Личная ответственность при диктатуре

«Думаю, нам придётся признать, что существуют экстремальные ситуации, в которых невозможно брать на себя ответственность за мир, ответственность по преимуществу политическую, поскольку политическая ответственность всегда предполагает наличие хотя бы минимальной политической власти. Бессилие или полное отсутствие власти представляется мне весомым оправданием. И оно тем весомее, что признание бессилия, по-видимому, уже требует определённых моральных качеств, доброй воли и твёрдой веры, необходимых для того, чтобы смотреть в лицо реальности, а не жить иллюзиями. Более того, именно в этом признании собственного бессилия можно даже в безнадёжной ситуации сохранить последние остатки силы и даже власти»

Ханна Арендт. «Личная ответственность при диктатуре».

В последней заметке фигурировал афоризм Сократа: "я знаю, что ничего не знаю". На мой взгляд, это потрясающая фраза, чья пульсация расходится по необъятным границам Неизвестного. С каждым открытием, культурным событием наш мир увеличивается, горизонт доступного взгляду расширяется. Однако эта фраза может ужасать. Ужасать бесконтрольностью мира, обилием неизвестных переменных, над которыми нет никакой власти, более того, о которых толком нет и знания. И это нормально; быть универсальным человеком невозможно в силу развития науки, просторов истории, полной произошедшего и происходящего. Этот страх подталкивает к лаконичным формулировкам, к спекулятивных концепциям и репликам, адресованным этому Неизвестному, которое становится мнимо понятным и объясненным. Но, повторюсь, не знать всё - естественно. Впрочем, есть же искушение все объяснить? Хотя бы в том пространстве, которое воспринимается в качестве своего. Правда, мир на этих искусственных границах не кончается.

Соблазн прибегать к источнику картины мира, возлагая на него ответственность за собственные решения, - подобие ответа на "пограничную ситуацию" Карла Ясперса, момент прояснения себя перед глазами объемлющего, да и перед своими собственными. Обнаружения фундамента под ногами, его отстаивания, риска ошибиться, но готовности принять решение о том, как и кем быть. Вместе с тем, тут и ответ на вопрос о близости между фигурой спасителя и диктатора: они берут на себя ответственность за мир «за нашими границами», показывая, какой он.

Высказывания, получающие поддержку, притягательны. Они кем-то произнесены, они нашли признание и отклик, они продолжают притягивать новые взгляды, наращивая власть, дающую право быть мировоззрением. Иные получают возражения: они тоже собирают внимание, побуждая размышлять, сомневаться, находить ответ в себе или у себя. Те, что растворяются в немоте, - остаются беззвучным колыханием мысли. Цифровой мир, новый мир информации, изначально предрасположен ко вниманию. Скорость, доступность - сильные черты любого высказывания в этой среде, отменяющие характер записей в блокноте, собственных заметок. Любой лайк, дизлайк, любая реакция - закономерное и живое продолжение произошедшего здесь. Более того, они - продление жизни этого цифрового следа. Их способ "быть", а еще - способ стать чьей-то позицией, камнем на чаше колеблющихся весов "думать так или иначе". У любого высказывания есть свойство быть услышанным.

Каждый раз, когда мы проходим мимо чего-то затронувшего нас, полагая, что этого нет в нашей обыденной, подконтрольной материальной действительности, мы оставляем это на распоряжение других и истории. Наше окружение, друзья, приятели, знакомые, коллеги - всё это среда, где вращаются мысли, отталкиваясь, множась, пытаясь окрепнуть или исчезая в тишине. Они показывают людей, порой имплицитно неся в себе жажду стать и мыслями других; они могут стремиться к признанию, поддержке и не только раскрывать человека, но и находить единомышленников.

Политическое - почти абсолютная категория, пронизывающая все вокруг, потому что она создана человечеством, людьми, она воплощает отношения между ними и их взаимодействие. Я хочу подчеркнуть разрыв между ожидаемым и реальным, раскрывающийся в умалении значения высказываний в цифровой среде, реакций на это. То, что встречает поддержку, продолжает свое триумфальное шествие. Его может создать доцент историк, начальник, какой-нибудь иной академик, чей авторитет побуждает верить в глубину мысли. Однако эти люди остаются людьми, предыстория их статуса и положения - ничто без нашего отношения к этим авторитетным свойствам человека, того, какие они есть и, что важно, какими хотят казаться. Высшее образование, возраст, должность - не безоговорочное свидетельство надежности и прочности изрекаемых слов. Мне хорошо знакомы призывы полагаться на чужую компетентность, верить в соответствие между человеком и занимаемым постом, на недоступность полной картины, открытой лишь «избранным» - лёгкий флёр конспирологии с монополией на истинное знание и превосходство над людской природы, все названное - это человеческие черты, они сохраняют это качество, а сами титулы и положения «живыми» и первичными никогда не становятся.

При этом, огромной доле людей в принципе сложно воспринимать объемные высказывания: сложно, лень или непривычно следовать за рассуждениями, за логическими шагами, за этим сердцебиением мысли, и хочется сразу дотянуться до емкого и понятного тезиса, становящегося принципом.

Но даже за любым лозунгом есть история: мысли, дела. По крайней мере, она должна быть. Не стоит от них отказываться, более того, их стоит ожидать. Так сложилось, что цифровая среда и цифровой этикет неразлучно связаны с несерьезностью: небрежное отношение к своему окружению, к репликам и заявлениям. В этом есть доля адекватности, для полноты ей не хватает противовеса. Серьёзность - это тоже способ относиться к миру, как воспринимая его, так и вынося что-то в него. Цифровой мир - часть нашей реальности, политическое есть и там, точно так же захватывая внимание, обретая плоть в поступках и действиях. Игнорировать его - неправильно, потому что оно всегда стремится забраться даже в самый маленький мир, скрытый за ужасом перед неизвестным и хлипкими стенами пословиц с афоризмами.