Они вернулись и сегодня я решила выползти из своей берлоги. Благо, вчерашнюю уличную хлябь они подморозили. Они –это морозы.
Весна наступила почти внезапно: резко начал таять снег с крыш, пятиметровые сугробы уменьшались на глазах.
К весне готовы не были ни люди, ни земля. Земля, скованная осенними морозами, не готова была принять такое количество воды, обрушившейся на неё, словно сход горной лавины, а люди, не успев переобуться, так и шли в зимней обуви по огромным лужам, в самом низу которых ещё лежал лёд, покрытый слегка подтаявшей землёй. Одним словом, – хлябь.
А вчера, с вечера, они вернулись, и утреннее солнце ещё не успело растопить ту грязь, что морозец так тщательно прибрал за ночь. Грязь не успела оттаять, и под моими ботинками сладко хрустит ледок.
Всю ночь мороз помогал весне, чтоб люди не хаяли её недобрым словом за распутицу и внезапность. За ночь он, словно съел несколько сантиметров снега, а тот что оставался, был уже не столь твёрд и прочен. Снег стал сероватым от появившейся пыли, рыхлым, беспомощным, ноздреватым, он понемногу сдавался пришедшей весне и заблудившимся в межсезонье морозам.
Вчера днём уже пахло весной: размякшей землёй, мокрой, талой корой деревьев, отогревающихся солнечными лучами и осторожно, словно сомневаясь, раздевающихся ото льда. А сейчас, пока не проснулось солнце, воздух, сухой и морозный, щиплет где-то глубоко в носу, словно чёрный, молотый перец, просыпанный из разорвавшегося пакетика.
Незаметно небо светлеет, розовеет, желтеет, и вот уже первые солнечные лучи игриво запрыгали меж ветвями деревьев, на крышах домов, нещадно слепя своей яркостью и мгновенно согревая всё, к чему прикасаются.
Уходит зима, уходит…