Вот тут все про китайца какого-то говорят. Дескать, прилетал, теперь заживём. Китайцы – они всё могут... А за счёт чего добился этакого отношения к себе некогда провинциальный, нищий и чудаковатый Китай?
Его назначили промышленной свалкой мира – а он воспользовался этим и добился успеха. За счёт чего?
Как это ни странно, за счёт того же, что прежде приводило к успеху "белых христианских протестантов" – за счёт муравьиных трудолюбия, терпения и настойчивости.
А теперь нескромный вопрос: являются ли трудолюбие, терпение и настойчивость отличительными качествами русского человека?
Конечно, мы почитаем эти качества, относимся к ним сугубо положительно. Но являются ли они нашей "особой фишкой"?
И если нет, то что является? Подскажите, если знаете.
А я поскребу по сусекам и, набрав горсти две Иванушек, Емель и поговорок о долго запрягающих, но быстро ездящих, рискну предположить, что отличительной чертой русского человека является вдохновение. Во-первых – способность его испытывать, а во-вторых – зависимость от него. Есть оно – горы свернёт, а нет – ну и не приставайте. "Мне надо на печи лежать, у меня ножки".
Таких особых людей мы и примечаем особо. Равняемся на них. Гордимся. Называем героями – сказок, былин и – просто. Именно они двигают историю и делают дело. В советское время, опираясь на западническую марксистскую теорию, нам пытались привить другое понимание "движущих сил истории": это, дескать, всё народ и "историческая объективность", а "роль личности в истории" ограничена, но... Ничего из этого не получалось – не укладывалась эта идея в русские мозги.
На пулемёт-то кто бросался? Дом Павлова оборонял? В космос спутники запускал? Всё народ?
– Ну да, – терпеливо кивает инструктор по марксизму-ленинизму и начинает объяснять диалектику количественных изменений и качественных скачков, мутоту какую-то.
– Да ты погоди! Ты скажи!.. Выходит, на Красной площади в Мавзолее у вас тоже народ лежит?
Мы и до сих пор ждём героя. Спасителя. Готовы разглядеть его в Жириновском, в Путине, в Евгении Пригожине... А вдруг? Так мы устроены.
Бессмысленно говорить, хорошо это или плохо. Это непродуктивный разговор. Продуктивный разговор – как из этого извлечь пользу. И вот тут два эпиграфа – два комментария, написанных вами сегодня.
1
Дочь, 6 лет, не может уснуть.
Предлагаю ей посчитать баранов.
Тут она мне заявляет:
– А что их считать, тридцать баранов.
– Почему тридцать?
– Воспитатель сказала – тридцать баранов.
2
Шли с 5-летней дочкой от электрички к лагерю. Километра два. Заставляли её держаться рядом. К концу пути она очень устала. Когда в другой раз шли этот же путь, уже не держали её рядом. Она носилась взад и вперёд, туда-сюда. К концу пути она набегала раза в 3 больше, чем 2 км. И была бодра и весела, ни капли не устала!
Почему не устала девочка во второй раз и почему "устала" в первый? Потому что в первый раз по какой-то причине не испытывала игрового вдохновения. Ей в тот момент было "скучно". Даже не "скучно идти", а вообще – скучно, "скучно жить". А во второй раз ей было интересно, она испытывала вдохновение. Это придавало ей сил.
Впрочем, не "придавало", а высвобождало силы. Их у детей немеряно. Просто периодически они "спят". (Откроем секрет: у взрослых точно так же.)
Чем чаще ребёнку "скучно", тем чаще спят его силы. И тем сильней они привыкают спать.
Дети талантливы и сильны все без исключения. "Обычными" делаем их мы. Во-первых, подавая пример лени и усталости: "не знаю", "нельзя", "не надо", "спроси у мамы", "спроси у отца", "вырастешь – поймёшь", "дай мне отдохнуть", "не говори ерунды", – то есть не даём подкрепления их творческим импульсам.
Во-вторых – загоняя в ситуации скуки. Вспоминаем первый "эпиграф" – "про баранов". Зачем что-то делать, если результат заранее известен? Зачем искать решение – если знаешь, что уже есть правильный ответ?
Заметим, обучение в начальной школе построено на принципе решения задач, имеющих, как правило, одно решение и один правильный ответ. А ещё начальная школа прививает "усидчивость". Прививает навык "высиживания результата задницей". Учит следовать алгоритмам, повиноваться им.
В результате по окончанию начальной школы (на самом деле, ещё задолго до её окончания) мы имеем в лучшем случае 5-10 процентов учеников, у которых не выработалось отвращение к учёбе. Их современная школа называет "мотивированными", остальные идут в отходы.
Если бы я был могущественным серым кардиналом, а ещё лучше – волшебником, я бы ОЧЕНЬ СЕРЬЁЗНО озаботился разработкой для начала "экспериментальной" школьной программы начальной школы, закрепляющей в наших детях не скуку и "выученную беспомощность", а любопытство, энтузиазм, и веру в свои силы. Программу, основанную не на заучивании готовых алгоритмов, а на творческом поиске.
К чёрту волшебника. Если бы я Сталиным был!
Потому что доверить-то это дело некому. Тут шарашки нужны. И собирать в них народ – с бору по нитке. Всяких чеканутых энтузиастов – без звания и должности. Вот говорят, у нас интересный журнал, задания интересные, ну не знаю, посмотрим, – себя бы тоже на всякий случай привлёк.
Я бы, конечно, отказался. У меня журнал. Вот поэтому и нужен Сталин и нужны шарашки. А то привыкли жить в своё удовольствие, понимаешь...
Поздно пить боржом! Китаец прилетал уже, – теперь дружно за работу, товарищи!..
Мечты, мечты... Где ваша глупость.
Ничего этого, конечно, не будет. В лучшем случае, задрав штаны, побежим за китайцами. Начнём воспитывать в Емеле-философе с волшебной щукой муравьиное усердие. Поучимся жопами (которых у нас в десять раз меньше) высиживать результат. Это в лучшем случае.
А в нормальном, обычном – даже и не задумаемся об этакой ерунде. (Оно, может, и хорошо? Доживу спокойно…)
Тем более – всё равно сейчас все за жопы будут. Дескать, грош цена таланту и вдохновению без наших временем проверенных, диванами испытанных…
ЛЮДЯМ НОРМАЛЬНО, КОГДА СКУЧНО, ЧУДИЛО. Они привыкли, что им трудно и скучно. (В отличие от детей.) Это их ценность и гордость, и они за это будут бороться.
Может, в том и есть великая сермяжная правда. Она же кондовая.
Может. Только будущее плохо просматривается.