-Умеете вы, шахтёры… На-гора подниматься умеете, – оттуда, откуда и подняться-то… нельзя, –Павел Семёнович долго осматривал Валерия, хмурил брови, головой качал. – В Луганск тебя отвезём (На-гора – не на гору! – шахтёрский, исконно донбасский термин, означает «наверх, на поверхность шахты». В древнерусском языке словом «гора» называли всё, что находится наверху, – примечание автора).
- Я домой хочу, – по-мальчишески признался Валерий.
Павел Семёнович взглянул в окно, помолчал. Потом вздохнул:
- Вот что, шахтёр. Ты ж не барышня. Говорю тебе, как есть. Я не знаю, сможешь ли ты ходить. В условиях районной больницы мы это не сможем выяснить.
В областной клинике Валерий оставался до конца лета: здесь тоже не могли понять, будет ли ходить шахтёр после такой травмы… Когда выписывали Егорова домой, в палату к нему вошла профессор Смолина:
- От вас, шахтёров, не знаешь, чего ожидать. Был бы на твоём месте обычный человек, знаешь, Валерий Александрович, я бы однозначно сказала: нет. На ноги не встанешь. А тебе как такое скажешь?.. Ты, если честно, и в себя-то пришёл, – непонятно, как… и почему. Вопреки, знаешь ли… Вопреки твоей травме, несовместимой… В общем, несовместимой с тем, чтобы прийти в себя. А ты пришёл в себя. Так и сейчас: данные обследований говорят о том, что ходить ты не сможешь. Но я тебе этого не скажу.
Профессор Смолина, пожилая женщина с красиво поседевшими волосами – казалось, вокруг её головы чуть заметно светилось бело-серебристое облако – неожиданно крепко пожала Валеркину руку…
…Ребята и девчонки в 11-м Б удивлённо переглянулись: после летних каникул Вика Черникова окинула взглядом кабинет литературы, подошла ко второй парте у окна, – Димка Ольхин уже удобно устраивался подремать на подоконнике, – бесцеремонно отодвинула его полупустой ранец на край стола:
- Чего смотришь, Ольхин?.. У окна я буду сидеть.
Десять лет Вика Черникова и Света Егорова сидели вместе. В 11-Б привычно считали их подругами. Теперь одноклассницы гадали: что могло случиться этим летом?.. К последней перемене девчонки пришли к единогласному выводу: курсант. Денис Миронов. Вот, значит, как бывает!.. То к Светке ездил… А потом – Черникову на новом мопеде в степь катал. Ясно: как теперь Вике со Светкой сидеть! Соперницы.
А Светлана словно ничего и не заметила, ничему не удивилась. Максим Ладыгин проводил глазами Черникову, когда она ушла за вторую парту. Обрадовался, тут же пересел к Светлане. А Света улыбнулась:
- Галина Петровна всё равно за первую парту тебя пересадит. Разлетевшуюся по классу воробьиную стаю, что выпорхнула из твоего ранца на литературе, – такое ж не забудешь, Максим.
Максим вздохнул:
- Зря помнит. Для неё, что ли, я тогда…
- Ну, а Галина Петровна тогда прямо вовремя зашла к нам на урок… и вышло так, что это в её честь, – целая воробьиная стая… Не голуби, конечно. Но – тоже эффектно.
- Светка!.. Мне тогда хотелось, чтоб тебе понравилось…
- Так мне и понравилось!
Целый урок литературы Максим сидел со Светланой. А на алгебре Раиса Андреевна скептически усмехнулась:
- Ладыгин!.. Ты решил, что в одиннадцатом классе уже не обязательно учитывать мнение классного руководителя? И ты можешь самостоятельно выбирать, за какой партой тебе сидеть?
Максим вызывающе взглянул на математичку… Но улыбнулся вежливо:
- А другие перемещения… в пространстве кабинета математики Вы не заметили?.. Или Викуле можно – без учёта мнения классного руководителя – пересесть туда, куда вдруг захотелось?
Математичка гордо вскинула голову:
- А Вика никогда не вела себя так, как ты!
Димка Ольхин, обиженный тем, что Вика бессовестно оттеснила его от окна, хмуро кивнул:
- Ну, да… Кто ж спорит: Черникова по жизни – ангел…
Раиса Андреевна сузила глаза:
- Ладыгин! Сядь туда, куда классный руководитель счёл нужным тебя посадить. А про ангела – это не тебе решать, Ольхин. А решать тебе квадратное неравенство – относительно заданной тригонометрической функции. Чего сидишь? К доске!
Счёт Димкиным двойкам по алгебре был открыт. Этому никто не удивился: было бы странно, если б Ольхин вдруг тройку получил…
А тройку получила Светка Егорова – непостижимо. В самом конце десятого класса у Егоровой промелькнула тройка по геометрии… Но за летние каникулы все об этом забыли, – кроме Раисы Андреевны. Сейчас она лучезарно улыбнулась:
-Ну, что, Егорова… Продемонстрируйте нам знания… достойные золотой медали. Помнится, в конце десятого класса Вы меня разочаровали… Были не убедительны, – как будущая обладательница золотой медали. Надеюсь, сейчас, в одиннадцатом, Вы порадуете меня, – особенно на фоне Ольхина?
