- У меня действительно нет таких денег, - нарушил молчание старик. - Все пущено в дело.
Брюхов не выказывал какого-либо раздражения по этому поводу.
- Ты везучий, дед, - оптимистично и неожиданно сделал он вывод. - Смотри, какая у тебя хаза - все долги покроет и даже на комнатку в коммуналке останется.
- Что вы имеете в виду?! - Голос вновь обрёл разящую мощь. - Вы не понимаете. Это моё. Это всё, что у меня есть.
- Ну, дед, я вижу, что ты незнаком с теорией относительности.
- Это что-то насчет места и времени.
- Как иногда приятно пообщаться со знающими людьми. Ты, дед, попал в самую точку, что про место, что про время.
- Место и время..., - как громкое эхо повторил вслед старик.
- Если не сговоримся по-хорошему, - пошел молодец напролом, - любой суд принудит отвечать по обязательствам всем своим имуществом. Ты же «ЧП» и свои кресты знаешь.
Молчание в ответ не явилось знаком согласия. Глаза старца засветились протестующим огнём.
- Только не говори мне, - продолжал ломиться Брюхов, - что обеспечишь погашение долга за счет товарных поставок. Суду будет очень интересно узнать истинный источник происхождения всех этих рогов, шкур, перьев и всех прочих лесных овощей и фруктов, которые ты поставлял моему дядьке. То лесничество, с которым у тебя договор на разработку участков лесного массива, - простая лабуда. Ширма и подстава. В том леске, в том, так называемом, массиве, который ты разрабатываешь, не только оленьих рогов - достойной поганки не сыщешь!
- Все то вы знаете... - Это прозвучало почти похвалой.
- Самое важное, что я вынес из всего этого, это то, что ты -- старый браконьер.
- Все то вы знаете,--повторил словно эхо старец.
- Читать, слава Богу, умею. Тринадцать лет в школе и институте учили читать-считать плюс пять лет ликбеза – как все это делать между строк. Дядя оставил после себя столько замаранной бумаги, что не прочесть её – было признать зазря потраченными на учебу здоровье и годы.
- Вы, хочу признаться, действительно зажали меня в угол. Я совершенно не был готов к такому обороту.
- Да, старик, ты действительно влип.
- Но нельзя ли нам договориться по-другому, - бас старика звучал почти умоляюще. - Не могли бы вы подождать год… Нет, хотя бы девять месяцев...
- За девять месяцев можно только мамой стать, да и то не всем.
- Полгода...!
- Как же ты шумишь, дедуля, просто оглохнуть можно. Не тряси воздух попусту. Не нужны мне твои бабки ни через полгода, ни даже завтра. Я пришел за квартирой.
- Как вы не понимаете... - Старик совершенно сник и его густой бас совершенно перестал вязаться с его внешним видом. - Не понимаете...
- Как раз я-то всё понимаю. - Детина, казалось, торжествовал. - Трехкомнатная, в центре, в кирпичном доме. Чего ещё желать? Такое по второму разу не обламывается. Зачем тебе, дед, такие хоромы, старому?
Ждан Славич пережил фазу минутного, стрессового отчаяния без особого ущерба для себя, оказавшись обладателем крепкого здоровья и душевного равновесия. Брюхов внутренне был благодарен ему за то, что тот не прибавил хлопот, вроде вызова скорой.
- Что ж, - произнес старик каким-то неестественно твердым голосом, - Вы сами не даёте шансов.
Кому, он не уточнил, а Брюхов, загодя торжествуя победу, не поинтересовался.
- Что ж, - повторил Ждан Славич и продолжал, словно чеканя. - Вы, молодой человек, представить не можете, каких трудов мне стоило заполучить эти, как Вы выразились, хоромы, когда всё вокруг стали закатывать в асфальт и заливать в бетон. Вы слишком молоды для таких воспоминаний, но когда-то на месте этого города рос лес. Между прочим, лес не простой, но, можно сказать, реликтовый. Очень реликтовый, смею вам заметить, лес. Священный лес! Лес - прародитель!
