Еще школьницей Натаван Алиева покупала у старьевщиков на Торговой вещи, нужные, похоже, ей одной. Спустя десятилетия счет предметам перевалил за тысячу, а статус коллекционера национального костюма в Азербайджане изменился радикально. Натаван рассказала, как меняла судьбу старинных нарядов и как те повлияли на ее жизнь.
БАКУ: Натаван, расскажите, как вы стали коллекционером.
НАТАВАН АЛИЕВА: Во времена моего детства – а я выросла в Ичери шехер – на Торговой продавали антикварные вещи. Стоили они копейки, и я периодически что-нибудь покупала – для вдохновения. С детства что-то шила, вязала – я была одна такая в серьезной семье юристов. Поступила в бакинский университет, а потом уехала в Москву, в Школу моды Вячеслава Зайцева. В своей дипломной коллекции использовала наши национальные мотивы, кялагаи, антикварные украшения – всё это уже тогда стало неотъемлемой частью моего мира.
БАКУ: Вы целенаправленно искали старинные предметы или они сами находили вас?
Н. А.: Раньше часто ездила по селам, в районы, где такие вещи хранят как семейное достояние, но иногда – например, если нужно отправить детей учиться – с реликвией готовы расстаться. Слово за слово, знакомишься, тебе рассказывают, показывают, ты говоришь: «Если хотите, могу это купить».
Сегодня есть пара людей, которые разыскивают для меня антикварные вещи, присылают их фотографии, иногда даже не ведая, что это такое. Бывало, я и сама не знала назначения предмета, но интуитивно чувствовала, что находка стоящая, и покупала, а потом погружалась в изучение ее истории и радовалась ценному приобретению.
Меня уже многие знают и часто сами приносят вещи. Если попадается что-то интересное, непременно покупаю и реставрирую.
БАКУ: Какой предмет самый древний в вашем собрании?
Н. А.: Коран габы – чехол для Корана – из ткани тирме. Это личная вещь человека, у которого я его приобрела, она принадлежала еще его прапрапрабабушке. Анализ орнамента и техники плетения нитей подтвердил, что ткань создана в XVIIвеке. Другие аксессуары из коллекции – дараг габы (чехлы для расчесок), мехюр габы (чехлы для мехюра, который используется во время намаза), пул габы (кошелечки для монет), тютюн габы (чехлы для табака) – относятся к XVIII – началу XIXвека.
БАКУ: Ваша коллекция – это прежде всего текстиль. С чем связана очарованность именно старинными тканями?
Н. А.:Создание тканей в прошлые века требовало огромных усилий: вырастить и собрать сырье, подготовить, соткать, набить рисунок – всё ведь делалось вручную, поэтому любая ткань была дорогим удовольствием. Одежда шилась не на один сезон, как сейчас, порой даже не на одно поколение – она перешивалась и передавалась от матери к дочери. Раньше у нас были ткацкие мастерские и в Гяндже, и в Нахчыване, и в Баскале, и в Шеки, мы были знамениты на весь Восток своим шелком. Через мои руки проходит немало антикварных тканей, которые даже не подлежат реставрации, но я все равно стараюсь давать им вторую жизнь, создаю клатчи и сумки.
БАКУ: Возможно ли возродить эти ткани, снова наладить их производство? Ведь есть пример с кялагаи, которые вернулись в моду спустя столетие.
Н. А.:Да, удивительная, очень вдохновляющая история произошла в последние годы с кялагаи. Этот старинный платок, которым покрывали голову азербайджанские женщины, вернулся в моду – теперь все хотят кялагаи! Вновь появились мастерские, где ткут для них нежнейший шелк, вручную набивают рисунок. Я – уже как дизайнер – езжу в эти мастерские, покупаю платки с дефектами и делаю из них одежду: куртки, чапаны, халаты, даже головные уборы. Благодаря лекалам обхожу недостатки: выкраиваю, вышиваю, драпирую, дублирую, обрабатываю, чтобы укрепить ткань, – мне нравится идея ее второй жизни. Что же касается восстановления производства тканей по образцу старинных, то должен быть спрос. Один дизайнер, увы, мастерам неинтересен.
БАКУ: Вы когда-нибудь «выгуливали» вещи из своей коллекции?
