Парижанка эта была особенная. Родная сестра знаменитой Фаины Раневской Изабелла Аллен. Дочь богатого промышленника из Таганрога, выданная строгим отцом за благоверного иудея, который увез ее после революции во Францию. Здесь Изабелла прожила 40 лет, овдовела и, так как детей у нее не было, она решила вернуться к единственному родному для нее человеку – сестре Фанни, ставшей в СССР известной актрисой.
Изабелла мало представляла себе жизнь в СССР. Она, конечно, знала о Ленине и Сталине, о войне, об особых порядках в стране.
Но что все это почтенной парижской домохозяйки! Ее угнетали одиночество и бедность, она полагала, что если сестра прославлена в стране, значит, все у нее там тоже будет хорошо.
Переезд организовала министр культуры Е.А. Фурцева, совершившая ради сестер Фельдман (Фаины и Изабеллы) настоящий подвиг. Белле даже назначили пенсию.
Так Изабелла Аллен и оказалась в Москве.
Сестра встречала ее с радостью: через столько лет разлуки вернулась к ней родная душа, единственная уцелевшая из их большой семьи, но Фаина всерьез опасалась, что соприкосновение с советской действительностью может шокировать сестру.
Что же поразило Изабеллу в СССР?
Маленькая квартирка Фаины с двумя комнатками и кухней. Причем сестра утверждала, что это роскошь – иметь такое жилье. Ведь многие люди в Москве ютятся в коммуналках. На дворе стоял 1960 год. Раневская говорила правду. Да и жила она не где-нибудь. А в знаменитом доме на Котельнической набережной.
Изабелла искренне полагала, что такая популярная актриса должна была бы жить в отдельном коттедже с прислугой и роскошным садом. Ведь во Франции было все именно так. Но советская власть своих актеров так не баловала. Они (как нынешние «звезды» эстрады) в особняках за миллиарды не жили.
Может быть, это и правильно. Так те самые народные артисты были ближе к народу.
В советской жизни Белла нашла и достоинства, и недостатки. Хотя в целом сам советский образ жизни и идейные постулаты ей оказались не близки. Ведь Белла являлась дочерью богатого коммерсанта из Таганрога, у которого в Российской империи было буквально «все». Она мысленно переводила состояние отца в современные советские деньги и понимала, что таким богатством здесь не обладают даже самые зажиточные люди.
В «той» России ей было жить гораздо комфортнее. Но та жизнь была невероятно далека. И Белла это понимала. Поэтому пыталась привыкнуть в советскому бытию.
Что же ей показалось негативным?
Во-первых, бесконечные советские очереди и дефицит. Она была потрясена, когда узнала, что за всем: продуктами и товарами нужно стоять в этих самых очередях. Очереди ее мучили. Но еще больше хамство продавцов. Во Франции они заискивали перед покупателями. Здесь откровенно выражали свое презрение. Все нужно было доставать по блату. Как-то договариваться.
При этом Раневскую знали и ценили. Многие ее поклонники из работников торговли дарили ей и продукты, и красивые вещи. То есть они с Беллой жили лучше, чем многие граждане страны.
Во-вторых, в магазинах Беллу постоянно обвешивали и обсчитывали. Она это понимала, но устраивать сцены стеснялась.
Эмигрантка заметила и писала об этом в своих воспоминаниях, что проблема продуктов стоит в СССР остро. На эту тему много говорят. Поэтому верхом уважения к гостям является накрыть для них сытный стол.
Также скудностью ее поразили рестораны и кафе. Их было мало, и они напоминали ей больше забегаловки для самых бедных жителей Франции. Или столовую для рабочих из ее детства в Таганроге. Из нее шли такие запахи, что приличные люди, проходя мимо, зажимали носы.
В-третьих, Беллу угнетало, что она не может найти хорошие магазины готового платья, а портнихи шьют просто ужасно, вдобавок еще и материал воруют. Ей хотелось одеваться так, как в Париже, но позволить себе это она не могла, хотя пенсию ей платили хорошую.
Правда, узнав о её переживаниях, сестра купила 25 метров дорогой ткани, пошла в ателье «по знакомству», всех там очаровала и попросила сшить для Беллы платье, но такое, чтобы ей понравилось. Платье сшили. Парижанка оценила его как сносное. Ткань не вернули. Белла, придя на примерку, заметила, что остальные портнихи также нашили себе платьев из этой ткани.