Старик совершенно преобразился - глаза его горели, он вскочил на ноги и жестикулировал так, словно фехтовал с невидимым противником. Брюхов наблюдал за ним со все возрастающим удивлением. То, что он сейчас слышал, было для него чем-то новым. Он не перебивал.
- Без лесов-прародителей наш мир ещё более приблизится к стадии Хаоса-разрушения. Человек давно утратил связь с Изначальным и стал слугой Хаоса. Лес, который рос здесь - Изначальное. Вы - слуга Хаоса. Я - хранитель Изначального и обязан, охранять его.
До тех пор, пока в этот мир не пришла власть бумаги, ещё можно было более-менее существовать явно. Люди хотя бы боялись заходить далеко. Власть бумаги положила конец всем страхам и суевериям, которые до сих пор оберегали заповедные места. На бумаге можно написать приказ, клятву, отречение, святотатство, не говоря уже о том, что и деньги нынче делают из бумаги. Вы представляете, как это сказалось на состоянии заповедного массива? Если за деньги из злата и серебра, человек мог убить ближнего, то ради бумажных он готов спилить сук, на котором сидит сам. Для меня это имело самые прямые последствия. Лес, который до этого люди тщетно пытались извести не одно тысячелетие, за одно это столетие был сведен на нет. Это не укладывается ни в какую логику, но этот город, который мне помнится ещё захолустным хутором, выплеснулся на простор как тесто из кадки. Из дерева делают бумагу, на бумаге печатают деньги, нынешние люди ничего не имеют для жизни и, чтобы сносно жить в таком мире, им нужно зарабатывать деньги. Денег люди всегда хотят иметь много, а для того, чтобы напечатать много денег нужно много бумаги, а бумага делается из дерева... И так по круговой спирали - круче и круче. Власть бумажных денег оказалась сильнее всяких суеверий...
- Ну, дед, ты, я вижу, совсем того. Да ты просто уникум. Философ-маразматик. Я такого толкования бытия и экономики ещё не слыхивал. Что ты мне крутишь тут, Шопенгауэр? - почти вспылил Брюхов. - Что за бред вместо дела, друид хренов? Ты квартиру отписывать, пока по-хорошему, будешь? Комната в коммуналке пока ещё за тобой. Смотри, передумаю.
- Вы себя очень плохо ведете!
- Что ...!? - Наглец-молодец явно не ожидал такого оборота.
- Вы перебили меня!
- Я должен слушать эту ахинею?!
- Хотя бы из уважения к моему возрасту. Я ведь намного старше вас. Вы и представить не можете насколько я старше вас.
- Ладно, дед, выговорись перед делом, если тебе так приспичило. Но решать с хазой всё равно что-то придется.
- Не ожидал, признаться, что вы настолько великодушны.
- Не хами. Используй момент в тему.
- Необходимо все сохранить хотя бы в модельном виде. Модель не является макетом и работает как самая настоящая релятивистская система. То есть, входящее извне масштабно соотносится с моделью, а исходящее сопоставляется с внешней средой. Модель и внешняя среда ведут себя по отношению друг к другу автономно, хотя нормальное функционирование модели напрямую зависит от поведения внешней среды. Модель располагает достаточными ресурсами, чтобы окупить расходы, связанные с проблемами сосуществования с внешней средой. Урегулирование же каких-либо противоречий, могущих возникнуть между моделью и окружающей средой возможно при наличии в среде определенного агента-стабилизатора, по-иному хранителя, которым, в данном случае, является ваш покорный слуга. С другой стороны, модель может, при случае, самостоятельно поглотить и утилизовать объект из окружающей среды, тем более, если он для неё является непосредственной угрозой извне. Будучи поглощенным моделью, носитель внешней угрозы перестаёт быть опасным для неё. Вы, как раз, в данное время, и представляете собой такой объект. Если Вы не измените свои намерения и останетесь по-прежнему таким неумолимым - мне придется, к великому моему сожалению, исполнить одну из не самых приятных обязанностей хранителя.
- Ты, дедуля, угрожаешь мне, что ли? - откровенно удивился Брюхов. - Да что ты мне сделаешь, мечта погоста? Я выслушал твою бредятину и ровным счетом ничего не понял, кроме призрачной угрозы. Не зли меня дед, иначе я тебе не только коммуналки, но и этих рогов не оставлю.