Н. А.: Моя коллекция начиналась с удовольствия: просто нравилось, и я собирала. Иногда надевала старинные вещи на мероприятия, любила в них покрасоваться. Но чем дольше собирала, тем глубже погружалась в их истории, тем громче звучала мысль о том, что наш костюм – прежде всего достояние, которым мы должны гордиться. Изучая наряды разных регионов, я все больше убеждалась в том, насколько неповторим азербайджанский костюм. У нас ведь существовало много этнических групп, и все друг у друга что-то заимствовали, смешивали. Особенно заимствование видно по костюмам Бакинского ханства, где присутствуют элементы из разных регионов, – сюда съезжались со всей страны, здесь можно было увидеть разные новшества.
БАКУ: И как выглядели модные бакинки лет 150 назад?
Н. А.: Бакинки голову не заматывали, носили кялагаи, накидывая их на маленькую шапочку арахчин или еще более маленькую джиг-джига. Лицо, выходя на улицу, прикрывали тканью – этот элемент костюма назывался «рубян», он мог быть сделан из разных тканей, вышитым или расшитым серебром. Носили разные виды пиджачков – кто чепкен, кто карабахский архалыг, кто шекинский лябеде (похож на жилет с короткими рукавчиками, застегивающийся встык). Пиджачки были бархатные, велюровые, шелковые, из тафты… Все они обязательно подчеркивали талию – на это тоже обращали внимание!
Со временем я начала изучать костюмы более глубоко: элементы, крой, цветовую гамму, сочетания используемых материалов. Кстати, крой в азербайджанском костюме был не сильно развит, почти повсеместно использовался муляжный метод. Сегодня так работают дорогие бренды, такие как Diorили Dolce& Gabbana: самые интересные элементы костюма сначала драпируются на манекене, потом выявляются правильные точки и только тогда, при помощи лекал, силуэт переносится на ткань. Сейчас собирают на манекенах, а раньше портные это делали прямо на людях.
БАКУ: Как выставляете и показываете свою коллекцию?
Н. А.: По работе я часто ездила в Италию. В Милане, в закоулочках Бреры видела маленькие галереи, где продавались картины и красивые вещи. Мне пришла мысль создать в Ичери шехер, где выросла, такую же галерею для собственной коллекции.
Открыла ее 13 лет назад и, можно сказать, перенесла сюда весь свой мир. Одежда в галерее Natavan Art Gallery Boutiqueпредставлена на панно, аксессуары – в стеклянных витринах. Но увидеть можно только часть экспонатов. Во-первых, я часто меняю экспозицию, ведь антикварные вещи нельзя вывешивать надолго, им необходимы специальные климатические условия, иначе они травмируются. Во-вторых, галерея очень маленькая – всего 75 метров. Работаем по договоренности: интересующиеся люди пишут мне, и мы назначаем встречу.
БАКУ: Каким вы видите будущее своей коллекции? Наверняка сложилось представление о том, ради чего ее собираете.
Н. А.: Я думаю о том, что рано или поздно мы уйдем из этой жизни, и всё, что можем оставить после себя, это хорошее имя. А у меня на руках без преувеличения национальное достояние, богатейший материал, который способен принести пользу стране. Сейчас заканчиваю диссертацию по азербайджанскому национальному костюму, затем приступлю к работе над книгой по этой же теме. Хотелось бы, чтобы она стала пособием для наших будущих студентов-дизайнеров. Ведь сколько бы мы ни изучали Италию, Францию или Америку, копировать других, имея столь глубокие корни и богатые традиции, не должны.
А вещи из коллекции я больше не надеваю – жалко, они такие хрупкие. Самые ценные экземпляры сложила и надежно упаковала, чтобы сохранить, – у меня на них большие планы.
БАКУ: Что изменилось с момента, когда вы только начали заниматься коллекционированием?
Н. А.: Случается, кто-нибудь у меня интересуется: мол, хочу собирать коллекцию, но не знаю, с чего начать. Увы, сегодня сложно найти что-то ценное. Даже элементарные вещи попадаются редко и стоят безумно дорого. Я вижу, как изменился интерес к теме национальной старины, как повысилось к ней уважение. Мне приятно, что в свое время интуиция подсказала заняться этим делом, хотя никто не поддерживал, семья так и вовсе ругала. Теперь те же люди, что раньше удивлялись – «что это за лохмотья?», – воспринимают меня как серьезного коллекционера, иностранцы вообще приходят в восторг.
Несколько раз было желание всё продать и закончить эту историю – к счастью, я не сдалась. Сегодня же хочу только двигаться вперед и расширяться.
Читайте еще:
След в истории: коллекционер Назим Мустафаев и его 2500 пар обуви
Как сохранить традицию: интервью с руководителем «Азерхалчи» Эмином Маммадовым
Текст: Елена Голованова
Фото: Дмитрий Лившиц