Поскольку до меня всё доходит с опозданием на несколько лет, сериал “Миллиарды” я посмотрел только сейчас. Точнее, досмотрел до четвертой серии третьего сезона. То есть я сейчас где-то в 2018 году. Меня это устраивает. Тогда в 2018 году уже почти казалось, что можно будет даже когда-нибудь и пожить такой же примерно жизнью как герои сериала. Думало, вот еще чуть-чуть, и частный джет. Ну не прям чтоб им владеть, но хотя бы полетать. Ну, ладно, не полетать, а посмотреть на того, кто летал. А потом понятно, что началось, и как всё поплыло.
Но дело не в этом. Сериал, конечно, великий. Герои и судьбы просто античные. Хотя классический выбор “между чувством и долгом” там несколько затянут и даже уже приедается, но не перестает быть узнаваемым.
Меня поразило другое. Почему в таком мощном и самостоятельном произведении нельзя было обойтись без совершенно необязательной там повестки? Там в какой-то момент появляется такое бритое существо, которое ведет себя нарочито безэмоционально, совсем как робот, и позиционирует себя как they/them (они/им/их).
Существо, в данном случае, никак не оскорбление, даже не ироние. Это самопрезентация героев. Тут дело совершенно не в сексуальной ориентации и не в гендерном самоопределении героев. Тут дело именно в том, что у героев отнимают человеческий образ — стирают внешность, эмоции, половую принадлежность.
Роль, кстати, для актрисы удачная, и образ сильный.
Меня удивляет вот что. На протяжении многих столетий было важно показать, как из существа возникает человек. “Аленький цветочек”, “Красавица и чудовище”, (впрочем, это одно и то же), миф о Пигмалионе. Возникает, рождается благодаря любви, трудолюбию, верности. А потом вдруг стало важно показать, что человек вообще-то не важен. Важна машина, робот, морское чудовище (фильм “Форма воды”). Я понимаю, что деконструкция антропоморфного образа в изобразительном искусстве произошла еще в конце XIX века. Но мне казалось, что это было на уровне визуальном. А теперь, вроде бы, на идейном.