В-четвертых, ее поражало то, что советские люди, наученные горьким опытом сталинских репрессий, боятся разговаривать о политике дома. Это следовало делать только с очень близкими проверенными людьми, выходя в парк или сквер. Раневская даже боялась покупать телевизор, считая, что там может быть установлено прослушивающее устройство.
Белла хотела купить телевизор на свою пенсию, но потом испугалась и приобретать не стала.
Также она заметила, что в подобных условиях многое для людей значат связи. Эти связи ценятся больше, чем деньги.
Но Изабелла и отмечала и достоинства страны советов.
В первую очередь, ее поразило, что в стране нет бездомных бродяг. Просто нет как социального класса. Ее удивило, что есть даже статья за тунеядство, хотя есть способы обойти этот закон и не работать.
Далее ее удивила бесплатная медицина. Когда она болела, то доктор пришел лечить ее без платы. Правда, сестра подарила ей за визит билеты в театр. Оказалось, что Раневская врача хорошо знает. Женщина-доктор была их соплеменницей, дочерью богатого банкира из их «прошлой жизни». Но вот как раз о прошлом она говорить боялась, а лечила на высоком профессиональном уровне.
Белла знала, что образование в этой стране было тоже бесплатным. И хотя ей это было уже не нужно, но она понимала, что у молодых людей есть возможность учиться. А это тоже многое значило.
Также ее поразило, что в СССР меньший уровень преступности. Можно оставить дверь в квартиру незапертой, соседи не украдут вещи, можно по ночам гулять по улицам – ничего страшного не случится.
Правда, однажды у нее на рынке украли кошелек, порезав сумочку, но сестра тут же отругала ее за то, что она пошла на этот рынок. Раневская считала его самым плохим местом в столице, где собирались все возможные преступники.
Еще ее удивляла стабильность жизни. Ей это казалось скучным. Четкое фиксирование цен. Отсутствие множества банков и бирж. При этом проценты по вкладам были очень низкими. На них невозможно было жить, но банки не банкротились, оставляя своих клиентов ни с чем.
Вообще в СССР люди жили как бы под бдительным присмотром государства и общества. Жили на виду, боялись оказаться не такими, как от них это требовалось. У них было меньше свободы, чем у парижан. Но стране было больше порядка. Соблюдался средний уровень достатка для людей, что отчасти сглаживало социальные противоречия.
Изабелла смогла привыкнуть к советской жизни, но боялась, когда люди узнавали в ней иностранку. Она знала несколько языков, свободно говорила на идиш, русском, французском.
Когда ее спрашивали на улицах незнакомые люди, откуда она, то Белла говорила, что приехала из Ленинграда. Люди верили, кто-то спрашивал, а не является ли она переводчицей, она отвечала, что это правда.
Ее жизнь сосредотачивалась вокруг судьбы знаменитой сестры. В своем дневнике она описывала встречи с творческими людьми того времени, не подозревая, что все они являлись знаменитостями. Давала им тонкие и верные характеристики.
При этом Белла удивлялась, замечая в советских людях поклонение перед европейской жизнью. В своем дневнике она писала:
«Для граждан заграничные поездки — недостижимая (или весьма трудно достижимая) мечта, поэтому заграница (капиталистический мир) видится отсюда чем-то сказочным. Когда я говорю, что ничего такого особенного во Франции и Италии нет, а в Турции, так вообще, мне почти никто не верит. Париж советским людям рисуется каким-то раем. Да, это рай, но только для тех, у кого есть деньги, и немалые. А разве богатым плохо здесь? Богатым везде хорошо, бедным везде плохо, но здешняя жизнь, при всех ее недостатках, спокойна».
Вот так увиделся СССР 70-летней сестре Ф.Г. Раневской.
Изабелла умерла в 1963 году. В дневнике она постоянно упоминала, что боится остаться одна, боится потерять сестру. Она чувствовала себя старой и скучала по родным: отцу, матери, брату. Даже покойного мужа она вспоминала с теплотой.
Ее желание исполнилось. В конце 1962 года она поняла, что серьезно больна. Раневская сделала все для облегчения страданий сестры, сама ухаживала за умирающей. Похоронила ее на Донском кладбище и заботились о могиле.
В 1984 году она обрела покой рядом со своей Беллой.
Теперь здесь всегда стоят цветы. В память об актрисе и ее сестре.