Егорова уверенно решила несколько неравенств. Построила график тригонометрической функции. Математичка задумчиво постукивала карандашом о стол… 11-й Б насторожился: Светка уже на две пятёрки ответила!.. А Раиса Андреевна поднялась:
- Не могу сказать, что я в восторге… Как-то размыто… Нечётко. Следующее неравенство, – записывайте.
А следующее неравенство оказалось из следующей темы – ещё не изученной… Света вопросительно оглянулась на учительницу. Раиса Андреевна в деланом недоумении приподняла брови:
- В чём дело, Егорова?
Ладыгин со своей первой парты объяснил:
- Так мы ж ещё не изучали…
Математичка перебила:
- Ладыгин!.. Твои услуги адвоката не уместны. Какие задания предлагать ученице, претендующей на получение золотой медали, я знаю сама. – Раиса Андреевна за показным сочувствием не сумела скрыть торжествующую насмешку в глазах:
- Так что, Егорова?.. Если задание чуть-чуть сложнее, мы уже бессильны в алгебре?.. Жаль, жаль. Так хотелось порадоваться… за будущую медалистку. А ведь ничего сверхтрудного я тебе не предложила… Если твёрдо знать изученный раньше материал, с этим заданием легко можно справиться. Видно, дело в том, что знаний недостаточно. Садись. Три.
На перемене Максим горячо убеждал Свету:
- Подумаешь!.. Тройка за урок! Это же не итоговая! А итоговые у тебя – одни пятёрки!
Света пожала плечами: тройка – так тройка. Вот только отец будет переживать. И мама…
Елизавета Степановна, завуч, изумлённо подняла глаза от классного журнала 11-го Б:
- Рай!.. Это как понимать: у Егоровой по алгебре… – завуч перелистнула несколько страниц – и по геометрии?.. – одни тройки!
- И что?.. – сдержанно поинтересовалась Раиса Андреевна.
Подруга поперхнулась:
- Рай!.. Егорова…
Раиса Андреевна поставила перед Елизаветой Степановной чашку с горячим чаем:
- А что – Егорова?.. Ну, не тянет она, Лиз. Я что, по-твоему, – должна идти против совести?.. Я и так взяла грех на душу, – итоговые пятёрки по алгебре и геометрии ей поставила… Пожалела: девочка-то хорошая… – Математичка решительно отхлебнула глоток чая: – Но это же разные вещи, Лиз! – Возмущённо покачала головой: – Нет. Я не могу.
Завуч не сразу нашлась, что ответить на такую принципиальность. Посоветовала:
- Рай! Ты всё же постарайся.
- Лиз!.. Я не ослышалась? Это я должна стараться?..
Лизке не понять…
Валерку выписали из больницы. У Альбинки, поселкового фельдшера, язык – что у собаки хвост… И по Перевальному покатились разговоры, что Егоров ходить не сможет… Как-то Раиса встретила Альбину Георгиевну:
- Про Егорова – правда это?
Альбинка затараторила:
- А кто ж таким шутит, Раиса Андреевна! – Рукой махнула: – Такой мужик!.. И – к постели прикован.
Раиса сдержанно усмехнулась:
- Ну… По Любке и не скажешь, что он… к чему-то там прикован. Любка – как светилась от счастья, так и светится.
- Так любит она его. Главное, – жив.
Любит?.. Конечно, любит… Только – не прикованного к постели Валерку. А сияет – оттого, что Стрепетов встречает её у шахтёрского медпункта. Вот от Юркиной любви и светится.
В среду у Раисы Андреевны всего три урока… И она решила пройтись, подышать осенним воздухом. Сама не заметила, как оказалась на улице, где Егоровы жили. Любка в это время – в медпункте, двойняшки и дочка – в школе… Отчего бы не зайти… не проведать Валерия?..
Валерий сидел в инвалидном кресле, – видно, грелся на солнышке… Раиса застыла у калитки: это кресло – и… Валерка?.. Такой красивый, сильный, – будто и не изменился после нескольких месяцев в больнице… Интересно… Не похоже, что… у Любки есть нужда в Стрепетове.
- Ой, Валер!.. А я давно собиралась забежать. Да всё некогда, знаешь. – Сочувственно заглянула в Валеркины глаза: – Как ты? – Вздохнула: – Вижу, – не очень… кто бы мог подумать… что всё так сложится…
-Как сложилось, – Валерий ответил со спокойной, чуть заметной улыбкой.
Ну, вот откуда у него – в инвалидном кресле! – такая силища!.. И… как же тянет к этой его силе!..
Рая присела на скамейку:
-Оой, Валер… – Отвернулась, сделала вид, что смахнула слёзы. – Ой, нет. Хотела сказать тебе… Но – нет… Не смогу.
Валерий не откликнулся на Раисину уловку – равнодушно промолчал.
- Ой, даже не знаю, Валер… И сказать – плохо… И молчать о таком… Нет, ты должен знать.
- Прямо, – должен, – усмехнулся Валерий. Ну, раз должен, – говори, буду знать.
Раиса помолчала, – будто не могла решиться…
- Валер!.. В посёлке говорят… Говорят про Любу твою… И про Стрепетова…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»