- Это почти реликтовая вещь. В настоящее время ни один олень не сможет откормиться до таких размеров.
- Это почему?
- Кормовая база не та, что прежде.
- Что так?
- Человек слишком все загадил.
- А я думал, что на дерьме ещё лучше колосится.
- Не на таком.
- Не думал, что и здесь существует разница. Ты, дед, ко всему прочему ещё и потрясатель основ.
- Поверьте мне, настоящий друид, как и ботаник, в удобрениях кое-что понимает. Значит, Вы не согласны обсудить какие-либо варианты по этому поводу?
- Какой же ты, дед, все-таки, упрямый Мне уже надоедает с тобой общаться по пустопорожнему
- Что ж… Коли так, ничего не попишешь
- Наконец-то! Неужто пришли к консенсусу!? Такое дело и отметить не грех! - Брюхов шарил по внутренностям объемной папки. - Сейчас, дед. всё оформим чин чином. Напишем и заодно обмоем. - На столике, разделявшем оппонентов, стремительным образом появились положительного вида бумаги и объемистая бутылка с жидкостью цвета чая.
Старец взял бумаги сухонькими пальцами и, дальнозорко отстраняясь, пробежался по ним взглядом.
- Какие, однако, справные бумаги, - заключил он. - То-то вы были таким нахрапистым.
- Ага, готовые. Только подписать да заверить у нотариуса - две секунды. - Брюхов торжествовал. - Составлены - никто никого не обидит. Всё чики-так.
- Уберите это. - Это относилось к бутылке.
- Это, дед. твое дело, - не обиделся Брюхов и, нарочито медленно спрятал бутылку в недрах папки. - А то, хлебнул бы... Виски... Кучу денег стоит.
- Вам это больше пригодится.
- Не сомневайся.
- В одном могу Вас разочаровать, молодой человек.
- Что же ты ещё придумал, дед? - Брюхов резко выхватил документы из старческой руки.
- Я произвел несанкционированную перепланировку. Знаете ли, мое хобби требовало жертв.
- А ну-ка, посмотрим, что ты натворил с жилплощадью. - Молодец метнулся к одной из дверей и рванул её на себя.
Картина, представшая его глазам, была, мягко сказать, неординарной. Стены между комнатами были снесены и потолок, покрашенный небесно-голубого цвета краской, подпирали лишь некие подобия колонн, покрытые, едва ли не до половины, густым, переливающимся всеми оттенками зеленого, налетом. Присмотревшись, Брюхов определил, что это - то ли мох, то ли лишайник. Окна изнутри были забраны частыми решетками, на века сваренными из толстых стальных прутьев, сквозь частокол которых солнечный свет пробивался сконцентрированными жгутами. Быть может, в дополнение к ним и горела всеми спектрами света круглая, невиданной конструкции, единственная лампа, свешиваясь с потолка на невообразимом по гамме переплетении разноцветных проводов. Однако, глаз поражало не столько это, как то, что лежало под ногами. Всё пространство пола занимала буйная растительность, коренившаяся прямо на земле, которая неровным, со взгорками и падями, слоем покрывала пол. Где-то примерно в центре всей этой невообразимости надо всем этим возвышался настоящий, кряжистый, бонсайных размеров, дуб. Вид его был настолько реален, что у смотрящего создалось впечатление утраты чувства реальности. Ему показалось, что он смотрит издали на настоящего, внушительных размеров, древесного патриарха. Нечто вроде чувства забытого преклонения кольнуло в груди и исчезло. Перед глазами вновь был карликовый дуб в окружении таких же, и даже меньших, деревьев-карликов - елей, берёз, сосен... Краем глаза Брюхов уловил некое движение в просвете между миниатюрными кронами, перемещение каких-то серых комочков, растянувшихся цепочкой, но не придал этому особого значения.
Станьте частью нашей дружной компании)) Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал.
#фантастика #мистика #юмор #книги #чтение #романы #проза #читать #что почитать #книги бесплатно #бесплатные рассказы #фэнтези #ужасы