят, они твоё будущее на ладони прочтут за пять рублей. Больше не давай - хватит им.
— А к какой... К какой именно? - заикаясь, уточнила Анжела. Идея ей понравилась настолько, что широкий поток безумия утихомирился в ней, сузившись до ручья.
— Да к любой! Какая приглянётся!
Анжела тут же решила, что завтра после работы отправится на рынок искать прорицательниц-цыганок. На полчаса у неё даже от сердца отлегло - будь что будет! Но вскоре девушку вновь захватила неподдающаяся контролю паника.
Продолжение...