Бабушка, не открывай дверь. Выполни эту мою последнюю просьбу. Пожалуйста. Я не хочу что-бы ты запомнила меня таким. Просто дочитай это письмо и потом сделай то, что вы обычно делаете.
Я не сошёл с ума. Хуже, я оказался прав.
И я всё о вас знаю.
Тот дом по соседству, о котором я часто тебя спрашивал. В котором якобы никто не живёт. Но ведь я слышал странные голоса в нём, видел людей, синеватый свет телевизора. Видел девочку что заходила в его двор. И видел её лицо внутри дома.
Она была такой грустной.
Последние дни, когда ты уходила по делам, я не мог найти себе места. Её лицо, преследовало меня. Тоска в её взгляде, и что-то ещё. неуловимо тягостное не давали отвлечься.
Я знал, что ей очень нехорошо. Но к кому в нашей деревне я мог обратится? Все кто старше не видят её. Мне кажется вы даже не замечаете сам дом, или стараетесь не замечать. Друзей в деревне у меня нет. Вообще никого молодого в деревне нет. Наверное потому, я не смог оставить её там. Не смог не узнать, что же там происходит.
Вчера, когда ты легла спать я влез из окна. И пошёл к этому дому. В его окнах горел тусклый свет. Двигались тени. Кто-то тихо пел. Была тёплая, тихая ночь. Спали даже собаки. И даже комаров не было слышно. Только это тихое пение.
Ворота дома были открыты настежь. Это было приглашение. Я сразу понял. Я понял, что нужно бежать домой. Что это ловушка, и очень нехорошее место. Я знал, что там не будет плохо.
Но я вошёл во двор. Ничего не мог с собой поделать.
И дверь дома была открыта.
Кто-то тихо пел. Я стоял и смотрел внутрь дома. Не знаю сколько минут. Там было темно, но проглядывались очертания. Я видел стол, старую печь. Видел половик и калоши. Там было как и у всех.
Но там было что-то совсем не правильно. Ужасно.
А самое страшное то, что я понял - меня видят. Меня запомнили. Меня знают. Мне никуда не убежать.
Я вошёл в дом.
В нем не было света. Но как-будто было всё освещено. И если моргнуть, на долю мгновения можно было увидеть пустое и прогнившее дерево стен. Дырявые полы. А если смотреть не моргая, словно всё хорошо, и нормально.
Но вся мебель, стены как-бы сами собой светились. Голубоватым светом.
Помню как хотел что-то сказать, спросить, но осознал сразу две вещи, во первых я вошёл в чужой дом ночью и без спроса, а во вторых я понял, что мне не ответят.
Пауки не разговаривают с мухами.
Я пошёл на голос. Тихая и грустная песня звала меня. Кажется я уже видел её, ту девочку. Я знал что это она поёт, знал что для меня. Я вспоминал её лицо, и каждый раз оно становилось красивее, правильнее, притягательнее. И грустнее.
Дом оказался гораздо больше, чем выглядит снаружи. Я прошёл несколько комнат, стараясь не шуметь. Вокруг меня была мебель, на окнах висели занавески. Обычно, прибрано, но как-то совсем не правильно. Словно в доме никто не живёт.
Но я слышал голоса. К пению добавились ещё несколько. Тоже молодые. Я не был уверен, но некоторые плакали.
И было оно. Тяжёлое, голодное дыхание. Дышало что-то большое. Я подумал, что в доме корова. Но дышало по другому. Не правильно.
Я не помню сколько комнат прошёл. Я точно знал что в доме плачут. Знал, что дышит, если это вообще было дыханием что-то ненормальное. Я знал, что нужно бежать. Я даже хотел выпрыгнуть в окно, рискуя поранится. Но я нужен целый, и потому песня зазвучала громче.
Она пела для меня.
Вот я стоял на пороге последней комнаты. Я заглянул. Я бы закричал, но все мои мышцы задеревенели. Я не мог пошевелиться. Лишь смотрел на множество детей и юношей с девушками.
С ними что-то сделали, и теперь они не могут даже пошевелиться. Но голос, песня меня отвлекла. Я повернул голову. В углу комнаты была она. Её грустное и красивое лицо, такое как я себе представлял. Даже прекраснее, особенно когда она пела.
Я хотел подбежать к ней, но вдруг тишина.
В тишине, я вижу всё, всю картину целиком. Не знаю как моё сердце тогда не остановилось.
Что-то ужасное, держало девушку, прикрываясь, прячась за ней. Длинные. серые руки, ноги. Оно сидело на полу, на корточках а колени и локти торчали на половину комнаты.
А ещё глаза. Они светились. Тем самым светом, что источала мебель и весь дом изнутри. Тот самый голубоватый свет.
Я сделаю ещё шаг, и окажусь здесь, с остальными, на веки во власти этого существа. Но эта девушка спасла меня. Она смогла закричать. Кажется она кричала - "беги!".
Я видел лишь, как существо отбросило её, словно безвольную куклу. Я побежал.
Дыхание приближалось, я чувствовал как тяжёлые руки опускались рядом с моими пятками. Оно дышало. Этот ужасный звук, словно свист приближался.
И я не уверен, но кажется моей спины коснулся огромный язык.
Я бежал по дороге, к нашему дому. Я знал что оно осталось в своём убежище. Но всё равно было ужасно. Ведь теперь, оно на меня смотрело. Из окон этого дома. Оно видело меня, светило своими глазами. Оно знало куда я бегу.
Я долго не вылезал из постели. Не мог прийти в себя. Меня пугал не сам ужас, не то существо в доме ночью. Не то, что оно теперь знает какой я на вкус, и не остановится. Меня пугало, что вы все всё знаете. Я понял, почему в деревне нет детей. Понял, почему ты ко мне так холодна. Ты сразу знала, что меня ждёт и для чего я тут. Ты не хотела привязываться.
Вы все подкармливали это.
Но я не буду одним из тех несчастных, что до сих пор плачут там, в тёмном углу дома, под синеватым светом глаз. Я не хочу видеть то, какой на самом деле стала та девушка. Во что оно её превратило.
Я всё сделаю правильно, и не один врач уже ничего не изменит. Прощай бабушка. Я надеюсь оно не разозлится на тебя за то, что пища будет не свежей.
